Евгений Прошкин - Слой

– В статье говорится о неверном диагнозе, который сейчас ставят направо и налево.

– «Ложная память», да. Точнее, это не болезнь, а лишь симптом, но… но там же все написано. Или вы желаете изучить данную тему глубже? Для этого необходимы фундаментальные знания.

– Нет, ложная память меня не интересует. Я хотел бы услышать от вас настоящую причину.

– Простите, не понял. Причину чего?

– Происходящего с людьми.

– Ах, вот оно что… Сомневаюсь, что это поможет вашей карьере.

– Николай Николаевич, забудьте о моей карьере. Я здесь как частное лицо. Пытливое и алчущее истины.

– С чего же вы взяли, что я ей владею, этой самой истиной?

– Помните прежний девиз? Критикуя – предлагай.

– Вы думаете, мне известна причина?

– Да, я так думаю. Во всяком случае, у вас есть версии. Это вытекает из текста.

– Гм, смотрите-ка… Читали внимательно. Вдвойне приятно. Коллеги еще не раскачались, а вы, не специалист, уже откликнулись. Но я должен повториться: методики, используемые в предвыборной борьбе, относятся к психологии макроколлектива, а это совсем другая наука. Мы же лечим больных, и никакой помощи в плане повышения рейтинга оказать не можем.

Он упер руки в столешницу и поднялся. Нуркин продолжал невозмутимо перелистывать журнал. Затылком он чувствовал недоумение Крючковского и от этого испытывал какую-то озорную школярскую радость.

– Я вас не агитировать пришел, Николай Николаевич, и не к сотрудничеству призывать. Меня беспокоит то, что творится последние месяц-два. Повальная шизофрения. Ссылки на экономические трудности несостоятельны, случаи во всем мире наблюдаются. Хотя, в неблагополучных странах интенсивность выше. Что с миром, профессор? – Обернувшись, спросил Нуркин. При этом он постарался, чтобы вопрос звучал как можно драматичней.

– Ух, настырный! – Воскликнул Крючковский и, наклонившись к селектору, молвил. – Кофе.

Пройдясь вдоль окон, он резко остановился и вперил в Нуркина проницательный, по его мнению, взгляд.

– Откровенно?..

– Да, профессор! – Жарко поддержал Нуркин.

– Гм, «что с миром»… Вы, Владислав… э-э…

– Просто Владислав, – разрешил он.

– Вы, Владислав, не по адресу. Про мир – это к физикам. Явление приобрело уже такие масштабы, что одним социальным напряжением его не объяснить. Это вы верно подметили. Россия, допустим – Албания, еще Уганда какая-нибудь… с нами все ясно. Но почему Бельгия? Почему Кувейт? Австралия?.. Видимо, причина сугубо материальна. Если патология и играет какую-то роль, то отнюдь не первостепенную. Что-то с миром. Вы совершенно правы.

В дверях появилась секретарша, и Крючковский умолк. Он отрешенно проследил за тем, как девушка ставит на стол поднос, как наливает в чашки из блестящего кофейника и как, умеренно виляя задом, удаляется.

– Так, о чем я?.. А! Ну что ж… Все это непохоже на шизофрению и уж конечно не имеет отношения к ложной памяти. Выдвигалось оригинальное определение – «немотивированная трансформация сознания», но и оно тоже хромает.

– Кем выдвигалось? – Невзначай осведомился Нуркин.

– Так, один… Талантливый человек, но уж очень необразованный. Да дело, в общем, не в названиях. «Расщепление», «замещение»… Сложность в том, что эти термины обозначают из-вест-но-е, – по слогам произнес Крючковский. – А мы столкнулись с неизвестным.

Нуркин отпил кофе и, вежливо причмокнув, вернул чашку на поднос. Кажется, бережливая девица насыпала в чайник растворимого.

– Если можно, подробнее о физических причинах, – попросил он. – В аспекте вашей специальности.

Крючковский, наконец, перестал расхаживать и сел.

– Подбиваете меня на дилетантские рассуждения о мироздании?

– В этой области мы с вами на равных, – лукаво сказал Нуркин.

– Хорошо. Что мы имеем? Десятки тысяч человек… да, уже десятки тысяч! Итак, все эти люди постепенно начинают осознавать в себе две разных личности. Появляются новые биографии – подробные, полноценные и, как правило, в той или иной степени вытесняющие память о настоящей жизни. Было бы их не много – и разговора нет. А так… Массовость! Вот камень преткновения. Болезнь? Возбудитель не найден. Остается предположить… – Крючковский замялся и исподлобья глянул на Нуркина.

– Я готов, профессор. Шокируйте.

– Вторая личность, развивающаяся в паци… э-э, в людях, не менее реальна, чем первая, если можно так выразиться – исконная. Иными словами, все эти «пришельцы» до поры где-то жили. Где и как? Тут я бессилен. Предлагайте любое: Марс, Альфа Центавра, Большая Медведица – не промахнетесь.

– Николай Николаевич, наши пришельцы говорят по-русски и никаких медведиц не помнят. Они с Земли.

– И опять вы правы. Тогда что? Другое измерение? Такой же бред.

– Истории пришельцев действительно подробны, но не всегда совпадают, – задумчиво проронил Нуркин.

– Значит, несколько измерений, – легко согласился Крючковский.

– Еще задачка: в прежней жизни все эти люди погибли.

– Тогда реинкарнация. Валите до кучи, уже не страшно.

– Не хотелось бы вас расстраивать, но такое можно услышать от любого мальчишки, особенно если он увлекается фантастикой. Я догадываюсь, что некоторые пытливые умы этой темой занимаются, и вы, как руководитель профильного института, должны быть в курсе.

– Есть такие, но уровень любительский. Профессионалы даже не берутся, знают, что не по зубам.

Крючковский залпом махнул остывший кофе, и Нуркин учтиво подлил ему из чайника.

– Про любителей, – напомнил он.

– Зачем вам всякую околесицу собирать? Ну, уж коли язык мне развязали… Ох, дипломат!.. Найдете вы его или нет – ваши трудности. Борис Черных. Самородок, а возможно, гениальный мистификатор. Либо то и другое вместе. Лично я с ним не знаком, но по свидетельствам сотрудников… сотрудниц, преимущественно, – выразительно уточнил он, – человек неординарный. «Трансформация сознания» – это его перл. Он много чего наизобретал. Для него психология – что детский конструктор: как на душу легло, так и слепил. Его теория крайне противоречива. Зато он первым обратил внимание на массовость… как бы ее… ну, видите, у нас даже и термина нет.

– Борис Черных… – повторил Нуркин. – Так, и что за теория?

– Ой, я не вникал. Что-то из той же области, из фантастической. Многослойность пространства, отражения какие-то… Якобы существует бесконечное число похожих миров, населенных одними и теми же людьми… Бред, конечно. Якобы при определенном э-э… усилии, что ли… можно по этим мирам передвигаться… Собственно, это находится далеко за рамками моей науки, да за рамками науки вообще. Если интересуетесь подобным мифотворчеством, найдите Черных и сами обо всем расспросите. Если еще найдете.