Роберт Янг - «Если», 1996 № 08

— Может, мне тоже там себе мужа поискать?

Пока они крутили жернов, у него было время подумать.

— Возможно. Или выходи замуж за меня, но я часто буду отсутствовать, тебе придется примириться с этим…

Она вспыхнула:

— Как и с тем, что ты будешь делать детей с первой попавшейся Женщиной.

Это было несправедливо. Разер пропустил ее реплику мимо ушей.

— Ты можешь летать со мной.

— Стет.

— Ты так сразу согласилась?

— Ну да. Теперь мне придется изучить ракету от и до, как приводить ее в действие, как ремонтировать, ведь я старшая.

— Кроме тебя будет еще команда.

— В общем… В следующий раз я лечу с тобой. Там все и узнаем. Выдержу ли я это. Выдержат ли остальные мое присутствие на борту ракеты. И вообще, гожусь ли я на что-нибудь. Нужен ли мне муж с другого дерева. Сойдемся ли мы с тобой.

— Следующий рейс будет в Адмиралтейство.

— Стет, — ответила Джилл и поднялась. — Пойдем полетаем!

Кенди особенно тщательно подбирал записи для файла «История». Он записывал их, ничего не меняя, но после прослушивания всего материала оставалось впечатление, что команда «Дисциплины» сама решила обосноваться в Дымовом Кольце.

Сейчас Дымовое Кольцо населяло две-три тысячи людей (Кенди считал и детей тоже). Исходя из своих первоначальных приказов Кенди мог считать, что здесь образовалась единая человеческая раса. Но как велико было искушение вмешаться!

Нет, он не должен давить на них. Пока они сами прекрасно развиваются. Пару раз он уже был готов полностью отключить системы связи… Через какие мучения пришлось ему пройти!

Но Кенди еще столькому мог научить их!

А тем временем к Дереву Граждан приближался корабль Флота. Посмотрим, какие условия сможет он выторговать для себя.

Уйма времени. Кенди ждал.

Сергей Ениколопов,

кандидат психологических наук

МЕНЯТЬСЯ ИЛИ МЕНЯТЬ МИР?

Известно, что человек — самая адаптационная «система».

А действительно, представим: в конце XIX века в атмосфере Земли было зафиксировано 28 % кислорода, теперь же —18 %. Добавим к этому кислотные дожди, существенно возросший радиационный фон, изгаженную природу. Впору мутировать, подобно героям Л. Нивена. Но ничего — выживаем!

Правда, социальная адаптация требует от нас гораздо больших жертв, хотя по этому поводу не проводит акции «Green Peace» и экологи не бьют в колокола…

Мы растем, учимся, выбираем профессию, заводим друзей, семью, обживаем свой дом и вступаем в сложные взаимоотношения с сотнями людей, преследуя при этом свои цели и решая (более или менее успешно) возникающие проблемы. Из этого, собственно, состоит жизнь: любой из нас стремится к «гармонии с окружающей средой».

Быть адаптированным — все равно что быть здоровым или, скажем, дышать: на это состояние специально не. обращаешь внимания. «Все системы функционируют нормально», — как рапортовали космонавты. Любая возникшая проблема, физическая или моральная, которая воспринимается как препятствие, включает механизм адаптации.

Классический чеховский рассказ «Хамелеон» проходят в средней школе. На уроках биологии изучают и настоящих хамелеонов с их особенностью менять окраску в зависимости от окружающей среды. Механизм адаптации изначально биологический: «приспособление строений и функций организма, его органов и клеток к условиям среды». Без этого та или иная популяция просто не выжила бы в меняющемся мире.

С человеком дело обстоит сложнее, ведь наши регулятивные возможности на порядок выше, чем у животных.

Существует бихевиориальная теория адаптации, объясняющая действия человека чисто поведенчески (грубо говоря, «дают — бери, а бьют — беги»). Есть интеракционистская теория, то есть теория межличностных взаимодействий, где субъект имеет дело с символами, действует в символическом пространстве. Эти теории (при том, что они не противоречат друг другу), кажутся мне одинаково ограниченными. Большая часть психологов даже не отождествляет адаптацию человека с приспособлением. Под вторым понятием чаще подразумевают достаточно пассивное поведение. Адаптация же требует активности.

Как может поступить человек, столкнувшись с неким препятствием? Возьмем бытовую ситуацию: кто-то живет в коммунальной квартире и не ладит с шумными, бесцеремонными соседями.

Он может либо отгородиться от них, укрепив дверь, обзавестись звукоизоляцией — либо начать себя вести в точности, как они. Или прекратить всякое общение, не обращать на них внимания и заниматься своими делами, или подыскать вариант обмена.

Это три основные модели процесса адаптации:

— изменять внешнюю среду;

— изменять себя;

— искать новую среду существования.

Два первых пути доступны только человеку (животное может разве что впасть в спячку). Вот чем адаптация отличается от приспособления: приспособиться в данном случае означало бы затаиться и терпеть, надеясь, что все как-нибудь образуется.

Если человек голоден — он лезет в холодильник или идет в магазин; холодно — можно одеться потеплее или включить обогреватель; предстоит экзамен — надо заниматься или писать шпаргалки; не устраивает работа — искать новую, и т. д., и т. п. Биология, как легко заметить, играет здесь роль ограничителя, нижнего барьера возможностей. Если никакого холодильника и магазина нет, человек остается один на один со своими биологическими параметрами: без воды и возможности раздобыть ее продержится пару дней, без еды — месяц, без шпаргалок может рассчитывать исключительно на свою память… Цивилизация в этом смысле — расширение возможностей адаптации.

Механизм адаптации «запускают» препятствия, ограничения, требующие безотлагательного решения. Как именно будет решаться та или иная проблема, зависит от многого: от опыта, личного и профессионального, от социального контекста, от того, что человек привык считать стабильностью. Понятно, что в экстремальной ситуации реакция человека, столкнувшегося с ней впервые в жизни (например, ставшего свидетелем преступления), будет резко отличаться от реакции профессионала, для которого это рутина; действия верующего христианина разнятся от поступков атеиста…