Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Аналогичным образом Хэл и его команда просмотрели еще восемь коридоров и боковых ответвлений, освободив более двадцати заключенных, и только один из них попал в тюрьму до начала бунта; его товарищам по заключению пришлось нести его на импровизированных носилках. Но до сих пор они не могли найти Рух. Где-то в глубине души Хэла закопошился страх при мысли о том, что они могли запоздать всего лишь на полсуток: быть может, она уже мертва и ее тело вывезли отсюда, чтобы избавиться от него.

— Все, конец, — услышал он за своим левым плечом голос Джейсона Роу.

Они дошли до конца коридора и уперлись в голую стену, в которой не было никаких дверей.

— Этого не может быть. — Хэл повернул назад и направился в комнату перед входом в тюремный сектор.

— Где остальные камеры? — спросил он плененного милиционера.

На него смотрело бледное лицо одетого в черную форму связанного охранника. Охранник молчал. Хэл вдруг почувствовал, как в его груди пробежал холодок. Его распирало от ярости и, взглянув на лежащего на топчане охранника, он понял, что тот почувствовал это.

— Ты непременно скажешь, — услышал он, словно со стороны, свой изменившийся голос.

Глаза охранника округлились, лицо побелело. Ему казалось, что под неотрывным взглядом Хэла его кожа как будто съеживается, обтягивая кости. Между этими двоими металось нечто гораздо большее, чем страх. В голове Хэла, словно древнее эхо, звучал голос, его собственный голос, обрекающий такого же вот человека на страдания; и лежащий перед ним милиционер замер, словно кролик перед удавом, не смея отвести от него взгляд.

— Вторая дверь в первом коридоре справа ведет не в камеру, — хрипло выдавил он. — Это дверь на лестницу, ведущую в камеры подземелья.

Хэл вернулся в тюремный сектор. Позади себя он слышал топот шагов по бетонному полу Джейсона и остальных, старавшихся не отстать от него боевиков. Он подошел к двери, о которой говорил милиционер, и увидел, что смотровое окошко на ней открыто. Заглянув в него, он увидел знакомую картину — пустую камеру. Он взялся за дверную ручку.

Камера была не заперта.

Он толкнул дверь, и она широко распахнулась. Переступив порог, Хэл обернулся и увидел, что с обратной стороны двери к окошку прикреплен экран видеомонитора. Впереди была хорошо освещенная широкая серая бетонная лестница, ведущая вниз. Он быстро повел их по ней, и через дверь у подножия лестницы они вошли в коридор, длина которого не превышала пятнадцати метров. По обеим сторонам его находились глухие без окошек двери камер.

В том месте, где обычно находились окошки, здесь были красные металлические флажки, которые на всех дверях, кроме одной, были опущены. В пять прыжков Хэл подскочил к этой двери и протянул руку к замку.

Дверь была заперта. Он выжег замок. Засунув пистолет обратно в кобуру, оторвал кусок материи от своей рубашки, скомкал его, чтобы уберечь руку от ожога, ухватился за ручку над сломанным замком и рванул дверь.

В лицо ударило невыносимое зловоние. Он вошел внутрь камеры и чуть не упал, поскользнувшись на человеческих экскрементах, покрывавших пол. После ярко освещенного коридора, он ничего не мог разглядеть. Он остановился, выжидая, пока глаза адаптируются к темноте.

Левой щеки коснулась струйка смрадного воздуха, гонимого, по-видимому, едва работающей вентиляционной системой. Где-то впереди его ухо уловило чуть слышный звук частого дыхания. Вытянув перед собой руки, он осторожно двинулся вперед и уперся в твердую голую стену. Ощупывая стену, он стал медленно опускаться, и у основания стены его руки наткнулись на человеческое тело. Он поднял его; ему показалось, что оно весит не больше, чем тело подростка. Он повернул обратно к двери и вынес его на свет.

Не прошло и секунды, как он понял, что эта смрадная куча тряпья, которую он держал на своих руках, не что иное, как Рух Тамани. От нее, по существу, остался почти один скелет. Обожженное, покрытое кровоподтеками и гноящимися ранами лицо ее было трудно узнать, измазанные нечистотами волосы сбились в колтуны. Темные веки были плотно сжаты, чтобы защитить глаза от яркого света, но когда она медленно приподняла их, на него смотрели все те же ясные, ничуть не изменившиеся карие глаза.

Она с усилием разомкнула сухие потрескавшиеся губы. И до него отчетливо донесся ее шепот:

— Верую, что ты есть, Господи!

В памяти мгновенно всплыла картина далекого прошлого: он стоит по шею в воде, глядя сквозь прикрывающие его ветви прибрежных кустов. Впервые за долгие годы, сквозь ажурный узор тонких коричневых веток и крохотных зеленых листочков он отчетливо, как никогда раньше, видит вдали на террасе троих стариков, окруженных молодыми парнями в черной форме с длинноствольными пистолетами в руках, и очень высокого худого мужчину. Он бережно прижал тело Рух к своей груди, словно желая защитить ее, как будто ценнее не было ничего во всей Вселенной. Как тогда в кабинете в доме Аталии, внутри его снова стало разгораться холодное пламя, превращаясь в бушующий ледяной пожар.

— Вот, возьми, — сказал он, осторожно передавая Рух в руки Джейсона. — Забери ее отсюда и отдай мне свое ружье.

Пальцы его руки сомкнулись на прикладе энергетического ружья, которое отдал ему Джейсон. Прикосновение к гладкому дереву вызвало у него странное ощущение, как будто он никогда раньше не прикасался ни к чему подобному, и в то же время оно было хорошо знакомо и незабываемо. Положив в кобуру свой пистолет, он повернулся к одному из боевиков, у которого тоже было ружье, и сказал:

— Твое тоже...

Он взял второе ружье в другую руку и снова посмотрел на Джексона.

— Если меня не будет во дворе с остальными, когда вы погрузитесь в грузовики, — сказал он, — не ждите меня.

Он повернулся и пошел прочь, прежде чем Джейсон успел задать ему вопрос. Хэл слышал за собой топот шагов остальных боевиков, потянувшихся за ним. Но звуки быстро замерли вдали, когда он перешел на быстрый шаг. Он мигом взлетел вверх по лестнице, миновал тюремный сектор и оказался в комнате охранника. Не задерживаясь, пошел дальше вверх и по коридору, даже не ответив на вопрос оставленного там последнего наблюдателя — она пыталась выяснить, что же ей теперь делать со связанным милиционером.

Перед его мысленным взором с необыкновенной четкостью стояла столь хорошо изученная им карта внутренних помещений Центра. Он приближался уже к предпоследнему наблюдателю. Увидев его, она в недоумении переводила взгляд то на него, то на ружья в его руках.

— Только что позвонили из группы технического наблюдения во дворе: они полагают, что от главного входа Центра отправляется отряд, чтобы разобраться с нами... — начала она.