Марина Казанцева - Странники

Да так, говорит пророк. Гесер тоже вечная и бессмертная душа - Живая Душа! - но он из душ животных.

- Ну да, - ворчит кто-то позади.

Стремительно обернувшись, Гесер видит выходящую из темноты арки гориллу Талу.

- Сбежал от меня, глупый детёныш, - сердито говорит она, - захотел в человека обратиться. А человек ли ты - подумай! Тарзан-то из тебя получился дрянь - хуже некуда!

- Он человек, - говорит Синнита.

- Мне с пророками не спорить! - язвит обезьяна, - Но вот этот маленький беглец - мой детёныш!

- Ну и что, - улыбается Синнита, - многие Души-животные превращаются в людей и весьма успешно. Это ступень по лестнице восхождений. Вон Заннат тоже был квазикотом Максютой, рождённой двумя Душами Душой. И кто теперь скажет, что не человек? Разве его вечный спутник Цицерон возражает?

- Да я просто так, - ворчит басом горилла, - я просто попрощаться. Иди, маленький беглец, иди, детёныш. Счастливого тебе пути в новой Вселенной!

И исчезает.

- Нам туда, - кивает Синнита на спокойное окно озера-портала, и взяв за руку обомлевшего и потерявшего всякий рассудок Фарида, прыгает с ним прямо в центр воды.

Он очнулся среди множества людей и разного вида существ. Огромное сборище самых невероятных созданий. Ровный гул голосов под прозрачным куполом волшебного дворца, а из озера всё прибывают гости. Кто-то хватает его за руку - это Заннат Ньоро!

- Иди к нам, Гесер! - весело зовёт он.

Все они тут, все герои Рушары: Аргентор и Наяна, Моррис с какой-то девушкой, Эдна и Кондор, какой-то осёл скачет с ребёнком на спине. Уилл и Джед. Видит он странно диссонирующую со всеобщей оживлённостью Маргарет и спрашивает: а где Коэн?

- Тихо, - отвечает ему Заннат, - Коэна с нами нет. Сегодня не день печали, а день радости. Сегодня завершается всё.

Фарид ничего не понимает, но берёт бокал с чудесной выпивкой, которой одаривает его дворец. О, дворец, привет! Привет, отвечает дворец.

И видит он в толпе знакомое лицо, которое не мог увидеть десять лет, всё время видя только смерть пророка - это Синнита! Он кивает Фариду, и тот слышит голос сибиана у самого своего уха, неведомым путём эти слова прошли через шум толпы и достигли того, кому предназначались. Это Его желание, чтобы ты был здесь, говорит пророк.

Видит он пернатую Орнарту с тремя орнитами, а рядом четырёх аллерсов, и четверых сибианов, вместе с Синнитой, и ещё невысоких монков.

Смотри и запоминай, говорит ему на ухо голос Синниты, хотя сам пророк далеко и весело беседует с собратьями. Смотри и запоминай: нас четверо от каждой расы Рушары, мы древние существа, нас по четыре каждого рода. Мы те, кого называют богами в песнях додонов. Мы последние представители четырёх Вселенных, предшествующих вашей, мы те, кто прошёл путь Бессмертных, мы последние представители звёздных племён, сеятелей жизни - как додоны. Твой друг населил Рушару племенами, похожими на те, которые ушли в Вечность. Мы последние, как стражи памяти. Тебе, Фарид, я доверяю это знание. Подумай, в чём тут дело.

Он ничего не понял и только во все глаза смотрел по сторонам, жадно ловя впечатления и надеясь, что со временем всё как-то объяснится, потому что пророк никогда не делал ничего случайно.

Внезапно запели трубы, и залетали бешено под потолком зала огненные птицы. Шум стих в одно мгновение, толпа расступилась и открыла кольцо свободного пространства, в центре которого было озеро.

К озеру вышли Эдна, Кондор и какая-то женщина. Все трое тут же утратили обычный вид, стали прозрачными и одновременно ступили в воды портала. Мгновенно пропали, а из озера вышло сияние и ровно распространилось по свободному пространству, образовав как бы объёмный и прозрачный столб. И вот в этом своеобразном передающем устройстве стала разрастаться картина, видимая всем.

Незнакомый город в незнакомой местности, но явно неземной. Прекрасная планета, изумительной красоты пейзаж. Изображение пошло расти, и вот в центре светового столба огромная гора синего цвета с вырубленной в боку лентой лестницы, ведущей на ровно срезанное плато. Когда глазам толпы открылся верх, то все увидели великолепно полированную поверхность, широкими уступами восходящую к портику на одном краю.

- Тартаросс! - выдохнул кто-то над ухом у Фарида, и он не стал смотреть, кто именно, потому что зрелище разворачивалось и захватывало своим величием и артистичностью.

Открылось внутренне пространство храма на горе, а посреди него - чаша. Широкая чаша, щербатая от времени - единственное, что контрастировало с изысканной новизной строения и великолепием горы.

Из тьмы меж колонн выступили четыре фигуры, и зал ахнул. Четыре Синкрета, четыре чудовища Рушера - синий Фортисс, белая химера Ахаллор, зелёный конь Муаренс и чёрный орёл с лицом человека - Стиассар. Они окружили чашу с молчаливой торжественностью и застыли, как будто кого-то ждали. Над чашей заклубился кристально-блескучий туман и собрался в прозрачную фигуру Джамуэнтх. Она развела руки и растворилась в воздухе, лишь тонкие волокна редкого дыма поплыли под сводами портика.

Синкреты ждали. И вот вышла последняя фигура этого представления.

- Калвин! - ахнул Фарид.

С сосредоточенным лицом Рушер приблизился к чаше и заглянул в неё. Искристый туман по-прежнему реял над ободом Чаши и мешал видеть лицо человека, но показалось Фариду, что всё вокруг него, и он сам насквозь пронизываются огромными энергиями, и в этих потоках присутствует воля Рушера. Тут до него дошло, о ком говорил пророк, когда сказал, что присутствие Фарида на этом празднике есть желание Его. Это Рушер так захотел! Какое отношение имеет его бывший друг к происходящему здесь, и там - в неведомом Тартароссе?! Что за события происходили тут, что все так торжественны и взволнованы?

Калвин уже не смотрел в Чашу, он выпрямился и раскинул руки, словно собирался взлететь. Тогда Синкреты окружили его и скрыли эту невысокую фигуру своими массивными телами. И тут вихрь как будто подхватил и закружил всех пятерых, смешал воедино их цвета, закружил вокруг Чаши, потом поднялся выше, превратился в широкую воронку и, не переставая бешено мелькать цветами, воссиял ослепительным солнцем и быстро ушёл в Чашу. Теперь она была пуста.

"Что это значит?" - думал Фарид, ошеломлённый непонятным зрелищем.

"Это значит, что Свет Творения оставил нас", - сказал голос Синниты в его ушах.

В столбе появилась новая картина: среди космической пустоты парили огромные плоские, тонкие листы, полные до самых краёв человеческими толпами. Люди стояли плотно, не шевелясь, не прикрытые сверху ничем, но живые. Их лица выражали ожидание.