Андрэ Нортон - Брат теней

— Сегодня отправляется торговец Ю-Ку, — объявил священник. — Это правда, я буду с ним, так как мне надо возвращаться в Стены. Мне составят компанию мои девзы. Пусть будет по-вашему, если вам удастся договориться с Ю-Ку о транспорте.

Казалось, Цуржал без труда договорился с рыжим гривастым торговцем, за которым Жофре продолжал неотступно наблюдать. Этот парень был двойником того, кто следил за ним на Вейрайте, хотя у того не было никакой возможности прибыть сюда без их ведома. Должно быть, представители их расы так походили друг на друга, что постороннему было трудно их различить. В уплату за услуги Цуржал вручил ему слитки серебра — с разрешения Вок Би, присутствовавшего при заключении сделки. Оказалось, что серебро на Лочане — редкость.

В результате сделки в их распоряжении оказалась четверка вьючных чудовищ. Цуржал со сканером на коленях занял левое сиденье первого носильщика, Жофре — правое. На другом также расположились Тайнад и уравновешивавший ее жат. Еще два чудовища были нагружены их оборудованием.

Когда они отправлялись в путь, стояла сильная жара, но теперь, по крайней мере, до них не долетали насекомые. Правда, езда на этих существах вызывала у всех четверых головокружение — их не только укачивало, они страдали от необходимости постоянно приспосабливаться к поступи носильщиков, чтобы поддерживать равновесие.

Караван Ю-Ку выглядел впечатляюще, а сам торговец его возглавлял. На одном носильщике тушу Акса уравновешивала большая связка грузов. За священником шли девзы, одетые в плащи. Караван замыкала группа гривастых, немногие из которых имели рыжие гривы, а остальные — желтые, как тундра.

Скорость их движения не превышала обычный человеческий шаг, должно быть, гигантские носильщики выдерживали свою обычную поступь, которую никогда не ускоряли и не замедляли. Заходящее солнце грело все жарче, добавляя неудобства путешественникам, и Жофре едва хватало терпения.

Желтая тундра, казалось, должна была тянуться целую вечность. Несмотря на уверенное движение каравана не было никаких признаков приближения к ее краю, как не было и дорог и каких либо примет, по которым мог бы сориентироваться человек, не знающий местности. По-видимому, аборигены обладали инстинктом животных или птиц, позволявшим им безошибочно находить дорогу, который, как было известно Жофре, был свойствен и некоторым представителям других миров.

Они не делали остановки на обед, но, когда солнце стало садиться, вдали, на западе, показалась линия, отмечавшая соединение неба и земли. Они направлялись туда, и их поход не прервался даже после того, как спустились сумерки, перешедшие во внезапную лочанскую ночь.

Однако караван, по-видимому, и не думал делать привал, и офф-велдеры почувствовали явное неудобство и усталость. Вдруг тьму с северного направления пронзил луч, который стал мигать, как показалось Жофре, соблюдая определенный ритм. Жофре заметил, что наездник, занимавший правое сиденье на чудовище, шедшем перед ним, зашевелился, этот желтогривый поднял толстую палку. На ее конце загорелся ответный огонь.

Обозначив таким образом свой приход, они вступили в палаточный лагерь, где число палаток, пожалуй, было не меньше числа караванщиков. Здесь не было ни одного крепкого строения, палатки были построены из крепких плетеных матов, прислоненных друг к другу. Прибывших ожидали не только завернутые в плащи девзы и гривастые, а и представители другого вида лочанских аборигенов. Они были низенькие — не больше жата, их тело покрывали панцири, откуда торчали маленькие сплюснутые головы и узловатые тонкие конечности. Они не смешивались с толпой, приветствовавшей караван, а держались своей, обособленной группой.

Присмотревшись к одному из лочан, стоявшему прямо под фонарем, Жофре решил, что перед ним как раз те, о которых мельком упоминалось в записях. Это были скремы, племя, которое кочевало, достигая рубежей Вздыбленной земли.

Офф-велдеры с радостью слезли со своих шатких седел и немедленно отправились к краю лагеря по личным надобностям. Даже Жофре, при всей его тренированности, такое путешествие далось с трудом. Застегивая ремень своего комбинезона, он глубоко вздохнул: еще секунда промедления — и он бы не выдержал.

Маленькая группа офф-велдеров осталась одна. Небрежно сбросив их поклажу, носильщики отправились к своим. Им не предлагали занять какую-нибудь палатку, и они сложили из багажа импровизированный шалаш, не пытаясь приближаться к кострам, разложенным возле убогих палаток. У них были походные пайки, и они взяли оттуда совсем немного еды, прекрасно сознавая необходимость экономить продовольствие, так как питание дарами природы было в этой местности, скорее всего, невозможно.

У караванщиков припасы, должно быть, были пообильнее. На кострах пекли куски какого-то неизвестного мяса, от которых едоки отрезали поясными ножами куски соответственно своему аппетиту. Появились также бурдюки, которые передавались по кругу. Жофре заметил, что лочане имели навыки, позволявшие им не проливать напиток, для чего они рывком запрокидывали голову, проливая его из ближайшего конца бурдюка себе в рот.

Пиршество продолжалось, когда к лагерю офф-велде — ров приблизились трое. Даже в темноте они узнали по необъятной туше Акса, принадлежащего Роу, которого сопровождали девз и скрем.

Офф-велдеры встали (жат спрятался за спину Тайнад и выглядывал оттуда с робким любопытством).

Цуржал сказал в переводчик:

— Хорошо попутешествовали! Что хочет Акс, принадлежащий Роу, от нашей компании?

Некоторое время священник стоял перед ними без слов, продолжая отдуваться, словно совершил длинное путешествие с большой ношей.

— Чужеземцы, ваше путешествие заставляет Роу хмуриться!

— Почему?

— Приближается смена времен года, мы идем медленно, у вас нет шансов достичь Вздыбленной земли до начала Диких ветров!

— Скорость путешествия задается тобой и твоими людьми, Акс, принадлежащий Роу. Может быть, Роу требует, чтобы мы нашли более быстрое средство передвижения, чтобы он смог покровительствовать нашему предприятию?

— Возможно. — Священник замолчал, выражая своим видом нерешительность, словно он был вынужден предложить какое-то действие, в успехе которого сомневался. — Скремы знают другой путь. Это Ион. — Он указал на аборигена. Черты его лица были плохо различимы. Шлем (или нарост на черепе) скрывал всю верхнюю часть лица, загораживая глаза, как щиток. Из-под шлема виднелся острый подбородок, переходящий в нос, наподобие клюва.

Скрем ни звуком, ни жестом не откликнулся на то, что его представили офф-велдерам. Вместо этого он вышел вперед и встал прямо напротив Цуржала, кивая головой вверх-вниз, как будто меряя взглядом с головы до ног закатана, который был гораздо выше его ростом.