Фредерик Пол - Кометы Оорта

Аннета ни с кем не разговаривала, даже с Деккером. Она провела его по коридору пятого этажа и набрала код на пульте у двери. Когда дверь отворилась, она знаком предложила Деккеру войти и закрыла дверь за ним.

Деккер огляделся. Комната была чуть больше каюты на Co-Марс станции, но гораздо меньше той, что он делил с Торо Танабе. И гораздо менее опрятная к тому же. Тут была кровать — едва застеленная, одеяло кое-как наброшено на подушки, — которая была завалена юбками и джинсами.

— Я собиралась провести вечер за починкой одежды, — сказала Аннета.

Деккер не сел. Он прошел к окну и выглянул на склон горы, уходящий куда-то вниз к далеким огням Денвера. Даже над самим городом ночное небо освещали пара дюжин комет. Когда Аннета махнула ему на кресло и открыла холодильник, Деккер сказал:

— А разве преподавателям не выделяют лучшие, чем эта, комнаты?

Аннета поглядела на него, прищурившись, потом рассмеялась.

— Я все время забываю, что вы, марсиане, говорите, что думаете, — сказала она. — Я могла бы получить и нечто лучшее, если бы согласилась за это платить. Но я ведь здесь только до тех пор, пока они не пустят меня обратно на Со-Марс.

Протянув ему пиво, она устроилась на краю небольшой кушетки.

— Я слышала, что ты не очень-то ладишь с Джей-Джоном Бельстером, — начала она, пытаясь завязать беседу.

— А стоит? — спросил он.

Деккера несколько раздражало, что все на свете, похоже, все знают о том, что он полагал своей личной жизнью.

— Ладно тебе, Деккер, это — всего лишь твоя старая приятельница Аннета. Чтобы ответить на твой вопрос, да. Тебе стоит поладить с Бельстером и с Вен Купферфельд, даже если ты не желаешь больше заниматься с ней любовью. И в самом деле, тебе стоит ладить со всеми, это ведь твой Закон плота, не так ли?

Это его задело.

— Не думаю, что Бельстеру есть дело до того, ладит он с кем-то или нет. Ему вообще нет дела ни до чего, что не приносит пользы ему самому.

— Ты думаешь, мне есть дело?

Деккер задумался над вопросом.

— Я недостаточно тебя знаю, чтобы у меня было какое-то мнение, — сказал он.

Аннета не стала спорить. Она подобрала блузку, посмотрела ее на свет и стала приводить в порядок шов.

— Ненавижу это все, — сказала она. — Ненавижу быть бедной. Скажи мне, что тебе не нравится в Джей-Джоне?

— Зачем?

Она пожала плечами, немного сбитая с толку.

— Мы с ним друзья. Он тоже беден.

Деккер не смог удержаться от смеха.

— Так ты дружись со всеми, кто беден?

— Нет, — без улыбки ответила она, — только с теми, кто готов это как-то изменить.

— Изменить что? Бельстер — человек насилия, Аннета. Я не могу не думать…

Она подождала, а когда он не закончил предложения, кивнула.

— Кажется, я понимаю. Тебе не нравятся нечестные и жестокие люди.

— Вот именно, — ответил Деккер.

— И у тебя появилась идея, что Джей-Джон замышляет нечто преступное. Наверное, ты думаешь, что и Вен Купферфельд с ним заодно. А не думаешь ли ты, что и я с ними, Деккер?

— Откуда мне, черт побери, знать?

Аннета с минуту изучала его, потом вздохнула.

— О черт, Деккер, — сказала она, — я знаю, что тебя беспокоит. Тебе кажется, что Бельстер должен быть бойскаутом, потому что он марсианин. Тебе не хочется верить, что марсианин может пуститься в авантюры.

— Не просто авантюры! Мне не нравится то, что он все время говорит, да и Вен тоже.

Аннета снова вздохнула.

— Боюсь, я больше надеялась на тебя, чем следовало, Деккер.

Деккер нахмурился.

— О каких надеждах ты говоришь?

— Надеждах на… ну, неважно. Просто надеждах. Послушай, Деккер. Предположим, ты прав. Предположим, действительно имеет место некая преступная деятельность. Что бы ты стал делать?

— Почему… ну, я не знаю. Зависит от того, что за деятельность.

— Но, если это какое-то насилие, ты бы чувствовал себя обязанным остановить его?

— Конечно, — Деккер был немало удивлен.

Теперь усмехалась и Аннета.

— Прости, Деккер, — сказала она. — Просто дело в том, что ты настолько марсианин. Во всяком случае, ты отчасти прав. Действительно нечто происходит, и это противозаконно, только вот ты ничего против этого не сделаешь. Когда ты беден и не желаешь отдаваться таковым, приходится иногда обходить углы. Вот, что мы делаем. Хочешь знать, какие углы?

Деккер на минуту задумался, а потом честно сказал:

— Не знаю, хочу ли я.

— Ну, так я знаю, а потому расскажу тебе. Все, что мы делаем, это продаем информацию тем, кто в ней нуждается, например, информацию о том, что войдет в тестирование. Ты думаешь, это жестоко с нашей стороны, Деккер? Я так не считаю. Мне кажется, что мы просто пытаемся сквитаться с системой, которая выбросила нас на свалку.

Деккер от возмущения поставил на пол бутылку с пивом.

— Черт побери, Аннета! Здесь не какой-то подготовительный курс! Если вы позволяете пройти тест тем, кто на самом деле не знают, что они делают, вы подвергаете опасности весь проект, не говоря уже о человеческих жизнях!

Аннета покачала головой.

— Ты не прав. Я же была там, — напомнила она ему. — Как только начинаешь работать за контрольным пультом, целый месяц за твоей спиной стоят ветераны, следят за тобой, как настоящие ястребы. Все, что ты не знаешь, попав туда, тебе придется выучить прежде, чем тебя хотя бы близко подпустят к экрану. Так что вот он, твой заговор, Деккер, — закончила она. — А теперь, почему бы тебе не пойти к себе в общежитие и не выспаться? Потому что, знаешь ли, настучать на нас ты не можешь.

— Могу, черт бы меня побрал!

— Но ведь не можешь, — совершенно серьезно сказала она, — поскольку, сделав это, окажешься в полном дерьме. Помнишь вступительный экзамен, который ты сдавал? Тот самый, ответы для которого отец принес тебе до самого экзамена? Черт побери, Деккер? Как ты думаешь, где он их взял?

33

Некоторые студенты академии корпорации «Оорт» называли Шестую фазу «мусорной свалкой». Окончив академию и отправившись к месту своего назначения на работу по проекту, они, быть может, и меняли точку зрения, поскольку Шестая фаза была не менее важна, чем все остальные.

Причиной, почему ей придавалось такое значение, являлось то, что она так или иначе была связана с теми местами, куда эти студенты отправлялись на работу. Эти места были рассеяны на миллиарды километров космического пространства, а от студентов ожидалось исполнение самых различных функций, но у всех у них была одна жизненно важная общая особенность. Каждая из станций представляла собой металлическую оболочку, подвешенную в самых неблагоприятных условиях, в каких только пыталось выжить человечество в космическом пространстве.