Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара

Это все, что Доэ заметит через две-три секунды, затем наступит темнота.

Вадим осмотрелся, напряг зрение, но пытаться увидеть тварь, приближающуюся со скоростью света — глупо.

Рывок в сторону. Он не стал ничего объяснять, просто переместил их обоих на несколько километров сторону сердца Мегафара. Замедлил время.

Ждать пришлось довольно долго. Расин успел ответить на некоторые вопросы Доэ.

Ее, как и прежде, интересовало, чем занимаются друзья Вадима. По рассказам мертвых из Трифара она знала, кто такие врачи, но ей трудно было представить обстоятельство, при котором надо вскрывать хомуну живот.

Вадим поведал о Фирмане, о его преображении. В двух словах заикнулся о Гаерском. Не стал подробно говорить о своем заточении в палате психбольницы, лишь отметил, что настоящее его тело, возможно, до сих пор пребывает на поверхности. Он сам не знал правды, мог её лишь предполагать.

Прошло полчаса субъективного времени, прежде чем появились змеи.

Их было пять. Пришлось ещё втрое замедлить время, чтобы успеть их рассмотреть.

Трудно было оценить истинные размеры гигантов. Проще представить собственную мизерность.

Беззубые пасти распахнуты и неподвижны, тела вытянуты, хвосты заострены. На самом деле змеями их можно было назвать с трудом — слишком уж они были толсты для змей. Огромные белые слизни. Их тела не смогли бы извиваться змееподобно. Они мчались с равной скоростью, как пять торпед.

В абсолютной тишине.

Если бы они были поменьше, вряд ли кто-нибудь додумался бы назвать этих змей беззвучными: в Глубине Мегафара всякое движение беззвучно. Но сами размеры тварей, вступающие в противоречие с бесшумностью движения, порождали это прилагательное.

Доэ лукаво посмотрела на Вадима.

Что это? Она тоже знала об опасности, но дала ему возможность отплатить за тузора?

«Однажды опасности подвергнемся мы оба, — говорила она прежде, — но в следующий раз спасать придется тебе».

Разве эту ситуацию она имела в виду? Неэффектно как-то он все сделал.

Держась за руки, они летели дальше.

Непроизвольно (может, сработала осторожность кашатера службы охраны Хомофара?) Расин стал думать своим тайным, «закоулочным», умом.

Два с лишним месяца назад он начал свой путь слепым котенком. Добравшись до середины, стал гонцом. Теперь — кашатер. Слишком долго ему везло.

Сначала двигался на ощупь, потом на пути был Пиликин, два раза являлась Доэ, ещё отправник, затем Балмар, Крапс, Кробиорус, в самую сложную минуту — Харт, теперь вот снова Доэ.

Никто ни разу по-настоящему не удивился: откуда ты взялся, парень? Возможно, здесь удивление — атавизм. Ну, конечно. Им-то привычно видеть новичков. Сотни и тысячи людей со всего мира приходят в Пустыню, становятся хомунами, создают одежду, учатся читать мысли, играют в игры. Школа магов-идиотов!

Что, если всё вокруг — декорации, украшение пути? Пути для таких, как он. Вот идут «гонцы» один за другим изо дня в день, из года в год с поверхностного слоя в Глубины Мегафара — на растопку, в самое сердце, чтобы стать кристаллами. И каждому на пути внушают, что он герой, что он — единственный. И раз так, то Захватчик, пожиратель туманностей, — всего лишь миф.

Нет, слишком сложно.

Не вяжется с этой версией ни квартира отправника, ни кружок Аманды, ни маленькая рука девушки, которую он сейчас сжимает.

Рядом Доэ, по которой он скучал. Если бы, мчась по колодцу, предвидел её появление, то от радости пел бы в полете песни. Но, встретившись с ней, почувствовал себя неловким и скованным: между ними преграда.

Несмотря ни на что, Доэ искала его и нашла. Доэ хотела этого, и Харт тоже хотел. Доэ и Харт — союзники.

Харт — существо, которого боится даже Балмар, правитель двенадцатой части Вселенной. Харт не принадлежит ни к единой из чистых васт. Он — пришелец.

Из мыслей Балмара было ясно: Харт самодостаточен и неуязвим. Раз так, то даже в случае гибели Вселенной, он сможет уцелеть. А значит, из всех, кто попался на пути Расина, Харт — самое незаинтересованное лицо. Ему, может даже, безразлично, будет ли остановлен Захватчик или нет.

Что же тогда заставило Харта придти на помощь Вадиму?

Можно сделать допущение: это — некоторое чувство справедливости иновселенского судьи.

Ладно.

Допустим, так. Вселенная — громадный живой организм — в опасности. Его пожирает неведомый вирус. Обычный иммунитет (службы охраны Хомофара) бессилен. И вот на помощь приходят скрытые резервы.

С тех пор, как Расин добрался до Кантарата и скинул с плеч груз послания, которой тащил сквозь миры так же инстинктивно, как муравей тащит веточку в муравейник, в нем проснулось новое сознание.

Он движется, стиснув зубы, вперед и не задает лишних вопросов. Так на своем пути не задает вопросов фагоцит — клетка, которая пробуждается, чтобы выполнить охранительную миссию, когда в организм внедряется чужеродное тело.

В противовес терпимости и бессилию Кантарата.

Глава 31

— Вадим, — Доэ оторвала его от мыслей. — Видишь те острые скалы?

Они подлетали к сигнальному уровню.

Расин осмотрелся. Отсюда открывался великолепный вид на горный хребет.

— Туда, — сказала Доэ.

Когда посадка была совершена, Расин понял, насколько ошибался в размерах. Если за единицу измерения принимать собственный рост и допустить, что сейчас его значение около ста восьмидесяти сантиметров, то возможно предположить, что высота гор — не сотни, и даже не тысячи, а десятки тысяч километров.

Они остановились на небольшой горизонтальной площадке.

— В этих скалах полно старых пещер, — пояснила Доэ. — Когда начинается сезон ураганов, снежные звери опускаются вниз и зарываются в сугробы, а пещеры заносит снегом. Потом снежные звери выходят наружу и роют новые пещеры. Нам надо поискать место, где кровь выходит на поверхность.

— Кровь?!

— Ну… розовые кристаллы, как ты их назвал. Харт говорил: это кровь Вселенной.

Доэ оттолкнулась и полетела вниз. Расин последовал за ней.

Им пришлось потратить на поиски проплешины добрых два часа. Имелся бы в сердце Мегафара источник света, найти породу было бы легче. Но, поскольку все здесь светилось лишь внутренним светом, в рельефе отсутствовали тени.

И все же Вадим с многокилометрового расстояния высмотрел крошечный клочок грунта розового цвета.

Совершив посадку на этом участке, Доэ тут же припала ухом к поверхности.

— Что ты делаешь? — спросил Вадим.

— Если приложить ухо, можно услышать снежных зверей, если они поблизости добывают кровь.