И свет рождается во тьме - Дионисий Козлов
Игорь выдержав паузу, посмотрел на меня. У меня внутри всё перевернулось.
– И что же он передавал? – дрожащий голос выдал моё волнение.
– Было короткое сообщение: "Мы в Ванаваре. Исследуем метеорит. Нашли способ расширить границы светового потока".
– Погодите, погодите. Мой отец был в Перми. Как он оказался в Ванаваре?
Игорь развел руками.
– Это и для нас загадка. Но нам известно, что он нашёл способ увеличить эффект колпака гораздо значительнее, чем тринадцать метров. Скорость, с которой мы передвигаемся, относительно небольшая из-за ограниченной зоны видимости. Представьте, что она увеличится, когда мы будем видеть гораздо дальше, и вам не придётся заниматься установкой маяков каждые пятьдесят метров.
Наступила пауза.
– То есть, – у меня сам собой возник вопрос. – Вы хотите сказать, что мы должны найти такой же способ расширения границ? Или же собрать экспедицию в Ванавару?
Профессор хлопнул ладонью по столу и торжествующе посмотрел на капитана.
– Ну, какой же он у нас молодец! Смекалистый! Весь в отца!
– В точку! – воскликнул Игорь. – Первое хотелось бы, но это было бы чудо. А второе вполне осуществимо. Долго, трудно, но можно.
Я посмотрел на профессора.
– Аркадий Геннадьевич, я могу пересмотреть записи отца. Вдруг я что-то пропустил.
– Не надо, – отмахнулся профессор. – Этим займутся другие. Собственно, вопрос вот в чём: ты хочешь поехать в экспедицию за своим отцом?
Я потерял дар речи.
– Я? В экспедицию?
– Да, да, ты, в экспедицию.
Я почесал в затылке.
– А когда?
– У нас всё готово, – сказал капитан. – Отправление назначено на завтра. Мы подумали, что вам хотелось бы встретиться с отцом раньше, чем когда бы он приехал сюда, и с разрешения Аркадия Геннадьевича решили у вас спросить.
Я вскочил с места.
– Да я с радостью! Вот только вещи соберу.
– Да вы не торопитесь. Если есть какое-то незаконченное дело, то можете спокойно доделать или передать кому.
– Да вроде нет ничего, – я посмотрел на профессора. – Разве что записи отца передать коллегам для изучения. Вдруг, они и в самом деле что-нибудь придумают.
Аркадий Геннадьевич кивнул.
– Ты их мне принеси, а я, кому надо и передам. Придумаем что-нибудь.
У меня тут же возник ещё вопрос.
– Игорь Тимофеевич, – обратился я к капитану. – А откуда будет старт и как поедем?
– Хороший вопрос, – одобрил тот. – Схватываешь налету. Мы раньше хотели отправиться на вездеходах, но решили, что это заняло бы очень много времени. Сейчас же, благодаря последним разработкам нашей авиастроительной промышленности, мы можем отправиться на везделёте.
– На везделёте? – переспросил я.
– Ну, да. Есть же вездеходы, то почему бы не быть везделётам? Ваша технология активации кристаллов, которые вы собираете, даёт колоссальные возможности освобождения энергии. Вот мы и пользуемся этим даром. Наш везделёт может лететь со скоростью пешехода в десяти метрах от поверхности земли, а подниматься может на высоту двадцати тысяч метров. Стартовать будем с территории Хмари. Взлетим на высоту десять тысяч метров, облетим метеоритный колпак поверху и потихонечку опустимся прямо в центре. Ваши учёные уже всё рассчитали, ориентиры дали максимально точные, а сейчас как раз снижение силовой активности. Там мы напрямую свяжемся с вашим отцом и найдем его.
– Как интересно, – профессор слушал, подперев щеку рукой. – Мне аж самому захотелось с вами поехать.
Капитан улыбнулся.
– Милости просим, у нас на борту вам будут только рады.
– Спасибо, но увы, у меня хватает работы. Ты, Виктор позавтракал?
– Нет ещё, Аркадий Геннадьевич.
– Вот и прекрасно. Беги завтракай, делай дела. А вы, Игорь Тимофеевич, завтракали?
Капитан улыбнулся.
– Премного благодарен, но я уже поел.
– Может, чаю?
– Чаю можно, – согласился капитан.
Меня, не церемонясь, выпихнули из кабинета, сказав, чтобы я, как штык, был завтра в восемь часов утра со всеми вещами у кабинета профессора. А сами поставили чайник и продолжили разговор.
От мыслей, что я смогу скоро встретиться с отцом, у меня голова пошла кругом. Я летел по коридору и прикидывал, что в первую очередь нужно сделать, поделиться с Дмитрием, позавтракать или отнести записи профессору. Решил делать поэтапно и забежал к Дмитрию. Тот растрогался.
– Поздравляю, брат, – сказал он. – Ух, как я тебе завидую.
И я побежал дальше. В комнате из шкафа достал коробку, в которой хранились записи отца. Рядом с коробкой на видном месте лежал кусок метеорита, привезённого отцом. Когда я брал с полки коробку, случайно задел его и он, упав, загремел по полу. Если честно, мне было не до него. Мне нужно было передать записи, а эти каменюки, изученные вдоль и поперёк, никак не помогли бы моим коллегам. Поэтому я, даже не взглянув, куда укатился камень, вылетел из комнаты и быстрым шагом направился в столовую.
Там встретил коллег, быстро впихнул в себя еду и отправился передавать записи профессору. Аркадий Геннадьевич с капитаном всё ещё пили чай и о чём-то продолжали беседовать.
Я передал коробку с записями профессору, а когда выходил, меня чуть не сбил с ног заведующий лабораторией.
– Профессор! Профессор! – начал он чуть ли не заикаясь.
– Илья Николаевич, да что случилось?
– Посмотрите в окно!
Заведующий указал рукой на окна, выходившие на улицу.
Мы высыпали в коридор. Вместо чёрной тьмы, которую привыкли всегда видеть, и фонарных пятаков на тротуаре увидели улицу, простирающуюся далеко вперёд.
– Таки нашли способ, Аркадий Геннадьевич? – спросил профессора капитан.
– Право слово не знаю, Игорь Тимофеевич, – ошеломленно почесал бороду профессор. – Мне бы непременно доложили.
На улице был виден тротуар, зеленеющий газон с цветами, дальше шли технические сооружения, дорога, идущая вдоль оградительного забора с колючкой, за забором редкие деревья. И всё это пространство, хоть и серое, но вполне видимое, как видел я, когда мы ездили в Хмарь, заканчивалось непроглядной тьмой. Но это видимое пространство было не в тринадцать с лишним метров, а гораздо, гораздо больше.
На этаже начали собираться галдящие и выдвигающие гипотезы одна фантастичнее другой сотрудники. Сквозь гвалт разноголосицы профессор спросил:
– Кто это сделал?
Его не слышали.
– Кто это сделал? – повторил он.
Гомон не прекращался.
– Того, кто это сделал, прям сейчас Нобелевкой награжу! – рявкнул профессор.
И наступила тишина. Профессор указал пальцем вдоль коридора.
– Найдите мне, кто это сделал, и притащите его сюда!
Сотрудники, тихо перешептываясь, тут же испарились в направлении, куда указывал перст начальства. А я, всё ещё занятый собственными мыслями в
