Александр Громов - Ребус-фактор

План Рамона был авантюрным в крайней степени, и тем не менее генерал Фынь одобрил его. В ситуации, когда приходится выбирать между плохим и никуда не годным, надо однозначно выбирать плохое. С первыми лучами солнца началась активная фаза операции.

Я взмыл над лесом на невооруженном катере и выжал из маршевого двигателя максимальные обороты. За мной с интервалом в десять секунд взлетел катер со щекастым пилотом и Рамоном на борту.

Вне всякого сомнения, мы тотчас были засечены землянами. Я выждал с полминуты и вышел в эфир.

Да, нас глушили во всех диапазонах радиоволн, но у меня оставалась надежда: вблизи услышат. Я включил сигнал бедствия, а на связной частоте орал во всю глотку, моля о спасении. Второй катер открыл по мне огонь. Пунктиры трассирующих пуль и молнии лучемета проносились совсем рядом, то справа, то слева. Я имитировал маневры уклонения, надеясь, что земляне с орбиты отследят их и поверят мне, а сам боялся, как бы не сунуться случайно под пулевую очередь или молнию. И одновременно я орал во все горло, взывая к землянам о помощи.

Я назвал себя. Выкрикнул, путаясь в словах, что я член Штаба, что меня хотят убить за то, что я понял бессмысленность дальнейшей борьбы и предложил начать переговоры с метрополией. Я молил о спасении.

Минуты две ничего не происходило. Затем шум в наушниках внезапно стих, как отрезанный, и голос с земным выговором приказал мне:

– Назовите себя.

– Ларс Шмидт! – заорал я. – Прошу помощи! Меня преследуют!

Какими-то сведениями обо мне земляне явно располагали. На сей раз пауза продлилась не более двадцати секунд.

– Продержитесь еще немного, – сказал другой голос. – Помощь будет.

Я возликовал. Итак, мне поверили – хотя, конечно, принципа «доверяй, но проверяй» никто не отменял. Но мне поверили настолько, что, по-видимому, не собирались уничтожить ударом с орбиты. А попытаться уничтожить один катер Рамона, не задев мой, было слишком рискованно.

К землянам в руки шел не кто-нибудь, а один из организаторов сопротивления, пусть второстепенный, но все же входящий в руководящую верхушку, и шел добровольно! Не знаю, какого ранга начальству было доложено об этом немедленно, но ясно, что начальство это могло самостоятельно принимать решения такого уровня. Не может быть, чтобы у этого начальства не возникло подозрения о западне. У меня бы оно точно возникло, а считать землян глупее меня, несмотря на очевидные примеры, все-таки не стоило. С другой стороны, не слишком ли жирная приманка положена в ловушку?

– Держитесь, – ободрили меня. – К вам уже направлена помощь.

Мы знали, откуда идет эта помощь. С ближайшей базы, откуда же еще. Оставалась примерно минута. Вопрос был только в том, одну ли боевую платформу выслали земляне. Я честно продолжал уклоняться от попаданий, а сам убеждал себя в том, во что хотелось верить: ну, конечно же, одну! Зачем две? Одна платформа легко справится с десятком наших катеров, не то что с одним. И еще я прикидывал, успею ли долететь до нужной мне фермы, и надеялся, что не перепутаю ее ни с какой другой. Радиомаяком по понятным причинам мы воспользоваться не могли…

Когда вдали показались строения фермы, я перестал уклоняться и сразу вырвался вперед. Мой катер был легче и быстроходнее. Коротко взвизгнув, чиркнула пуля по борту, рядом пронеслись трассеры, и я был вынужден снова начать танцы воздухе. Чертов Рамон! Стреляет он классно, что есть, то есть, а только зачем же продолжать играть роль, когда занавес уже закрывается? Я во что бы то ни стало должен был сесть возле строений, а Рамон мешал мне. Может быть, он видел то, чего пока не видел я, – приближающуюся боевую платформу, – и рассчитал время по секундам? В оперативных-то делах мне с ним не тягаться…

Странное дело: я сначала увидел, обернувшись, как катер Рамона перестал меня преследовать и, заложив отчаянный вираж, пустился наутек, и только потом заметил боевую платформу. Вопреки всякой аэродинамике она поглощала пространство с невиданной скоростью. Я резко пошел вниз, врубил реверс и сел так грубо, как это только было возможно, чтобы остаться живым. Снес изгородь, пропахал огородные грядки. В глазах потемнело, ремни больно впились в кожу, но предаваться мыслям о самочувствии было некогда. Пока все шло по плану, и мне совсем не хотелось напортачить. Я должен был сыграть так, чтобы мне поверили. К счастью, особенно сложной игры не требовалось. Я откинул купол, выскочил, топча какую-то ботву, и что было сил замахал руками: ко мне, сюда, скорее, вот он я! В тот момент я спасал Рамона, удиравшего от платформы на форсаже. Платформа выплюнула в его направлении две молнии, но было ли попадание – этого я не успел понять. Помню еще, как платформа снижалась. Затем я почувствовал полное одеревенение и успел удивиться новым ощущениям: рассудок и сознание при полном отсутствии тела!

Потом погасло и сознание.

Что любопытно: ожив, я сразу понял, где нахожусь, и первой моей мыслью было: все в порядке, операция развивается по плану. Немного погодя в душу закралось подозрение: а кто, собственно, везет меня? И куда? С чего я взял, что отборным головорезам Рамона, прошедшим огонь и воду, удалось захватить платформу, да еще с пилотом? Ничуть не менее вероятно другое: мои соратники перебиты, а я взят в плен. Естественно, обездвиженным, чтобы не рыпался. Земляне с этого и начали на всякий случай, еще не зная наверняка, что я – всего лишь приманка.

В результате я пропустил самое интересное. А еще интереснее было, с кем я лечу и кого скоро увижу: Рамона и ребят – или земного десантника в тяжелом шлеме и мимикрирующих доспехах?

Я попытался шевельнуться – раз, другой, а затем, поднатужившись, и третий. Бесполезно. Деревянное тело. Мысли, правда, не совсем деревянные, рассудок вроде в порядке, но такое ли уж это благо в сложившейся ситуации? Как говорил Фигаро, если вас лишают необходимого, станете ли вы благодарить за роскошь?

Я попытался перевести взгляд с потолка моих временных апартаментов на стену. С тем же успехом я мог бы пытаться двигать гири мышцами, ответственными за поднятие век. Не та у механизма мощность. Нулевая. Разладился механизм.

По-видимому, мне оставалось только покориться неизбежному, а это занятие всегда было сильно не по мне. И этот речевой оборот тоже. В старых книгах иной раз пишут еще хуже: «покориться Неизбежному». Кто такой этот Неизбежный, чтобы ему покоряться? Чушь, словесная чехарда и рудименты рабства в сознании.

Потом до меня дошло элементарное: раз я в сознании, значит, рано или поздно оживу. Возможно, уже через полчаса-час. Вспомнилось, что летаргатор был разработан и изначально применялся для анестезии. Дело только в дозе резонансного излучения. Ура! Мыслю – значит, существую. В данном случае это значит еще больше: буду существовать полноценно. Оживут нейроны, станут послушными мышцы… Скверно только, если выяснится, что меня подобрали земляне, а не наши. Без летающей платформы нам очень трудно будет вовремя получить «темпо»…