Валерий Белоусов - Витязи из Наркомпроса

— Вы ведь ничего, собственно, обо мне не знаете…

— Знаю. — спокойно и ласково сказала Наташа. — Я все давно про Вас знаю. Вы, Валерий Иванович, ещё в 1929 году стали секретным сотрудником ОГПУ, работали по линии белой эмиграции, только в этом году предотвратили два террористических акта, в том числе тот, который должен был произойти в детском саду имени Баумана во время проведения районной игры в Чапаева… А теперь имеете задание не допустить нашу комиссию в Барашево.

Девушка секунду помолчала, грустно улыбнулась:

— Вот видите? Я даже ваш секретный псевдо знаю, вы — Олеся… Что? Разве… Не… так?

— Нет. Совсем не так. Олеся, это буду азм, многогрешный…, — пожал ставшими непривычно прямыми плечами отец Савва.

— А я здесь буду по линии Разведупра РККА! Позывной Беркут. — прищелкнув каблуками, пояснил Бекренев.

Офонаревший от таких новостей дефективный подросток только таращил на них глаза от изумления…

— Господи, помилуй! — искренне произнес о. Савва, перекрестившись. — Ну, я ещё понимаю, Госконтроль… Но что военным-то в здешних лесных пустынях запонадобилось? Это ведь не какое-нибудь хмурое пограничье: отсюда три года скачи, никуда не доскачешь! Расея — матушка, глубинная, исконно-посконная!

— Хорошо. — четко, по-военному ответил Бекренев. — Я отвечу! Тем более, что вам станет тогда гораздо понятнее, почему я Наталью Юрьевну категорически не желаю туда, дальше, пускать… Но с одним условием… Батюшка, поясните, на чем вас взяли?

— Да чего там…, — махнул рукою священник. — Меня и брать-то особо не требовалось: зане, аз есмь чисто анти-Ахиллес… У того одна пята уязвима была, а у меня всё тело, одна сплошная Ахиллова пятка. Просто однажды пришли ко мне две юницы, из Органов социального надзора и ювенальной юстиции, и заявили: не имею права я, лишенец, детей воспитывать! И они их решением суда у меня отбирают, чтобы отправить в образцовый детский дом имени товарища Коллонтай… А одна из них, мужеподобна есмь, на мою старшенькую так и зыркает, сальными такими гляделками…

— Да…, — согласился Бекренев. — При Ягоде быть tribade было весьма модно!

— Вот-вот, гореть бы им в аду, нечестивицам… Пришлось мне подписывать некую цидулку, разглашать которую невозможно никак под страхом смертным… Впрочем, против совести я никогда не поступал-с! Ибо боролся с убийцами и шпионами, самыми настоящими…

— Савва Игнатьевич, да как же вы… Как же ваше последнее задание? Мне мешать?! — вспленула руками Наташа.

— А я вам разве чем помешал? — в свою очередь обиженно спросил батюшка. — Это вот Валерий Иванович всё больше по этой части усердствовал. А вот кстати, сие отчего-с? Не поясните?

— Всё началось с зубово-полянского военкома! — с ad ovo начал свой рассказ Бекренев. — Обратил он тут у себя внимание, что из треугольника, который образуют лесные села Вадские Селищи, Промзино и Подлясово, уже второй год не приходят на районный сборный пункт призывники. А надо сказать, что народ там, в этих лесных краях, издавна отличался крепчайшим здоровьем, дисциплинированностью, да отвагой. Так что при царях воинские начальники отправляли вадско-селищевцев прямо в Гвардию! Конкретно, в лейб-гвардии Павловский полк, потому что они были все как на подбор курносые блондины. Да и лейб-егеря от этих рекрутов не отказывались: мало что они все как один охотники да следопыты, так еще Вадские Селищи отличаются особой славой, как признанный центр мордовской национальной борьбы на поясах…

— Акша Келу! — пояснил внимательно слушающий Филя.

— Разумеется, при Соввласти местные уроженцы отправлялись в лучшие стрелковые части РККА — в Двадцать Пятую Чапаевскую, Первую имени Московского Пролетариата, в Сорок Четвертую Ярославскую… А тут покупатели приезжают, а призывников-то и нет? Натурально, обеспокоенный военком начал звонить в местный сельсовет: никакого результата! А работники Наркомсвязи только руками разводят… Нет проводной связи. Почта туда не ходит, телеграфной связи тоже нет! В райкоме вообще как в рот воды набрали, райисполком явно не в курсе! Оседлал тут военком своего мобилизационного жеребца, для конницы Буденного на случай Освободительного Похода тщательно сберегаемого, и поехал сам посмотреть, что же там происходит? Куда там! Сложность вся в том, что до Вадских Селищ можно доехать только по одной-единственной дороге, как раз через гостеприимное Каргашино… Леса здешние вы видели: бурелом да чащобы! А по правому берегу Вада сплошные болота… Ну, доехал военком верхами до Пичевки, а тут ему и стоп! Секрет бойцов с крапчатыми петлицами… Проезда нет.

Военком обратился с письмом в райотдел НКВД, а те официально сообщили ему, что все призывники прямиком направлены во внутреннюю охрану. А неофициально, добавили, что бы он шел… лесом, ага. И глупых вопросов впредь не задавал.

Ну, тому, что парни из Вадовских Селищ напрямую призываются в НКВД, он ни на миг не поверил: потому что все призывники сначала прибывают на районный сборный пункт, а уж потом по результатам мандатной и медицинской комиссий «покупатели» из войск их разбирают, кого куда — кого в пограничники, а кого в военные строители… Это закон так требует!

Однако, поднимать свару с этим склочным ведомством в период известных событий не захотел (ну, про заговор Тухачевского вы уж слыхали?)

Так бы и затихла эта история на уровне Оргмобуправления НКО, если бы лесники да работники рыбоохраны в свою очередь не стали бы бить тревогу. Потому что река Вад второй год выносит в Мокшу либо косяки заморенной рыбы, либо трупы животных, начиная от ондатр и кончая лосями. Само-собой, НКЛП и Наркомзем всполошились: нет ли в тамошних местах какой эпизоотии? Привлекли ветеринаров, те произвели вскрытия… Оказалось, что все животные погибли в результате применения БОВ неизвестного типа…

— Что такое БОВ? — недоуменно спросил о. Савва.

— Это боевые отравляющие вещества…, — пояснила владелица значка «Будь Готов к ПВХО».

— Именно! — продолжил Бекренев. — Раз это боевая химия, лесники обратились с гневным запросом к нам, дабы мы прекратили безобразия нарушать. Но вся пикантность ситуации заключается в том, что войска химзащиты РККА такой тип ОВ на вооружении вообще не имеют! Это что-то вроде глубоко модернизированного люизита… Кроме того, у нас есть свой исследовательский институт в подмосковных Кузьминках, и испытательный полигон в безлюдной степи, в Шиханах, под Чкаловском… И нам нет никакой нужды испытывать такое непредсказуемое оружие в бассейне Оки, на которой находится крупнейший центр оборонной промышленности Горький! Мы его и не испытывали.