Андрэ Нортон - Тройка мечей: Пояс из Леопарда. Тройка Мечей

Во мне поднялся страх. Долина охранялась, и не только доблестью тех, кто защищал её стены, но и древнейшими и сильнейшими знаками Силы. Кто бы ни носил на себе отметину Тени, он не смел пересечь границ Долины, будучи сторонником Тьмы.

Но я — то им не был! Хотя… Я посмотрел на Урука и стиснул зубы. Я освободил этого человека против своей воли, но сделанного не воротишь. И если он — представитель сил Тьмы, этот поступок плохо скажется на моей репутации.

— Ты!..

Он не дал мне времени что-либо добавить к этому обвинению — или угрозе. Вместо ответа он прошёл мимо меня, слегка наклоняясь над краем скалы, затем вернулся, склонился над Критой и осторожно поднял её, а я даже не мог шевельнуться.

Во мне боролись ярость и отчаяние. Теперь стало ясно, что опасность для обитателей Долины представляет не Урук, а в некотором смысле я сам, вооружённый мечом, который будет руководить моими действиями. Правда, рукоять я нашёл, можно сказать, в пределах Долины, выковыряв её из каменной стены, окружавшей Долину, и это обстоятельство повергало меня в страх. Как попала туда рукоять волшебного меча? Может, через тайную брешь в защитном кольце гор? Или там, в расщелине, был не я, а тот, кого называют Толаром? А может, я всё ещё сплю, вижу во сне умирающего воина с мечом и никак не могу проснуться?

Трясущимися руками я попытался расстегнуть пряжку пояса, на котором висели ножны. Попробую ещё раз избавиться от этой обузы, или Йонан никогда больше не станет самим собой. Может быть, мне удастся выбросить меч, если я не буду касаться его рукой?

Вероятно, я оказался прав в своём умозаключении, потому что как только перевязь упала с пояса я смог перешагнуть через ножны с мечом и подойти к самому краю утёса. И тут вновь раздался предостерегающий голос Урука:

— Ни один человек не избегнет участи, возложенной на него!

Вспышка гнева ослепила меня, из груди вырвалось рычание, похожее на рык барса:

— Посмотрим!

Я уже занёс было ногу, чтобы сбросить этот меч вместе с ножнами и перевязью с утёса. В скалах много трещин и расщелин, если он угодит в одну из них, то будет похоронен так же надёжно, как незадолго до этого — рукоять в скале.

И тут я увидел, как снизу поднимается группа людей. Впереди с ловкостью и быстротой, которым мог бы позавидовать даже Тсали, карабкалась по скалам Леди Дагона, она первой и достигла нас. Следом поднимались молодой лорд Кайлан, Имхар и сопровождавшая их охрана.

Крита сделала шаг навстречу и с радостным вскриком упала в раскрытые объятия Леди Дагоны, по-детски обняв её за шею и припав головой к груди; рыдания сотрясали всё её хрупкое тело. Леди Дагона гладила девушку по голове, по плечам, что-то нашёптывала, и Крита постепенно успокаивалась.

Мужчины подошли ко мне и Уруку. Владелец Топора приветственно кивнул им, улыбка чуть приподняла уголки его губ, но глаза смотрели по-прежнему серьёзно и настороженно. Лорд Кайлан и Имхар довольно бесцеремонно разглядывали его.

Урук заговорил первым, но обратился не к мужчинам из Долины, а к Леди Дагоне. Он вскинул свой топор и отдал им салют.

— Привет тебе, госпожа Зелёного Безмолвия — бывшего некогда Мерхартом!

Всё ещё прижимая к себе Криту, она подняла голову и пытливо взглянула ему в лицо.

— Уже очень давно это имя не произносили ничьи уста.

— Я так и думал, Леди. Столь же долго мои ноги были лишены возможности ступать по земле, поэтому мало кто знает обо мне сейчас.

Она кивнула с серьёзным лицом.

— Да, Урук, Владелец Топора. Кто сосчитает эти годы, канувшие в прошлое…

Он пожал плечами.

— Для меня они прошли как сон. Тарги взял меня в плен и решил славно позабавиться. Он сделал меня божеством фасов, если допустить, что у фасов может быть божество. Но мне кажется, что даже столь долгое моё заточение не разрешило наших противоречий.

— Это так. Мы понесли большие потери и позволили Тьме разрастись, но всё же сумели противостоять её ярости. Исчезло большинство Великих, и следы, что они оставили на земле, теперь скорее напоминают пятна грибка, поразившего древесину. И меч войны ещё только поднимается.

Урук усмехнулся.

— Тогда будем считать, что меня разбудили вовремя. Урук, Владелец Топора, никогда не уклонялся от битвы.

В разговор вклинился Лорд Кайлан, и я понял, что он тоже испытывает к Уруку скорее недоверие, нежели симпатию. Он спросил Леди Дагону:

— Этот человек стоит доверия, Дагона?

— Он — сама легенда, — ответила она. — И теперь легенда эта получила продолжение.

— Вы несколько преувеличиваете, — мягко произнёс Урук и повернулся к Кайлану. — Да, Лорд, я не из сторонников Тьмы и никогда им не был. Некогда я правил городом и воевал за эту землю, но теперь всё в далёком прошлом. Считайте меня всего лишь боевой единицей: пара рук, голова, нашпигованная устаревшими понятиями о ведении военных действий, и ещё вот это…

Он взглядом указал на свой поднятый топор.

— Это — Великое Оружие, одно из Четырёх. Помедлив, он вполоборота кивнул в мою сторону.

— А вот ещё одно, у него меч Ледяное Жало, возродившийся в его руке.

Я услышал, как Леди Дагона судорожно вздохнула. Она взглянула на меня, потом на перевязь с мечом, которую я сбросил, и снова на меня. Взгляд её выражал недоумение.

— Меч проигранных битв! — тихо проговорила она.

— Да, — подтвердил Урук. — И молодой воин, которого вы зовёте Йонан, только что открыл первый из его секретов: владелец меча не может пройти мимо ваших охранных рун.

— Не нужен он мне! — выкрикнул я и наконец сделал то, что и собирался, — откинул ногой перевязь. Но меч не упал в пропасть, а остался лежать на краю площадки. Леди Дагона укоризненно покачала головой.

— Ты можешь оставить его здесь, — сказала она, — но только он тебя не оставит. Каждое Великое Оружие из Четырёх выбирает лишь одного владельца и сливается с ним в единое целое. Думаю, ты составил неверное представление о нём. Изначально он призван служить Свету. Но когда прежний владелец по какой-то причине вынужден был расстаться с ним навеки, в нём появилась скрытая трещина. Поэтому новому владельцу он принесёт болезнь, ибо так называется трещина в человеческом организме. Но тем не менее он не из Тьмы, никогда не принадлежал к ней и ненавидит любое её порождение.

— Да, — подтвердил Урук, — пока Ледяное Жало не вернётся к истокам, оно будет приносить несчастье своим владельцам. Но кто сказал, что время возвращения уже не пришло?

Я покачал головой и решительно отошёл от меча.

— Тогда пусть он лежит здесь и ржавеет. Мне не нужны новые несчастья, мне нужна удача. Зачем мне прошлое, если я живу в настоящем?