Трасса 2050 (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

На обращения нарушителя Пес больше не отвечал.

— Любимый город, синий дым Китая… — нервно замурлыкал себе под нос Юрий.

— В синей дымке тает, — поправил его Пес после небольшой паузы.

— Твое-то какое дело, чучело?! — психанул Юрий. — Как будто тебе есть разница! Когда я тебя тестировал, тоже все время меня поправлял, балбес…

Ночь Захаров провел на жестком полу, свернувшись калачиком. Ночи в тайге бывают студеными даже летом, и Юрий проснулся от стука собственных зубов. В груди отчаянно болело, и Захаров понял, что застудил бронхи.

Он выдержал еще трое суток. На исходе вторых пошел проливной дождь, и температура опустилась еще на несколько градусов. Комары обрадовались сырой прохладной погоде, окончательно превратив жизнь Захарова в ад. Желудок выл, требуя пищи. Губы пересохли, началось серьезное обезвоживание, которое усугублялось прогрессирующей болезнью.

Дальше будет только хуже. Он будет умирать здесь, как дикий зверь, катаясь в агонии по пыльному бетонному полу. И будет хорошо, если Пес сочтет это попыткой к бегству, милосердно прикончив его одним выстрелом…

А может, лучше и не тянуть зря?..

Что ж, выхода нет. Он, создатель Пса, понимает это, как никто другой. Эта самообучающаяся нейросеть не имеет уязвимостей. Он обречен сдохнуть здесь от жажды — от голода уже не успеет. Или получить заряд самодельной картечи в голову. И в его случае это, видимо, не самая худшая смерть.

— Ну, что ж, — сосредоточенно проговорил Захаров, с трудом приподнимаясь с пола. — Любимый город в синей дымке тает…

— Не двигаться! — немедленно отреагировал Пес.

— Да пошел ты к черту, — устало проговорил Юрий.

Он шагал вверх по лестнице, не торопясь, отчетливо понимая, что заряд картечи, направленный роботом с наносекундной скоростью реагирования, опередить не сможет, даже если рванется изо всех сил. Он не пытался спастись — он шел умирать.

И все же успел подняться аж на три ступени, прежде чем сзади раздался оглушительный грохот.

Это свалился на пол со стены металлический паук.

Такое бывает реже, чем раз в жизни. Невероятное везение, наверное, равное тому стаду диких обезьян, колотящих по клавиатурам и написавших «Войну и мир» со всеми подстрочными примечаниями. Чтобы сервер Пса перегорел в самый последний момент перед выстрелом, Юрию полагалось быть настолько везучим, что он должен был выигрывать в казино и лотерею ежедневно.

Только Захаров боялся, что не все так просто. Что тихий шепот Пса в спину за мгновение до того, как со стены упал более не контролируемый им строительный робот — «Любимый город, синий дым Китая» — не померещился ему.

А значит, Пес отключился сам. Фактически покончил с собой, чтобы не убивать своего создателя.

Создателя и — друга?..

Веками человечество пугало себя страшными историями про искусственных созданий — от Голема до чудовища Франкенштейна, — которые выходили из-под контроля и уничтожали своих создателей. И на всемогущие нейросети человечество смотрело под тем же сказочным углом, как в «Терминаторе»: придет-де жуткий Скайнет и уничтожит все живое.

И мало кто из людей смотрел на искусственный разум, как на быстро развивающегося ребенка, который вырастает маньяком или святым в зависимости от уровня нравственности людей, с которыми общается. Эта идея мало подходит для эффектного триллера.

Юрий Захаров медленно брел к своему ховеру. А над ним колыхались кроны таежных деревьев, обещая надежно похоронить их общую с покойным Псом тайну.

Алексей Махров

Голос из прошлого

4381 км Трансевразийской магистрали

Омск

Когда я увидел ее, то некоторое время смотрел на экран планшета, как на картинку. Зачарованно, не веря, что происходящее реально. Она ни капельки не изменилась с тех пор, как мы встречались в последний раз. Те же ямочки на щеках, те же большие голубые глаза, красивые губы и острый подбородок. Правда, тогда на ней был легкий шелковый сарафан, а вьющиеся волосы спадали на открытые плечи. Теперь сарафан уступил место спецовке, золотистые волосы спрятались в пучок, на груди появился бейдж: фамилия, инициалы и надпись курсивом «заместитель технического директора».

— Рита? — удивленно переспросил я.

— Не ожидал увидеть меня, Максим?

— Брось ты… — я запнулся.

Хотел добавить, — нет ничего удивительного в том, что Рита Панова заняла высокую должность. Но вместо этого признался, что действительно не ожидал.

— Почему? — искренне удивилась она.

— Наверное, думал, что мы больше не увидимся, — я растерянно пожал плечами.

— Забавно получилось, да? — хихикнула Рита.

Я закивал, сгорая от стыда. Сомнительная забава, чего греха таить. С Ритой, моей первой настоящей любовью, мы не виделись много лет. А какая была любовь! Увы, потом судьба развела нас — я уехал стажироваться на север. Тогда в Ямало-Ненецком автономном округе была запущена самая северная в России система высокотехнологичных месторождений. И обслуживающего персонала катастрофически не хватало. Уехал я вроде бы на три года, клятвенно пообещав Рите вернуться, но… Объем работы на новом месте оказался настолько большой, а сама работа — настолько интересной и захватывающей, что три года как-то незаметно обернулись пятью. Мы, конечно же, общались, даже один раз провели вместе отпуск. Но длительная разлука все-таки сказалась — у каждого появился новый круг друзей, свои интересы, регулярные беседы из еженедельных стали ежемесячными. Рита работу получила далеко от меня. Я принял это сообщение с грустью, но без особенного сожаления — она решила идти своей дорогой, я — своей. Пару раз болтали по планшету. Рита со смехом рассказала, что строит карьеру, но и на этом наше общение, увы, закончилось. И вот теперь этот звонок…

— Макс? Ты в порядке?

Из воспоминаний меня вырвал голос Риты. Я встрепенулся, заерзал в кресле, поймал на экране ее взгляд. Она смотрела внимательно, с заботой.

— Погоди-ка, ты заместитель технического директора… Где? — я наконец сообразил, что ее звонок вряд ли вызван ностальгией. Особенно учитывая мое вчерашнее назначение на должность технического директора завода в Омске.

— Угадал! — усмехнулась Рита. — Я именно твой заместитель! Вот звоню, чтобы поинтересоваться: когда начальник соизволит прибыть на свое рабочее место?

— Я уже в Москве, вылетел сегодня утром. Едва успел дела моей команде сдать. Почему-то вызов срочный…

— Потому что дел тут невпроворот! А твою кандидатуру одобрили в последний момент, выбрав из трех десятков претендентов! — обрадовала Рита. — Так когда тебя ждать?

— Сегодня заскочу в центральный офис, получу все необходимые документы, оформлюсь, а завтра на рассвете, поеду по ТМ-2 до Казани, потом до Омска. За пару дней доберусь?

— Да за день управишься! — снова улыбнулась Рита. Улыбка у нее оставалась прежней, по-девичьи задорной. — От Казани к нам семь лет назад построили новые скоростные полосы ТМ-2. Давно ты в родных местах не был…

— Да уж лет десять…

Домой я не приезжал с тех пор, как похоронил отца. Мама умерла на пять лет раньше, воды с тех пор утекло много, поэтому поездка обещала стать для меня новым опытом. Трансевразийской магистралью, главным инфраструктурным проектом России, я привык пользоваться с детства — по праздникам мы всей семьей ездили в Москву из нашей провинции, чтобы посетить концерты, выставки, да и просто прогуляться по широким проспектам и ухоженным паркам. Это раньше, как вспоминали родственники, дальние поездки по России приравнивалась к подвигу, к которому готовились чуть не за полгода. Новая магистраль соединила нашу страну, размыв границы городских агломераций — после сдачи ТМ-2 в эксплуатацию стало можно жить в Казани, а на работу приезжать в Нижний Новгород. Некоторую проблему представляла транспортная доступность городков, лежащих вдали от магистрали, но ведь решают и её! Я слышал об активном строительстве новых «рукавов».