Абсолютное оружие (сборник) - Шекли Роберт
Блейн кивнул.
– Я тоже. Однако, если уж быть откровенным, незнакомец, мне казалось, что о штаб-квартире «Потусторонней жизни» знают все жители Земли и всех планет. Вы не будете возражать, если я спрошу, откуда вы приехали?
– Отчего же… – замялся Блейн.
Стоит ли признаваться, что он человек из прошлого? Пожалуй, не стоит быть столь откровенным с незнакомым человеком. Вдруг он позовет полицейского? Лучше уж сказать, что он издалека.
– Видите ли, – произнес Блейн, – я приехал из Бразилии.
– Вот как?
– Да. У нас каучуковые плантации в верховьях Амазонки. Моя семья переехала туда, когда я был еще ребенком. Отец недавно умер, и я решил побывать в Нью-Йорке.
– Говорят, в ваших краях сохранилась почти нетронутая природа, – заметил мужчина.
Блейн кивнул и с облегчением вздохнул: наспех придуманная история не вызвала вопросов. Впрочем, для этого века такая история может быть и не столь уж удивительна. Как бы то ни было, он придумал себе место жительства.
– А я вот из штата Аризона. Мексикэн Хэт, слышали? Зовут меня Орк, Карл Орк. А ваше имя? Блейн? Рад познакомиться с вами, Блейн. Знаете, я приехал сюда, чтобы взглянуть на этот самый Нью-Йорк и узнать, почему его жители так хвастаются своим городом. Действительно, здесь довольно интересно, вот только местные жители слишком уж шумят и суетятся, – если вы понимаете, что я имею в виду. Не скажу, что у нас дома живут одни деревенские увальни, но эти ребята носятся как наскипидаренные!
– Я тоже так считаю, – согласился Блейн.
В течение нескольких минут они обсуждали непонятные, истерические и даже безумные привычки жителей Нью-Йорка, сравнивали их жизнь с размеренной и спокойной жизнью сельских жителей Мексикэн Хэт и верховьев Амазонки. Наконец оба пришли к выводу, что здесь просто не умеют жить.
– Блейн, – сказал Орк, – я так рад нашей встрече. Что если пойти и пропустить по стаканчику?
– Отличная мысль, – согласился Блейн.
С помощью Карла Орка он сумеет найти выход из затруднительного положения. Может быть, ему даже удастся устроиться на работу в Мексикэн Хэт. Он объяснит, что, долго живя в бразильской глуши и потеряв память, он совершенно оторвался от современной жизни.
И тут он вспомнил, что у него нет денег.
Блейн начал сбивчиво объяснять, что забыл бумажник в отеле, но Орк прервал его.
– Слушай, Блейн, – произнес Орк, пристально глядя ему в лицо голубыми глазами, – я хочу тебе кое-что сказать. Такой истории мало кто поверит. Однако я считаю, что умею разбираться в людях, и почти всегда оказываюсь прав. Меня нельзя назвать бедным человеком, так что ты не будешь возражать, если за сегодняшний вечер буду платить я?
– Понимаешь, – нерешительно начал Блейн, – я не могу…
– Ни слова больше, – решительно произнес Орк. – Если так настаиваешь, завтра будешь платить ты. А теперь давай займемся изучением ночной жизни этого старого безумного городка.
Пожалуй, решил Блейн, трудно найти лучший способ знакомства с будущим. В конце концов то, как развлекаются люди, красноречиво говорит об их образе жизни. Увлеченные играми и спиртным, они демонстрируют свое отношение к окружающей среде, вопросам жизни, смерти, судьбы и свободного волеизъявления. Что может быть колоритнее цирка как символа древнего Рима? Что лучше охарактеризует американский Запад, чем родео? В Испании свои бои быков, а в Норвегии свои прыжки на лыжах с трамплина. Какой спорт или вид отдыха лучше всего характеризует Нью-Йорк 2110 года? Скоро он узнает это. И, разумеется, испытать это на собственном опыте, погрузившись в глубину жизни, куда лучше, чем прочесть об этом в какой-нибудь библиотеке, чихая от книжной пыли, и намного интереснее.
– Начнем, пожалуй, с Марсианского квартала, – предложил Орк.
– В путь! – с воодушевлением ответил Блейн, довольный, что ему удастся совместить удовольствие с суровой необходимостью.
Орк повел его сквозь лабиринт улиц, переходов и переулков, расположенных на разных уровнях, по подземным галереям и надземным виадукам. Они шли пешком, поднимались и опускались в лифтах, ехали в метро и летели на гелитакси. Сложное переплетение улиц и уровней не произвело особого впечатления на худощавого уроженца Аризоны. Феникс, сказал он, выглядит похоже, хоть и уступает Нью-Йорку по масштабам.
Они вошли в маленький ресторан, именовавшийся «Красным Марсом», в меню которого – как гласила реклама – были блюда подлинной южномарсианской кухни. Орку довелось пробовать марсианскую кухню у себя в Фениксе, а вот Блейн признался, что не имеет о ней ни малейшего представления.
– Тебе понравится, – заверил его Орк, – хотя сытым от марсианской пищи не будешь. Потом закажем где-нибудь по бифштексу.
Поданное меню было написано по-марсиански, перевод на английский отсутствовал. Блейн рискнул и заказал набор блюд номер один. Орк последовал его примеру. Им принесли тарелки со странной мешаниной из мелко нарезанных овощей и кусочков мяса. Блейн попробовал и едва не выронил вилку от удивления.
– Да ведь это ничем не отличается от китайских блюд!
– Конечно, – согласился Орк. – Китайцы первыми высадились на Марсе, по-моему, в девяносто седьмом году. Поэтому все, что они там едят, называется марсианской пищей. Понятно?
– Да, – кивнул Блейн.
– К тому же это блюдо приготовлено из настоящих марсианских овощей, а также растений и специй, подвергшихся мутации. По крайней мере так говорится в рекламе.
Блейн не знал, радоваться или огорчаться. Однако с аппетитом съел «с'кио-Оурхэр», напоминавший рагу из креветок с лапшой, и «тррдхат» – рулет из яичного теста с тушеными овощами.
– Почему у блюд такие странные названия? – спросил Блейн, заказывая на десерт «хггсхрт».
– Господи, приятель, ты действительно приехал из медвежьего угла! – засмеялся Орк. – Эти китайцы, поселившиеся на Марсе, решили полностью акклиматизироваться. Они расшифровали марсианские надписи на скалах и тому подобное и начали говорить по-марсиански – с заметным кантонским акцентом, по-моему, но никто не обратил на это внимания. Они говорят по-марсиански. Попробуй только назвать одного из них китайцем – он тут же врежет тебе за оскорбление. Он – марсианин, приятель!
Принесли «хггсхрт», оказавшийся миндальным пирожным.
Орк расплатился по счету. Выходя из ресторана, Блейн спросил:
– А сколько здесь марсианских прачечных?
– Тьма-тьмущая. Страна переполнена ими.
– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул Блейн, с уважением подумав о марсианских китайцах и их верности старым традициям.
Они остановили гелитакси, которое доставило их в «Гринз Клаб» – заведение, которое приятели Орка в Фениксе настоятельно рекомендовали посетить. Этот маленький дорогой клуб с интимной атмосферой славился во всем мире, и побывать в нем надлежало каждому гостю Нью-Йорка. «Гринз Клаб» являлся уникальным заведением: только здесь посетители могли насладиться зрелищем развлекательного шоу, участниками которого были растения.
Блейна и Орка посадили на маленьком балконе, рядом с центральной частью зала, огороженной стеклянной стеной. Столики, за которыми сидели посетители, размещались вокруг зала на трех уровнях. За стеклянным ограждением, ярко освещенным прожекторами, виднелось несколько квадратных ярдов джунглей, растущих в питательном растворе. Искусственный ветерок шевелил листья растений, расположенных вплотную друг к другу, самых разных цветов, размеров и форм.
Блейну никогда не приходилось видеть, чтобы растения так вели себя. Они росли с фантастической быстротой, из крошечных семян и маленьких корешков превращались в огромные кусты, деревья, покрытые грубой корой, приземистые папоротники, гигантские цветы; все это покрывали зеленые грибки и пятнистые лианы. Растения стремительно развивались, быстро завершали свой жизненный цикл и гибли, успев оставить семена, из которых снова начинали развиваться растения. Однако ни один вид не повторял своих предшественников. Из семян и перезревших плодов вырастали мутанты, меняющиеся и приспосабливающиеся к окружающей среде, борющиеся за место для корней в питательном растворе внизу и воздушном пространстве вверху, стремящиеся к сияющему искусственному солнцу. Потерпевшие поражение в борьбе тут же превращались в растения-паразиты, обвивали и душили деревья, и тут обнаруживалось, что на них тоже начинают паразитировать какие-то новые растения. Иногда то или иное растение, проявив непобедимое честолюбие, одерживало верх над всеми, преодолевало препятствия, душило противников и завоевывало жизненное пространство. Но прямо из него начинали расти новые виды, покоряли его, валили наземь и вели борьбу на побежденном трупе. Временами на джунгли нападала эпидемия какой-то плесени, уничтожавшей все живое в торжестве своей победы. Но и тут сразу возникали дерзкие растения, пускающие корни в слое плесени и гниющих останков, и борьба возобновлялась. Растения все время менялись, становились то больше, то меньше, превосходили самих себя в борьбе за существование. Однако ни смелость, ни хитрость, ни способность приспосабливаться не приводили к окончательному успеху. Ни одно растение не могло одержать победу и неизменно погибало.
