Александр Бачило - Академонгородок

Полчаса я вел машину, стараясь не думать ни о чем, кроме дистанции да зазоров слева, от стены и справа — от пропасти, тупо смотрел на габаритки впереди идущего «Катерпиллера, притормаживал и подгазовывал вслед за ним, повторяя про себя: «Все в порядке, все в порядке, все идет по плану».

Теперь за рулем сидит Ахим, Першак рассказывает ему что-то о похождениях своей молодости. Немец качает головой и удивляется. А я лежу на полке и записываю все, что с нами произошло. Для чего? Не знаю. Просто не могу спать.

18 апреля. Вершина. Ну вот мы и на месте. Последние километры подъема дались особенно нелегко. Кислорода хватило под завязку, пришлось даже отдать часть дыхательного запаса. Все-таки резервный баллон ставят неспроста. Но все, в конце концов, обошлось. Дорога кончилась, и мы выехали на ровный, как стол, срез строящегося шпиля. Грузовики, разъезжаясь влево и вправо, ухордили вдаль, чтобы занять места согласно инженерному плану. Першак развернул карту и показывал мне, куда ехать. Через полчаса мы увидели впереди плотный строй грузовиков, словно притертых друг к другу.

— Вот оно, наше место!

Я подрулил к строю и также плотно вклинился в просвет между двумя машинами. Сзади нас сразу же подперли грузовики, шедшие за нами.

Першак разбил кулаком стекло на передней панели и дернул рычаг активатора. В кузове сразу заворчала, заворочалась тяжелая масса. Термобетон начал свою работу. Не нужно было даже поднимать кузов. Через пару часов кипящая масса расплавит грузовик вместе со всем содержимым, а потом застынет идеально ровной поверхностью, готовой принять новый слой машин. Так строится шпиль, и этому строительству мы с радостью отдаем свои жизни. Осталось только немного подождать…

— Нанороботы, это ведь маленькие такие механизмики? — спросил вдруг Першак. — Размером с молекулу, да?

— Ну, в общем, где-то так, — мне не хотелось разговаривать сейчас.

— А кто их придумал? Благодетели?

— Нет. Их изобрели еще до Посещения. Правда, больше в теории.

Першак покачал головой.

— Велосипед вы изобрели, вот что я тебе скажу! Любой сперматозоид — готовый наноробот, да еще и с пропеллером!

— Ну и что? — я зевнул. — Ахим, ты куда?

— Ахо! Комараден! — заорал вдруг немец и полез в окошко знакомиться с соседями.

Вот правильный мужик! Не желает тратить последние часы жизни на пустые разговоры. Многие экипажи вылезли на крыши своих грузовиков и пошли куда-то, прыгая с кабины на кабину.

— Пойдем, разомнемся, — предложил я.

— Да погоди ты, послушай! — Першак дернул меня за рукав. — Живые клетки — это микромеханизмы, согласен?

— Ну.

— Они составляют один большой механизм — наше тело. Но мы-то тоже не венец творения! Мы такие же нанороботы, предназначенные для выполнения коллективной задачи.

Я рассмеялся.

— Хороший ты мужик, Першак! Но необразованный. И в нанороботах не рубишь ни фига. Запомни раз и навсегда, тем более, что забыть ты уже не успеешь: роботы делают только то, на что их запрограммировали. А человек свободен в своих желаниях. В том и величие человека, что он знает, для чего все делается!

Я вылез на крышу кабины и огляделся. Земли отсюда не было видно, зато какие звезды! И Луна висела в небе огромным раскрашенным плафоном. Вдалеке собралась кучка людей. Все смотрели на Луну и тихо о чем-то толковали. Бухая сапогами по крышам, я пошел к ним. Меня переполняло счастье. Я выполнил свою задачу на пути к нашей общей, большой цели. И Галя выполнила, и Ахим. И Першак, хоть и ворчит по привычке, но на самом деле все прекрасно понимает.

Каждому ребенку известна и понятна наша цель. Мы построим шпиль до Луны, разрежем ее на дольки, как торт, спустим их на Землю и установим вдоль экватора. Вот тебе и шестеренка!

2004. Лесопарк

Спасибо тебе, выходит, Слизняк: дурак ты был, даже имени настоящего твоего никто не помнит, а умным людям показал, куда ступать нельзя…

А что в спине поламывало — теперь в ноги перешло, ноги такие слабые стали. Эх, к печечке бы!

Как сообщается на сайте ежедневного издания "NEW.RU", сегодня в 8:12 на станции метро "Речной вокзал" какой-то мужчина спрыгнул на пути и скрылся. Задержать его не удалось.

Что, бляха, страшно? Это вам не огурцы в погребе тырить! Отставить нытье! За мной бегом марш!

Топочут сзади молодые, не отстают. Конечно, натерпелись страху в тоннеле. Идти тут можно разве что нюхом, да на ощупь, ну и, бывает, заходят. Кто в незнакомую дыру нос засунет, да там и оставит, вместе с головой, кого и в знакомом месте так саданет поперек шеи — не разберешь, где мозги, а где сопли. Сколько ж вокруг нашего брата, добытчика, лежит — и целиком, и по частям, и по стенке размазанного — страшно подумать! Вот жаль, что темно тут, как у крота в заднице — поучительная была бы картина для моих молокососов. Сразу бы поняли, откуда у этого тоннеля такое чудное название: пирог с повидлом.

Ну да ничего, вон последняя развилка, а там и выход на поверхность. Стой, братва, раз, два! Пообнюхаться надо. Прислушаться. Заткнись, Куцый, не скули! Сам виноват. Команда ясная была: вперед без последнего. Кто последний — тому крышка. Это тебе еще повезло, считай. Ничего, побегаешь и облезлый… А вы чего пыхтите, как паровозы? Собздели, когда Куцего обварило? То-то! Слушать надо командира, а не молитвы шептать! Я вам здесь и Бог, и Сатана, и все угодники! Потому что через эту чертову нору я уже три раза лазил и каждый раз назад возвращался с добычей. Понятно? Пока не научитесь сами добычу таскать, будете меня слушать, я, как-никак, кило мозгов на этом деле съел.

Ну, вроде, все спокойно… Выходим, благословясь. Неба тут не видно, не пяльтесь. Травы высоченные. Да оно и лучше, на хрена нам то небо? Теперь быстро — прямо на восток. Вот где самая работа начнется! Там я из вас, обалдуев, настоящих бойцов сделаю. Если успею…

До чего же легко бежать по зеленым этим коридорам! Видно, немало разного волокли этим путем, вон как разгладили — ни ямки, ни камешка! Бежишь, будто по коврику, и нога совсем не болит… Ох, а ведь и в самом деле! Что же нога-то? Ладно, это потом. Не болит, и хорошо. Может, она и не болела никогда, просто приснилось что-то. Вперед, вперед! Вон уже и дымком потянуло, значит, близко. У здешних трав стебли толстые, медом сочатся, а пахнут так, что чуть с ног не валят, но горькой этой гари им не заглушить. Тот, кто ее хоть раз нюхал, уже ни с чем не спутает…