М Емцев - Море Дирака

Так протекали годы...

Но, совершая однажды ночной обход, Мильч очутился в совершенно незнакомом помещении. Давно забытый мотив зазвучал в его душе. Он удивленно таращил глаза на заваленные бумагами столы, приборы, штативы с химическим стеклом. Короче говоря, Мильч очнулся. И может быть, впервые в жизни ему стало действительно страшно. Он задумался. Горько задумался. Черный ящик позволил Мильчу заглянуть в такие глубины собственной души, о которых он даже не подозревал. Впрочем, избитый штамп "глубины души" нисколько не выражает истинной сути. Души, как известно, вообще нет, что же касается глубин, и там, где Мильч ожидал увидеть черный бездонный колодезь, оказалась лишь крохотная грязная лужица. Это и сразило Мильча. Можно упиваться бездной порока, лелеять, употребим слова Эдгара По, демона извращенности, но какие сильные чувства вызовет мелкая и пошловатая обыденность? За что ты продал душу, Мильч? И кому продал? Добро бы Люциферу, а то колечкам и браслетам... На кой ляд они тебе? Хочешь владеть всем этим барахлом? Но ведь ты и владел им, когда был... манекеном... Хочешь остаться манекеном, Роби?

И Мильч решил рассказать все.

Вы слышите набат? Это ударил колокол, возвещающий начало развязки. Сейчас произойдет то, что должно было произойти с железной необходимостью. Линия Мильча должна пересечься с линией Черныша. В воле авторов было придумать, как совершится этот знаменательный эпизод, один из узловых моментов развития фабулы. Но над самим фактом неизбежного столкновения Мильча с Чернышом авторы уже не властны. Это неизбежность.

Итак, чему быть, того не миновать. Нужно лишь придумать обстановку, в которой произойдет знаменательная встреча, набросать кое-какие подробности, яркие детальки, сообщающие повествованию столь необходимую достоверность. Но... вот нужно ли все это? Не побледнеет ли фантазия на фоне только что проиллюстрированной жесткой связи причины и следствия, случайности и необходимости? Да и не столь важно знать нам, как произойдет встреча. Главное, что она обязательно произойдет, и все, что известно Мильчу, станет известным Чернышу. Вот что важно для нас! Вот где двигатель сюжета!

17

Черныш захлопнул папку с бумагами, испросил разрешение у Гладунова и отправился в Институт вакуума на поиски недостающей информации. Вряд ли есть смысл описывать блуждания Черныша по коридорам научного учреждения. Мысли и чувства Черныша в эти значительные минуты не отличались оригинальностью, да и не в них дело. Драгоценная суть скрывается в тех коротких (а порой и длинных) беседах, которые вел Черныш с сотрудниками института. Ниже мы приводим сокращенное изложение этих разговоров. Кроме них, мы постараемся представить весь документальный материал, который удалось добыть Чернышу. Очевидно, в этой части роман наш приобретает черты протокола. Что ж делать, положение обязывает, и за появление Черныша приходится платить звонкой монетой стиля... Впрочем, современный роман позволяет вводить в него документы. Оставив в покое "отцов" европейского модернизма, которых критики почему-то всегда называют вместе: Кафку, Джойса, Пруста и Камю, мы сошлемся лишь на "Войну с саламандрами" Чапека. Там много документов.

БЕСЕДА ПЕРВАЯ

Черныш. ...вот все, что я могу вам сообщить. Теперь, если позволите, я задам вам несколько вопросов... Для меня это очень важно.

Директор (Алексей Александрович находится в состоянии веселого изумления, слегка ошарашен, но не сдается). Погодите, погодите! Дайте немного освоиться. Значит, существует некая машина, способная, способная... судя по вашему рассказу, на очень многое, если не на все. Так?

Черныш. Свойства этой машины еще нужно изучить. Сначала мы должны найти...

Директор. Погодите, погодите! Эта машина находилась у немцев, об этом вы прочли в книге Карстнера, так?

Черныш. Да. Я ему написал и получил ответ, но новых сведений Карстнер сообщить мне не смог.

Директор. А почему вы думаете, что эта та самая машина, с которой случайно столкнулся Карстнер? Ведь он даже не видел ее!

Черныш (пожимает плечами). Полной уверенности, конечно, нет. Удивительное сходство функций. И в том и в другом случае машина печатала поразительно одинаковые дензнаки.

Директор. Ну, хорошо, допустим, что так... Значит, из Германии этот "волшебный сундук" попадает в Советский Союз, и притом в мой институт, а здесь...

Черныш. А здесь его открывает для себя ваш лаборант Роберт Мильчевский.

Директор (задумался). Любопытно... Весьма любопытно! Хотелось бы увидеть эту машину в рабочем состоянии.

Черныш. За этим я и пришел к вам!

БЕСЕДА ВТОРАЯ

Черныш. Почему же вы никому не рассказали о существовании этой машины?! Хотя бы непосредственному начальству вы могли об этом сказать?

Михаил Подольский. Сейчас я понимаю, как это было глупо с моей стороны. Я попался на примитивную приманку. Я поверил в глупые басни... вернее, не то чтоб поверил... просто меня потрясли возможностями Черного ящика. Наверное, из-за этого я и не смог правильно среагировать...

Черныш. Разве Мильчевский назвал его Черным ящиком?

Подольский. Нет, чаще он называл его Рогом изобилия. Черным ящиком, кажется, назвал его я. Это весьма распространенный термин в кибернетике.

Черныш. Вы знали, что Рог изобилия, или, как вы сказали, Черный ящик, печатает документы, деньги и так далее?

Подольский. Нет, нет! Я ничего об этом не знал. Роберт при мне использовал Рог изобилия как информационно-логическую машину. Я, конечно, сразу увидел, что это необычная машина, но... Роберт сильно запугал меня своими фантасмагориями о гибели всех, кто соприкасался с Рогом.

Черныш. И вы поверили в этот бред?

Подольский. В том-то и дело! Умом - нет, а сердцем... да. После того как я увидел теоретическое и практическое решение одной очень трудной задачи, я поверил в чудо, ну и...

Черныш. Заодно и в бога?

Подольский. Нет, конечно... Теперь я знаю, как легко создаются мифы. Но вы поймите, что значит для физика неожиданно получить теоретически безупречное решение. Это же большее чудо, чем... Я не знаю что. Это уже на грани фантастики.

БЕСЕДА ТРЕТЬЯ

Черныш. Что вы думаете о Мильчевском, профессор?

Доркин. Большой разгильдяй, по-моему. Но, знаете ли, способный... А что, случилось что-нибудь?

БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ

Черныш. Иван Фомич, вы знакомы с Робертом Мильчевским?

Пафнюков. Нет.

Черныш. Как же так, профессор? Вас неоднократно видели вместе. Вы работали с ним и... вообще...

Пафнюков. Ну и что? Как член месткома я общаюсь со многими, но знакомство - это уже совсем особая статья. Где знакомство, там и дружба, встречи, чай, выпивка, это уж... извините.

Черныш. Ну хорошо. Вы эту машину знаете?