Сила сильных - Дмитрий Александрович Биленкин
Пушистые, как у матери, ресницы Ива недоуменно дрогнули. Помедлив, он расстегнул нагрудный карман и достал оттуда похожий на старинную пулю цилиндрик. Заостренный конец цилиндрика тлел рубиновым огоньком. Эль Шорр нажал на торец, огонек погас. Косясь на скрытый в столе детектор, прислушался; его лицо, которое льстецы называли львиным, подобралось.
— Все в порядке, — сказал он отрывисто. — Они вполне могли всадить в аппарат еще и записывающее устройство.
— Они… Кто они?
— Стражи порядка. А может, не стражи, любителей хватает.
— Отец, что произошло? Ты говоришь такими загадками…
— Эх, мальчик, это разве загадки! Рутина, обыденность, фон. Налей-ка еще. Ну за что теперь выпьем? За успех, разумеется, за успех!
— За успех войны?
— И за это тоже. За наш успех! За нашу с тобой победу!
— Прости, я что-то не совсем…
— Скажи «я ничего не понимаю», так будет точнее и откровенней. Что ж, пора тебе показать мир без иллюзий.
Казалось, Ив хотел что-то возразить, но набрякшие веки отца приподнялись, и с колыбели привычный, такой любящий и осязаемо-тяжелый взгляд прижал его к сиденью.
— Если ты знаешь слова команды и звездную навигацию, то это еще не значит, что ты знаешь жизнь. Я не торопился знакомить тебя с ее изнанкой, но время, время! Время и обстоятельства. Ты гордишься и своим мундиром, и своей принадлежностью к роду первопатрициев. Но ответь мне, кто они такие?
— Потомки отцов-основателей, — выпалил Ив. — Элита человечества, которая не захотела терпеть разнузданную толпу и создала здесь общество избранных.
— Великолепно! Твой ответ патриотичен, прекрасен и глуп. А первая заповедь сильного — никакого самообмана! Тебе пора знать, что наши предки бежали с Земли, как бегут от землетрясения, от гнева божьего, от чумы.
— Догадываюсь, — Ив держался как офицеру положено, даже прямее обычного, так ему хотелось изгнать парализующий холодок тревоги. — Я давно подозревал это.
— Каким образом?
— Все-таки я ваш сын…
Откинувшись, Эль Шорр внимательно глянул на Ива.
— Достойный ответ, достойный! Что ж, тем проще…
— Но это не значит, что отцов-основателей не было! — пылко воскликнул Ив. Голубая жилка набухла под тонкой кожей его виска. — Ведь кто-то же создал все это! Неважно, бежали они или осуществляли великую миссию, важно, что они своего добились. И мы, их наследники…
— Кого именно? — взгляд Эль Шорра похолодел. — То была на редкость пестрая и сволочная компания.
— Сволочная?
— Еще бы! Владыки финансов и мафия, легионеры последних войн и пейзане с их наивной мечтой о девственных почвах, фанатики нацизма и расизма, адепты всех религий, чистые и нечистые, кого только не было! Конечно, со временем выделились настоящие люди, они-то, покончив со всякой шушерой, и навели порядок. Никаких прежних ошибок, никакой болтовни о равенстве, тем более никаких «угнетенных масс», благо наука и техника позволили отстранить людей от производства. Киберы и нечки, нечки и киберы, они безопасны. Земляне? Могущественные, но погрязшие в самоусовершенствовании, они до поры до времени безобидны. Значит, что? Живи и наслаждайся жизнью, так выходит? Так или не так?
— Отец, но при чем тут наши предки?!
— "И будешь ты проклят или облагодетельствован до седьмого колена"… Основной закон жизни тебе, надеюсь, известен?
— Побеждает сильнейший, — Ив выпрямился. — Если бы я этого не знал, то был бы недостоин…
— Тебя скушали бы, вот и все. Ты гордишься своим перво-патрицианством, древней знатностью своего рода. А известно ли тебе, кем был его основатель? Драконщиком главаря «Триады», его рабом и слугой!
— Раб желтома…
— Да! Они было оседлали нас, этот эпизод тщательно вытравлен из истории. Выпей, выпей, я тоже рыдал в стакан, когда твой дед просветил меня насчет нашего «благородного происхождения». Хочешь палочку? Нет? Правильно, не стоит привыкать…
С этими словами Эль Шорр выхватил из кармана обмусоренную палочку смолы эф и, сдернув колпачок, нюхнул ее. Взвился коричневый дымок, ноздри Эль Шорра расширились и затрепетали.
— Так! — сказал он порывисто. — Одни хотят захватить власть, другие — ее удержать, так было и будет, и нет ничего нового под солнцем, даже если это солнце Плеяд. Каждый день и час я веду борьбу, о которой ты не имеешь понятия, и в ней если не я, то меня. Все понял?
Ив кивнул. Флотские интриги, косые взгляды, внезапная любезность начальства, льстивое заискивание подчиненных, нередкие спьяну заверения в дружбе иных офицеров — все, что он отметал, как мусор, предстало перед ним в новом свете и даже не поразило, словно он давно был готов к этому новому пониманию людей и лишь отдалял, сколько мог, тягостное прозрение вроде ребенка, который в разгаре увлекательных игр не хочет замечать докучливых взрослых с их трезвым порядком и знанием, что почем. Хотелось закричать: «Не надо, я не хочу!». Но то был вскрик детской жалости к самому себе, желания возврата к былой беззаботности, Ив подавил его.
— Продолжайте, — сказал он ровным бесцветным голосом. — Вы мой отец, я ваш сын. Кто наш враг?
— Не кто, — голос Эль Шорра дрогнул, — что. Вот я достиг многого, и ты, надеюсь, достигнешь не меньшего. А чем все закончится? Ничем. Небытием. Смертью! Ничего не станет, даже боли и ужаса, ты можешь это понять?! Нет. Молодость мнит себя бессмертной, обычная уловка биологии, но спадет пелена и… — скрюченные пальцы Эль Шорра сжались. — Человек мотылек-однодневка, которого все хотят слопать, жизнь — судорога перед небытием, и ничего больше! Все, все хотят заслониться от этой беспощадности, а выбор средств невелик. Стать животным, растением, чтобы не мыслить, не чувствовать, не знать. Уйти в грезы наркотиков или фантоматики. Раствориться в обыденности, утешить себя религией или сладенькой философией. Наконец, заполнить жизнь наслаждением, выжать ее до капли, всю, а там — пропади пропадом! Ничего другого никто не нашел, что бы там ни мычали земляшки. И они тоже смертны! Бездарь и сволочь наделил нас всепонимающим разумом, бездарь и сволочь, неважно — природа это или бог!
