Андрэ Нортон - Ночь масок Звёздное колесо Опасные сны

— Нашла его? — Орта была безмерно удивлена. — Но ты ведь и так должен его знать.

Он нахмурился: «Я не знаю! Я противостоял таким планам. Мы так и не решили, кого включить в горстку тех, кто должен выжить. В прошлый благовест Дня Наименований я обнаружил, что сооружение, которое я считал таким убежищем, на самом деле ложное убежище, что Голос победила в своих планах. Но такая прорицательница, как ты, умеющая заглядывать во времени не только вперёд, но и назад, может отыскать подлинное убежище. Ты можешь заглянуть вперёд, увидеть тех, кто там спасается, куда они пойдут. И тогда я и те, что со мною, смогут быть среди них. Правда, что из настоящего, известного нам не сохранится ничего. Разве не нужно, чтобы те, кто умеет призывать Силу, передали это умение будущим векам?»

Она подумала, что он говорит правду, какой её видит, что для него это дело величайшей важности. Она также понимала, почему он считает её такой необходимой для себя. Но противоречия в самом сердце Силы — это что-то чуждое и неправильное. Орта отшатнулась от этой мысли, как отшатываются от тех чудовищных порождений Тьмы, что иногда прорываются в этот мир, когда ослабевает защита на скрещениях линий Силы.

— Безопасность, — негромко и убедительно говорил он, — и не только для тебя, сестрица, но для других, для многих. Среди них есть обладающие великими талантами и способностями. Разве ты не понимаешь, что если мир погрузится во Тьму, как ты видела это в зеркале, должны найтись такие, кто поведёт выживших, когда смерть и разрушения кончатся?

— Но я видела… — Орта медленно покачала головой. — В том, что я видела, никто не сможет выжить.

— Не обязательно, — если Рука и испытывал неуверенность, он никак этого не показывал. Губы его снова сжались, в глазах горело пламя его собственного дара. — Поднимется новая земля, и кто лучше подготовлен к правлению ею, чем те, кто может вызывать Силу, в ком она живёт врождённо? Существует давнее пророчество…

Орта застыла в напряжении. Пророчество, иное, чем то, что она сделала в храме? Почему она о нём не знала? Её собственный дар, даже если она не перед зеркалом, мгновенно бы ожил, если бы кто-то попытался идти той же тропой. И кто мог воспользоваться зеркалом, кроме неё самой? Ибо хорошо известно, что зеркало составляет единое целое с прорицательницей. Когда она умрёт, её зеркало разобьётся. Её воля удерживала его в целости. Тогда нужно будет найти другую девственницу и подготовить её для треугольного стула.

— Кто видел это? — резко спросила она, забыв о своём несчастье.

Рука негромко рассмеялся: «Это тебя затронуло, малышка? Да, справедливо: как бы мы ни были неуверены, что бы ни отягощало наши души, мысль о сопернике всегда оживляет нас. Здесь — никто. Но на южном континенте есть пророчица. Она прорицала несколько раз — и для Голоса, и для меня — тайно. Будут выжившие. Наш род многое может перенести. Корабли перенесут бурю, хотя их экипажи утратят всякий контроль и надежду и отдадут себя на милость моря и ветров. Некоторые спасутся в пещерах. И вот мы окажемся в мире, совершенно чужом для нас, а люди опустятся ниже уровня животных. Но некоторые в этом мире будут подготовлены, они будут обладать знаниями, сумеют остаться людьми, доказать, что мы по-прежнему хозяева времени, земли, моря… Они будут править, сестрица. И будут сильнее, чем мог бы поверить хоть один человек, уходящий в убежища.

Ты можешь быть среди них — и я тоже. Но только если найдёшь место, подготовленное в качестве убежища».

Вдруг он неожиданно повернул голову и посмотрел на дверь камеры. Вся мягкость исчезла с его лица, рот напрягся, челюсти плотно сжались, в глазах появился холод. Он снова посмотрел на Орту, положил руки ей на плечи, его пальцы больно впились в её тело под лёгким платьем.

— У нас мало времени, — он даже не шептал, а свистел как змея, подготовившаяся к нападению. — Ты будешь служить мне… Я приказываю. Иди!

Он снова взглянул на дверь. Потом так неожиданно отпустил её, что она чуть не упала, но всё равно больно ударилась о каменную стену. «Ты — выполнишь — мой — приказ…» — он произносил слова с паузами, подчёркивая каждое, вкладывая в них Силу. Глаза его сверкали, впивались в девушку, давили на её волю, на мозг…

Он постоял так, набираясь Силы, готовый подавить любое сопротивление. Но Орта обнаружила, что у неё есть защита, пусть хрупкая и ненадёжная… дрожащая, как завеса на ветру.

— Гвеннан… — вслух ли она произнесла это странное имя или про себя? Вторая личность прорастала в ней… она не принадлежит миру Руки… она не знакома со страхом перед его властью… она может бороться с принуждением, как прежде боролась с самой Ортон за свободу. Она из далёкого будущего, она другая, ничего не знает о Силе, у неё своя, совершенно другая защита.

Несомненно, со временем Рука смог бы подавить и сё, но у него не было времени. Он снова прислушался. Потом с искажённым лицом повернулся к двери и выскользнул. Орта услышала, как задвинулся засов с наружной стороны. Она снова пленница. Возможно, сама отбросила последний шанс на свободу. Хотя то, что предлагал Рука, слишком отлично оттого, к чему она привыкла, чтобы так легко принять его предложение.

Она обхватила себя руками и сжала плечи, как будто хотела свернуться в клубок.

К затхлому воздуху камеры незаметно примешивался какой-то другой запах, с каждым вдохом он становился всё сильнее. Ей не нужно быть пророчицей, чтобы понять, что происходит. Чудовища, появляющиеся на пересечениях силовых линиях (они не из этого мира, из другого, который касается нашего в пунктах пересечения энергии — как в храме), они здесь! Монстры, тёмные создания — только извращённый мозг может командовать ими, хотя Голос, Рука и немногие другие могут их уничтожить. Во время обучения ей приходилось видеть такую материализацию. Но тогда всегда кто-нибудь стоял на страже; ей позволяли посмотреть, но она оставалась в безопасности от ужаса, который ждёт тех, кто не вооружён ритуалом.

Зловоние становилось всё сильней. Орта в страхе смотрела на дверь. Воображение подсказывало, что может ждать снаружи. Их может быть даже несколько. В этом мире, в этой плоскости они всегда начинают убивать, калечить, приносят такие бедствия, что ей тошно вспоминать.

Здесь же она одна, в темноте самого нижнего этажа храма, она их законная добыча. Таково её наказание? Лучше чистая смерть, причинённая Силой! Голос не могла приказать такое!

Орта больше не могла обманываться: снаружи слышался какой-то шум, даже сквозь толстую дверь. Что-то ищет добычу… Её пальцы впились в тело, как до того пальцы Руки, даже сильнее. Почему он ушёл и оставил сё… этому… если она так важна для него? Существа извне для него не страшны.