Джо Холдеман - Миры неукротимые

Каждый дом состоит из двух квартир с общей кухней и пустой комнатой, которую в будущем займут туалет и душ, как только поселок обзаведется центральным водопроводом. Каждая из квартир вполне может вместить двух взрослых и двух детей – она состоит из двух спален и общей комнаты, так что у нас с Чарли уйма свободного места.

Энергосети в поселке пока нет, но в каждой гостиной имеется топливная ячейка, подключенная к солнечной батарее на крыше, так что мы поставили там обе наши консоли. Стол в гостиной только один, так что перед нами встал выбор – работать плечом к плечу и лицом к лицу или смастерить второй стол, что выглядит гораздо привлекательней.

Все, что доставляется наверх или, наоборот, вниз, нужно тащить по лестнице или манипулировать ручным подъемником. Это определяет простоту обстановки, одновременно избавляет от запоров и задержки жидкости.

Я люблю балкон. Мы можем сидеть и смотреть на озеро, наше маленькое личное море. Я знаю, конечно, что горизонт – всего в пятидесяти километрах, но когда смотришь вот так, с балкона, линия горизонта кажется дальше, чем звезды и туманности, проносившиеся мимо моего иллюминатора в Учудене.

Чарли немного нервничала на открытом пространстве. Первый раз она только взглянула с балкона – и опрометью ринулась в спальню. Я последовала за ней. Она спрятала голову под подушку, плача и смеясь одновременно. Она согласилась, что это глупо, и вернулась со мной на балкон, но в течение часа мне пришлось буквально силой удерживать ее там, а она смотрела и вздрагивала, глупо хихикая.

Я оставила кларнет на орбите, но захватила с собой арфу Сэма. Теперь я экспериментирую с джазовыми мелодиями и перевожу их в А-минор, в котором, мне кажется, инструмент звучит лучше всего. Можно щипать, а не бренчать, потому что шесть пар струн подстроены на полутона. Я вспоминала Мерси Флаин Доув и, пренебрегая электроникой, слушала сердцем и головой, чтобы не завыли волки.

Когда привезут клавесин, станет немного тесновато. Он построен в Лондоне мастером Буркат Шади в 1728 году старого летосчисления. Думаю, это старейшее творение человеческих рук, пришедшее с Земли (есть у нас, правда, кость динозавра).

Меня заинтересовало имя мастера. Он был швед, вот и все, что о нем известно. Но Буркат Шади – необычное имя для европейца. От него веет исламом. Я представляю себе мастера темнолицым, высоким, с длинными пышными белоснежными волосами; с бесконечным терпением трудящегося над драгоценной древесиной, доставленной из восточных лесов на спинах рабов, на кораблях, и в конце концов – на трескучей конке по грязным лондонским улицам. Если бы тогда кто-нибудь сказал ему, куда занесет его творение, – это прозвучало бы фантастичней, чем сады Эдема, еще более невероятно. Думаю, в 1728 году они понятия не имели, как далеко на самом деле звезды…

(Я спросила Прайм и получила сообщение HOLD FOR OPEN DATA CHANNEL –первое за все время.) Нет. Прайм говорит, 1837-й.

Чал Хермос пережил заморозку и скоро прилетит на Эпсилон с моим клавесином. Он любит учиться; это тоже особый вид близости.

Сваи необходимы как защита от влаги и насекомых-паразитов. Ползуны, как здесь называют маленьких семиножек размером с ноготь мизинца, пролезают всюду и кусаются, оставляя зудящее красное пятнышко на полдня. Они страшно любопытны и абсолютно не боятся людей, но страдают водобоязнью. По этой причине каждая из четырех опорных свай опоясана металлическим кольцом, наполненным водой, и трое детишек следят по очереди, чтобы вода не высыхала. Тогда, если мы не забыли поднять подвесную лестницу, можно быть уверенным, что ползуны не ждут нас в постели.

Большую часть ночи шел дождь, это было восхитительно – сидеть на балконе и слушать, как капли барабанят по крыше, а в отдалении сверкают молнии, и гром отдается над озером… Чудесный запах чистой воды, потрескивание озона. Я вынесла на балкон арфу и научила Чарли словам песен «Дом восходящего солнца» и «Девятьсот миль». Пришлось объяснять, что такое железная дорога.

Она, конечно, никогда раньше не видела дождь. Сначала она испугалась внезапного натиска бури, но потом заставила себя наслаждаться бушующей стихией. Лично мне казались пугающими только силуэты плавучих пауков во вспышках молний. Чудища распластались на поверхности воды. Чарли была занята другим, и я не стала обращать на это ее внимание, но в душе порадовалась тяжести ножа, висящего на поясе.

В 57 ЛЕТ

Глава 1

Переезды, переезды

Первые два года после прибытия О’Хара на Эпсилон были скорее годами исследований, чем колонизации. Хиллтоп и Лейксайд разрастались медленно, потому что большинство «пионеров инженерии» предпочитали мирному строительству вылазки за пределы освоенной территории. Ну а прибывшие во второй партии поселенцы испытывали гораздо меньшую тягу к изматывающему труду, чем неутомимая молодежь.

Помимо этого, медленный рост поселений на Эпсилоне отражал вполне объяснимый консерватизм жителей «Дома»: последние несколько поколений провели всю свою жизнь в тесноте, и теперь свои дома люди возводили рядышком, по типовым проектам, не утруждая воображение. Улицы в Хиллтопе и Лейксайде были не шире, чем необходимо; при каждой паре квартир сделали рециклирующую систему, включающую туалет, вырабатывающий компост (сама мысль, что вода может необратимо утекать в канализацию, казалась бывшим обитателям «Нового дома» странной и экстравагантной; ну а уж позволить отработанной воде уносить с собой ценное удобрение было просто немыслимо).

Вскоре поселенцы были наказаны за то, что лепили свои жилища вплотную друг к другу. В один из домов ударила шаровая молния. Тростниковая масса, из которой сделали стены и крышу, хоть и не была легковоспламенимой, все же могла гореть – и к тому времени, когда удалось справиться с огнем с помощью передвижной помпы и удачно начавшегося ливня, дом сгорел до фундамента, а соседние с ним – наполовину. Двое жильцов погибли то ли от замыкания, то ли от огня; еще троим удалось спастись, спрыгнув с балкона. К тому времени, когда к дому подтянули лестницы с нижнего яруса, внутри полыхало, как в преисподней.

Примерно в двухстах метрах оттуда находился большой громоотвод, но шаровая молния отскочила от него, как мяч, и полетела к домам. Так утверждал единственный очевидец происшествия – правда, он признал, что мог ошибиться… Может, громоотвод следовало сделать выше? Толще? Или расставить несколько штук? Единственная информация, которой они располагали, – чертеж, переданный из Ки-Уэста с двумя коротенькими абзацами объяснений.

Зато теперь над ними нависла недвусмысленная угроза общего пожара. Не отверзись хляби небесные в самый подходящий момент, могла бы начаться цепная реакция, и запылали бы все дома на берегу озера, а то и весь поселок. Поселенцам нужно было рассредоточить свои жилища.