Фредерик Пол - Туннель под миром (сборник)

Тина устремила на него широко открытые голубые глаза.

— О Сэм, — прошептала она, игнорируя его официальный тон. — О Сэм, у вас появился второй клиент! Я так рада! Правда, он выглядит немного зловеще, но держится с таким достоинством, что я была уверена…

— Кто? Кто выглядит немного зловеще?

— Ну, ваш новый клиент…

У Сэма возникло неприятное ощущение, что в конце фразы она хотела добавить — глу-упенький.

— Когда я пришла сегодня утром, в холле торчал такой странный высокий старик в длинном черном пальто и разговаривал с лифтером. Он повернулся ко мне — я имею в виду лифтера — и сказал: "Это секретарша мистера Вебера, она сможет сообщить вам все, что вас интересует". Затем лифтер как-то странно подмигнул. Это было не очень-то вежливо в такой обстановке. Тогда старик уставился на меня, мне стало очень не по себе, а он ушел, пробормотав сквозь зубы: "Либо психопаты, либо хищники. Ни одного нормального. Ни одного уравновешенного". Настоящий джентльмен так бы не сделал. Вы должны это знать, если он ваш новый клиент!

Она откинулась на спинку стула и перевела дух.

Высокий, зловещий старик в длинном черном пальто, выспрашивающий о Сэме у лифтера? Вряд ли что-нибудь серьезное. Он ни в чем таком не замешан. Но нет ли тут связи с необычным рождественским подарком? Над этим стоит поразмыслить.

— У нас гостит моя любимая тетя, я вам уже говорила, — продолжала Тина, — и она приехала так неожиданно…

Девушка что-то объясняла относительно рождественского вечера. Когда она наклонилась к нему, Сэм почувствовал прилив нежности.

— Не беспокойтесь, — сказал он. — Я знаю, вы не могли ничего сделать, чтобы наше свидание состоялось. Мне стало немного грустно, когда вы позвонили, но я примирился: я ведь известен как Сэм, который никогда не сердится на красивых девушек. А как насчет ленча?

— Ленча? — она встревожилась. — Я обещала Лью, то есть мистеру Найту… Но он не станет возражать, если вы тоже пойдете.

— Ну и отлично. Пошли.

Вот хорошая возможность отплатить Лью его же монетой.

Перспектива сидеть за столом в "большой компании" вместо ожидавшегося интимного общества основательно испортила настроение Лью Найту, чего, собственно, Сэм и добивался. К сожалению. Лью взял реванш. Он удивительно красноречиво расписывал детали порученного ему дела, хвастал ожидаемыми гонорарами, не забыв упомянуть и о предстоящей славе. После одной или двух попыток вставить несколько слов об интересном завещании, которое он оформлял для фирмы "Сомерсет и Оджек", обманутый в своих ожиданиях Сэм погрузился в размышления. Лью, воспользовавшись его капитуляцией, немедленно перестал говорить о деле "Розенталь против Розенталя" и начал обхаживать Тину.

На улице была слякоть — снег превратился в грязь. Во многих магазинах уже разбирали рождественские витрины. Сэму бросились в глаза конструкторские наборы для детей, обложенные елочной канителью и покрытые сверкающим искусственным снегом. "Построй радио", "Построй небоскреб", "Построй аэроплан"… Но — "только с помощью набора "Построй человека" Вы можете…"

— Я пошел домой, — внезапно произнес Сэм. — Вспомнил о важном деле. Если кто-нибудь придет, позвоните мне.

"Я оставил Лью победителем на поле битвы", — сказал он себе, заняв место в вагоне метро. Но горькая истина заключалась в том, что битва все равно была проиграна независимо от места, где находился Сэм.

Еще в юридическом институте говорили, что у Лью Найта волчья хватка. С того дня, как Лью заметил, что субстанция, наполнявшая платья Тины, имела правильные пропорции, шансы Сэма на победу снизились до стоимости куска железа в золотых хранилищах форта Нокс.

Тина сегодня не приколола подаренную Сэмом брошь. Зато на мизинце ее правой руки появилось довольно безвкусное кольцо.

"Одни выигрывают, другие проигрывают, — философствовал Сэм. — Я не выиграл".

Но как было бы приятно "выиграть" Тину.

Открыв дверь своей комнаты, Сэм с удивлением обнаружил, что постель не убрана. Значит, горничная не приходила. Этого раньше не случалось… Ну, конечно! Ведь раньше он никогда не запирал дверь. Девушка, наверно, решила, что Сэм не хотел, чтобы к нему входили. А может, он и в самом деле не хотел.

На спинке кровати с вызывающим бесстыдством переливались всеми цветами радуги галстуки тети Мэгги. По дороге сняв шляпу и пальто, Сэм бросил их в шкаф. Затем подошел к умывальнику и тщательно вымыл руки. Потом резко обернулся.

Ничего не изменилось. Большой коричневый куб, на который он все время невольно косился, стоял на том же месте и, без сомнения, содержал тот же диковинный набор, так поразивший его воображение.

"Открыться", — сказал Сэм, и ящик открылся.

Книга, по-прежнему раскрытая на оглавлении, лежала на дне ящика; ее угол попал в камеру одного из странных аппаратов. Сэм осторожно вынул и то и другое, заметив при этом, что аппарат состоял в основном из каких-то окуляров, укрепленных с помощью сложного переплетения трубок и пружин на основании — плоской зеленой пластинке. Он перевернул аппарат. На нижней стороне пластинки было выведено такими же диковинными буквами, как и в книге: "Комплекс из электронного микроскопа и рабочего столика".

Очень осторожно Сэм поставил аппарат на пол, затем один за другим вытащил все остальные приборы — от "Детского биокалибратора" до "Витализера Джиффи". Потом он аккуратно выстроил в пять рядов разноцветные флаконы с лимфой и банки с всевозможными хрящами. При этом выяснилось, что стенки ящика изнутри выложены удивительно тонкими листами разной конфигурации. Стоило слегка надавить на края этих листов, и они превращались в трехмерные модели органов человека, величину и очертания которых можно было изменять, оттягивая любую часть поверхности. Ясно, что это были формы для частей тела.

Хороший ассортимент! Если все это имеет какое-нибудь отношение к науке, то ящик может представлять огромную ценность. Или служить весьма полезной рекламой. Или — ну, мало ли что…

Если все это имеет какое-нибудь отношение к науке…

Сэм опустился на кровать и раскрыл книгу на главе "Детский биохимический сад".

В девять вечера он сел на корточки у "Комбинированного электронного микроскопа и рабочего столика" и принялся откупоривать маленькие бутылочки. В девять сорок шесть Сэм Вебер впервые "построил" простейший живой организм.

Конечно, это было немного, если сравнивать, скажем, с первой Книгой бытия. Примитивная коричневая плесень, которая в поле зрения микроскопа расползалась по кусочку пирожка, дала несколько спор и прекратила свое существование примерно через двадцать минут. Но ведь ее сделал Сэм! Он создал специальную форму жизни, способную питаться только составными частями именно такого пирожка. Ничем другим она не могла питаться.