Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 20

Получилось так потому, что я задолжал журналам статей пять, их добывали из меня отбойными молотками, а я все оттягивал - например, ходил пешком в бакалею Старка за яблочным соусом и тому подобное. Наконец я решил: надо запереться в каком-нибудь отеле, сесть и их написать - это единственная возможность.

И я выбрал нью-йоркский "Хилтон". С виду заведение роскошное, похоже на большущий кусок торта, свежего-пресвежего. Сорок шесть этажей, на Шестой авеню, между Пятьдесят третьей и Пятьдесят четвертой улицами. Такси подкатило к самому входу, вокруг невиданное великолепие - стекло, имитации кедровых веток или чего-то вроде, каменные скульптуры в неодоисторическом стиле и такая игра световых пятен, что прямо дух захватывает. Повсюду люди в алюмикроновых костюмах - пожалуй, около тысячи, и на груди у каждого значок с его именем. Алюмикрон - новая чудо-ткань, изготовляется из алюминия и кремния. Ее главное достоинство в том, что она искрящаяся, гибкая и не мнется.

Как бы там ни было, я стал искать глазами посыльного, но обнаружить такового не удалось, зато швейцар у входа сказал, чтобы я поставил чемоданы около него, и дал мне корешки от двух красных наклеек, а потом сказал, чтобы я с этими корешками проходил. Я прошел в потрясающий вестибюль "Хилтона". Блестящие полированные конторки, переливы света на потолке, пола не видно под коврами - будто отделение банка в торговом центре, только самое большое за всю историю человечества. Я захожу туда и вижу, наверно, еще тысячи людей в алюмикроновых костюмах со значками, на которых стоят имена. В конце концов выясняется, что красные корешки нужно кому-то отдать, шефу посыльных, если я не ошибаюсь, а шеф передаст их посыльному, и тот выйдет и приклеит их на чемоданы, к наклейкам, от которых они были отрезаны и которые швейцар уже приклеил, а потом посыльный внесет багаж в вестибюль. Тогда я не придал никакого значения этой пустяковой процедуре, на самом же деле это ключ к пониманию того, что такое автоматизированный отель. В автоматизированном отеле, как и в любой другой четко работающей большой организации, вроде Армии Соединенных Штатов или Управления коммунальных служб, тебе не нужно, бегая от одного человека к другому, отдавать непродуманные устные распоряжения - ты отдаешь распоряжения письменно. Или наговариваешь на пленку. Ну в общем, вы сами знаете, на чем стоит мир.

Случаев видеть, как работает эта машина, мне представилось много. Я вам приведу только один-два примера. Начну с первого вечера: я поднялся в свою комнату 1703, номер, я бы сказал, довольно роскошный. Из окон открывался потрясающий вид, в основном, правда, на заднюю сторону зданий на Пятьдесят пятой и Пятьдесят шестой улицах, но все равно потрясающий; и еще в комнате была кое-какая роскошная мебель и потрясающие световые табло. Неожиданно эти табло начинали светиться, и на них появлялось: "НАБЕРИТЕ "5", ДЛЯ ВАС ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ", "ЧТОБЫ ВЫКЛЮЧИТЬ ЗВУКОВУЮ СИГНАЛИЗАЦИЮ, НАЖМИТЕ КНОПКУ" и тому подобное. Мне кажется, было бы удобно иметь такие табло у себя дома. Кое-что, как вы сейчас увидите, там надо доделать, но сама идея потрясающая. Но неважно: в первый вечер главная забота у меня была отправить племяннику бандеролью подарок ко дню рождения. Я спустился вниз, подошел к окошечку, над которым было написано "Почта", но девушка в нем направила меня к другому окошку рядом, а девушка в этом окошке открыла у себя за спиною дверь, вышла и с кем-то поговорила, а потом вернулась и сказала, чтобы я шел к шефу посыльных. Тот повертел бандероль в руках и сказал:

– Знаете что, возвращайтесь в номер и позвоните оттуда в почтовую экспедицию.

Я так и сделал - поднялся к себе и позвонил в экспедицию, и мне сказали, что сейчас же пришлют кого-нибудь. Через два с половиной часа в дверь постучали, я открыл и вижу: за дверью стоит какой-то тип, блондин с высокой прической, и зовут его Молния. Может, звали его как-нибудь по-другому, но это неважно - за дверью стояла в униформе Молния, держала в руке клочок бумаги и внимательно его изучала. А потом, подняв на меня глаза, спрашивает:

– Тысяча семьсот три?

– Да.

– Это вы отправляете бандероль а Австралию?

– Нет, не в Австралию, а только в…

– Вы тысяча семьсот три?

– Как будто вроде бы, это номер тысяча семьсот три.

– Вы Хауард?

– Н-нет.

– Вот здесь написано: "1703, Хауард" и что у вас бандероль в Австралию.

– Минуточку, - говорю я ему, - я звонил насчет бандероли, это верно, но мое имя…

– Понятно, понятно, - говорит мне Молния, - давайте снова. Это тысяча семьсот три?

– Совершенно верно, - говорю я ему, - я тысяча семьсот три.

И сказано это было вполне серьезно. Как раз такое чувство я и испытывал, что я тысяча семьсот три.

– Прекрасно. Вы тысяча семьсот три, - говорит он, завешивает бровями переносицу и уставляет взгляд в бумажку. Кажется, будто он окаменел.

– Прекрасно, - произносит он наконец, оторвав от бумажки взгляд, - если вы не Хауард, то где же, интересно, я могу получить бандероль в Австралию?

Ну уж на это мне сказать было нечего. Так и не знаю, какая судьба постигла бандероль Хауарда. Знаю только, что соображай я хоть немножко, я бы написал "1703 - Вулф", отдал бы ему вместе со своей бандеролью, и было бы как раз то, что нужно. Написал, и делу конец! Проще некуда! Но до меня доходило туго. Я снова и снова повторял все те же ошибки. В самом начале, когда я только въезжал, я сказал портье, что уеду в воскресенье вечером. В воскресенье утром настроение у меня почему-то было приподнятое, и я решил, что поживу здесь еще с недельку. И соответственно позвонил администратору. Готов поклясться, что я говорил с живым человеком, хотя позднее меня уверяли, что у каждого автоматизированного отеля есть так называемая "дыра памяти", которую подключают, когда вы просите о чем-то устно. Ты думаешь, что разговариваешь с человеком, а на самом деле все, что ты говоришь, поступает в "дыру памяти". Так или иначе, голос ответил мне; "Прекрасно, прекрасно", - а потом сказал как-то невыразительно: "…тысяча семьсот три". Тысяча семьсот три - да ведь это же я! Вы представить себе не можете, как хорошо стало на душе! Что все это ровным счетом ничего не значит, что это ветер - унесся в "дыру памяти", и нет его - я понял лишь дня через четыре, когда пришли Скелет и Огнетушитель, двое мытарей из хилтоновской секретной службы.

Между тем, однако, несмотря на то что Молния, этот курьер-прима, несколько вывел меня из равновесия, я бы, может, все же и написал что-нибудь, если бы не эти автоматические световые табло. Табло громоздились на стоящем у стены комбайне, совмещающем в себе телевизор, бюро, письменный стол, конторку и ночной столик. Нижнее табло "Чтобы выключить звуковую сигнализацию, нажмите кнопку" было звеном сложной системы сигнализации, включавшей в себя телефон, диктофон, ЭВМ (или нечто вроде), немыслимый звонок и само вышеназванное табло. Что такое эта система, я ощутил очень быстро. В первую же ночь, укладываясь спать, я знал, что мне нужно проснуться в девять утра, и поступил, как поступают обычно в таких случаях, да вы знаете это сами - позвонил телефонистке и попросил в девять утра меня разбудить. Она ответила: "Читайте инструкции" - и тут же подключила меня к "дыре памяти" (надеюсь, что термин правильный). Ну что ж, великолепно. На телефонном аппарате и вправду оказались инструкции, и в них говорилось: "Чтобы утром тебя разбудили, сперва набираешь "1", а потом время, в которое тебя надо будить (девять часов, например, будет 900), и после этого услышишь новые инструкции". Я это сделал - набрал все нужные цифры, и с конца провода раздался потрясающий женский голос, баритон тюремной надзирательницы, и сказал; "Это магнитная запись. Для того чтобы вас разбудили в девять часов утра, ждите длинного гудка, затем произнесите отчетливо свою фамилию и номер комнаты". Загудело, и я отчетливо произнес: