Александр Золотько - Чистилище. Янычар

– А, да, о транспорте, – спохватился Федоров. – Чуть не забыл. Отправь три машины. Грузовики, ясное дело. Ко мне домой и к моим сыновьям. И в каждую машину по четыре бойца, там кое-что загрузить придется. Сам понимаешь, все это может затянуться…

Генерал вдруг осекся, сообразив, что не стоит говорить сейчас с полковником об этом, о том, что надолго. Он ведь тоже, наверное, за новостями следит и вполне может понимать, что…

– Отправишь – доложи, – сказал Федоров. – Я потом солдатиков, когда они тут разгружать закончат, тебе вдогонку отправлю на грузовике. Свободен, полковник!

– Есть, – тихо сказал Иванченко. – Только вы позвоните по прямой начальнику базы, скажите, что я буду заниматься передислокацией.

– Да он в курсе, я ему уже говорил. Пока твой Егоров собирался мне приказ принести, я все уже решил. Да. Все решил. – Генерал стал аккуратно отрезать кусочек лангета. Вроде бы мясо еще не очень остыло. Можно закончить ужин вполне сносно.

– Товарищ генерал!

– Что? Ты еще здесь? – удивился Федоров. – Какого рожна тебе еще нужно? Звезда на погонах лишняя? Поднимай всех, с машинами для меня только не забудь разобраться. И… Ты чего, полковник?

Генерал не поверил своим глазам. Вернее, поверил, ничего такого особо фантастического перед его столом не происходило. Стоял полковник в мятой камуфлированной форме и без кепи. Так он почти всегда не очень следит за своим внешним видом. То, что у него в руке пистолет, – тоже, в общем, картина обычная, офицеры иногда устраивали стрельбы в овраге неподалеку от объекта. Но то, что пистолет этот был направлен в сторону генерал-майора Федорова, – было вопиющей небрежностью… Небрежностью же? Не злым умыслом? Не станет полковник угрожать генерал-майору пистолетом. Это же верный суд. И… И…

– Ваш ключ, – сказал полковник и протянул левую руку ладонью вверх.

– Да как ты смеешь? – возмутился генерал, все еще не веря в серьезность происходящего. – Ты как со мной…

Полковник ударил генерала пистолетом в лицо. Сильно, так, что генерал-майор, Герой России, слетел со стула и рухнул на пол.

– Где ключ и пакет с кодами допуска? – Иванченко перепрыгнул через стол, снося на пол посуду и приборы, схватил левой рукой генерала за горло и сдавил. – Где, сука, ключ и коды?

Пистолет уперся в лицо генерала, мушкой разрывая губу. Федоров почувствовал вкус крови. Вкус своей собственной крови.

Это было неправильно. Это просто не могло происходить. Это бред какой-то, не может этого…

Удар в лицо, ослепительная боль и хруст сломанного носа.

– Ключ!

Генерал попытался закричать. Тело разом ослабло, руки бессильно скользили по плечам полковника, не способные не то что оттолкнуть его, а даже просто остановить. Генерала словно парализовало. Ударить он тоже не смог, оставалось крикнуть, позвать дежурного… или официанта из столовой, денщика своего, откормленного мерзавца, который в самый нужный момент куда-то пропал. Нужно крикнуть. Крикнуть. Генерал открыл рот, попытался издать хоть какой-то звук, но ствол пистолета воткнулся в его рот вместо кляпа. Зубы крошились и ломались, заполняя рот кровью и острыми осколками.

– Я тебя убью, – прохрипел полковник. – Разнесу голову. Ты меня понял? Понял?

Генерал что-то невнятно прошептал, глядя расширенными от ужаса глазами в лицо полковника. Он наконец-то поверил в то, что все это происходит с ним на самом деле. И что полковник на самом деле осуществит свою угрозу и нажмет на спуск.

Полковник убрал пистолет:

– Где ключ?

В принципе ключ от главных ворот бункера генерал должен был носить всегда при себе, но он никогда этого не делал – не хватало еще где-то посеять эту штуку. Генерал Федоров не любил забивать себе голову всякой ерундой.

– Там, – прошептал генерал окровавленным ртом. – В верхнем ящике. А пакеты с кодами… пакеты с кодами в сейфе, в верхнем отделе…

Полковник встал на ноги, переступил через генерала, открыл ящик стола. Ключ от ворот был там. И ключ от сейфа тоже.

– Лежать, а то пристрелю, – сказал полковник, и генерал торопливо закивал, попытался что-то сказать, но кровь, заполнившая рот, помешала, запузырилась и потекла по щеке.

Нужно делать все, что этот сумасшедший требует. Потом, когда сюда приедут… Когда придет спецколонна, вот тогда… А еще можно будет позвонить командиру бригады. Точно, пусть только Иванченко выйдет из кабинета… Пусть только выйдет.

Полковник открыл сейф, достал пакеты. Торопливо перебрал, нашел нужные, бесцеремонно сломал печати.

– Хорошо, – прохрипел полковник. – Все есть. Хорошо.

Иванченко было трудно дышать. Сердце колотилось у самого горла.

– Хорошо, – снова повторил Иванченко. Теперь генерал не нужен. Теперь можно…

Убить, мысленно произнес полковник, медленно, словно пробуя это слово на вкус. Убить. Прострелить ему голову. Нажать на спуск пистолета и пробить голову пулей.

Но тогда выстрел могут услышать снаружи. Полковник был уверен, что сможет все потом объяснить людям, но если его застанут над мертвым комендантом объекта – все может выйти из-под контроля. Стрелять нельзя.

Полковник оглянулся. На стене возле письменного стола висело несколько кавказских кинжалов. Генерал какое-то время служил в тех местах и собрал небольшую коллекцию оружия дикарей и аборигенов, как он сам любил рассказывать гостям.

Все клинки попробовали крови, многозначительно говорил генерал.

Вот и пригодилось, сказал полковник. Вот и хорошо. В ушах грохотало, весь мир, казалось, вибрировал в такт сердцебиению полковника Иванченко.

Вот и хорошо. Вот и пригодилось. Вот и хорошо… Полковник вытащил кинжал из серебряных ножен.

– Нет… – простонал генерал. – Не нужно… Не-ет…

– Да, – сказал Иванченко, наклоняясь к генералу. – Знаете что, товарищ генерал-майор? В мире эпидемия. Люди гибнут. Я думал, что у нас она еще не началась… И ты думал, что еще есть время, мясо жрал, о своем барахле беспокоился, а она уже здесь, люди от нее уже умирают… Вот ты умрешь, сука!..

Полковник замахнулся, потом вдруг замер. Федоров с ужасом понял, что полковник смеется.

– А ты идиот, генерал. – Иванченко вытер слезы, выступившие от смеха. – Ты себе готовил в бункере многокомнатные апартаменты, ты ведь самый главный здесь, у тебя и твоей семьи должны быть самые лучшие условия… А ты не подумал, что в этом списке есть куда более высокое начальство… Не подумал, что это они будут жить в твоих апартаментах, а тебя поселят в лучшем случае в четырехместный лейтенантский кубрик, с твоей женой. А сыновей твоих в приказе нет. Ты надеялся, что сможешь их протащить нахрапом, со шмотками и детьми… Ни хрена у тебя бы не получилось. Их бы оставили снаружи. Они тоже не доросли до права выжить. Не заслужили. Ты понимаешь меня, генерал? Понимаешь?