Дети Морайбе - Паоло Бачигалупи
Андерсон бросает карточку на стол. Что бы там ни задумал старикан, приглашение само по себе вполне невинно. Райли протянул в королевстве столько лет исключительно благодаря своей паранойе. Андерсон, пряча улыбку, искоса смотрит на Хок Сена. Эти двое отлично бы спелись – что один, что другой мыкаются на чужбине вдали от родины, оба выживают благодаря уму и крайней подозрительности.
– Если сейчас у вас нет других дел, кроме как наблюдать за моей работой, – замечает Хок Сен, – то сообщаю: профсоюз владельцев мегадонтов просит пересмотра своих ставок.
Андерсон, оглядывая гору расходных документов, отвечает:
– Сомневаюсь, что они сообщили об этом настолько вежливо.
Хок Сен откладывает ручку:
– Тайцы вежливы всегда. Даже когда угрожают.
Внизу снова трубит мегадонт.
Андерсон бросает на старика красноречивый взгляд:
– Вот тебе и козырь, когда дойдешь до увольнения махута с четвертого вала. Черт возьми, я вообще ничего не буду им платить, пока сами не прогонят этого поганца.
– Профсоюз силен…
Фабрика сотрясается от нового звериного рева. Андерсон вздрагивает и поворачивает голову к смотровым окнам:
– …и туп! Да что же они с ним делают? Пойди посмотри.
Хок Сен хочет сказать «нет», но Андерсон бросает на старика такой взгляд, что тот молча встает; его невысказанный протест прерывается трубным воем, от которого начинают опасно дребезжать стекла.
– Какого…
Здание снова вздрагивает, но теперь к звуку примешивается пронзительный металлический скрип: заклинило силовую установку. Андерсон с Хок Сеном бегут к смотровому окну – старик успевает первым и замирает, разинув рот.
Прямо на них уставлен желтый глаз размером с хорошую тарелку. Покачиваясь на задних ногах, снаружи стоит мегадонт. Его четыре бивня спилены, но десять тонн мышц и ярости – и без них серьезная угроза. Животное пяти метров в холке рывком натягивает цепи, которыми приковано к вороту, вздымает хобот и открывает огромную пасть. Андерсон зажимает уши.
Оглушающий рев валит его на пол, в голове звенит.
– Где махут?!
Хок Сен только мотает головой – вряд ли он разобрал вопрос. Андерсон и сам слышит все словно сквозь вату. Он кое-как встает и толкает дверь наружу в тот самый момент, когда мегадонт вдребезги разбивает четвертый вал. Щепки острым дождем летят во все стороны – Андерсон вздрагивает, чувствуя, как деревянные иглы вонзаются ему в кожу.
Внизу махуты лихорадочно снимают могучих животных с привязи, тянут подальше от обезумевшего зверя, кричат, понукают; мегадонты возмущенно ревут – инстинкты заставляют их забыть дрессуру и прийти на помощь собрату. Все рабочие-тайцы, кроме погонщиков, бегут из здания прочь.
Взбесившееся животное снова нападает на вал и разбивает его рычаги. Там, где стоял махут, – кровавое месиво.
Андерсон кидается назад в офис, лавирует между столами, прыгает на крайний, скользит по нему и падает на пол прямо перед сейфами.
Пот застилает глаза, пальцы скользят по наборному диску – 23 влево, 106 вправо, – перескакивают на следующую ручку – лишь бы не сбиться, лишь бы не начинать снова. Внизу опять трещит древесина, кричат те, кто подошел к мегадонту слишком близко.
Сбоку, совсем рядом возникает Хок Сен.
Андерсон машет ему уйти:
– Всех рабочих наружу! Всех до последнего!
Он продолжает набирать комбинацию – старик кивает, но мешкает. Андерсон бросает на него яростный взгляд:
– Быстро!
Хок Сен неохотно подчиняется и бежит к двери, его команды тонут в треске и воплях паникующих рабочих. Андерсон докручивает последний диск и рывком открывает дверцу. За ней – бумаги, пачки пестрых купюр, конфиденциальные документы, пневматическая винтовка и… пружинный пистолет.
Он недовольно морщится: «Йейтс. И сюда пролез, старый мерзавец. Будто послал своего духа-пхи следить за мной», заводит пружину, засовывает оружие за пояс, потом смотрит, есть ли в винтовке заряд. Снова слышны вопли. По крайней мере, Йейтс подготовился к неприятностям. Старикан был наивен, но далеко не глуп. Андерсон нагнетает в ружье воздух и бежит к двери.
Движущая система и конвейер в цехе контроля качества забрызганы кровью. Сколько человек погибло – не разобрать, явно не один махут. В воздухе сладковато пахнет внутренностями, которые размазаны вдоль всей дорожки мегадонта вокруг вала. Животное – гора генетически сконструированных мускулов – опять встает на задние лапы и изо всех сил натягивает последнюю цепь.
Андерсон наводит винтовку, краем глаза замечает, как поднимается еще один зверь, слышит его ликующий трубный рев, видит, что махуты уже не в силах с ним сладить, но заставляет себя не думать об охватывающем фабрику хаосе и сосредотачивается на оптическом прицеле.
Перекрестье пробегает по рыжеватой стене морщинистой шкуры. В приближении мегадонт выглядит огромным – промазать невозможно. Андерсон переключает винтовку в автоматический режим, делает выдох и выпускает из резервуара сжатый воздух.
Из ствола вылетает облако дротиков. Ярко-оранжевые точки усеивают бок животного. К его центральной нервной системе бежит заряд токсинов, разработанных в «Агрогене» на основе осиного яда.
Андерсон опускает винтовку. Без оптики дротики на шкуре почти не видны. Еще несколько секунд – и зверь умрет.
Животное поворачивается и упирает полный дремучей ярости взгляд прямо в Андерсона. Тот с изумлением осознает, что мегадонт будто бы понимает, кто в него стрелял.
Зверь наваливается и рвет стальную цепь – звенья со свистом рассекают воздух и бьют по конвейерной линии. Убегающий рабочий падает замертво. Андерсон отшвыривает бесполезную винтовку и достает пружинный пистолет – игрушка против десяти тонн живого бешенства, но другого оружия у него нет. Животное шагает вперед. Андерсон жмет на курок так быстро, как только может. Заточенные по краям диски бессильно отскакивают от громады.
Хобот сбивает его на пол и тут же туго, по-змеиному обвивает ноги. Андерсон брыкается, тянет руки к дверному косяку. Колени сжимает так сильно, что в глазах темнеет – зверь будто хочет раздавить его, как напившегося крови комара, но вместо этого начинает тянуть к балкону. Андерсон отчаянно ловит пальцами скользящие мимо перила и взмывает в воздух. Его больше ничто не держит.
Он летит под раскатистый ликующий рев мегадонтов. Стремительно приближается бетонный пол фабрики. Удар. Темнота. «Лежи и умирай». Андерсон заставляет себя не терять сознание. «Просто умри». Хочет встать, откатиться в сторону, сделать хоть что-то, но ничего не выходит. Перед глазами плывут цветные разводы. Огромный зверь дышит совсем рядом.
Пятна сливаются в одно большое: это
