Павел Комарницкий - Всё исправить

Пацанчик, разинув рот, еще заворожено рассматривал вращающееся колесо, а мамаша уже неслась к нему подобно курице-наседке, явив недюжинную для раскормленного тела прыть.

– Лееееник!!!

Крик молодухи словно послужил сигналом, и жуткая картина постапокалипсиса враз ожила. Леник заревел басом, заглушая голос мамаши, из кабины же опрокинувшегося авто полезли седоки, вплетая матерную ругань в какофонию воплей. Юленька проснулась и неодобрительно закряхтела. Пожалуй, надо возвращаться домой, подумал Чекалов, морщась. Всю прогулку обломали, придурки…

– А ну стоять! Куда пошла?

Водитель, выбравшись из салона, уже стоял, расставив ноги и слегка покачиваясь, всем видом напоминая плакатного эсэсовца, твердо намеренного немедленно начать дранг нах ост. Ба, да он же в дымину пьян, понял Алексей. И в таком виде за руль, вот это демократия пошла…

– … Ты мне, сука, за машину ответишь! Ты знаешь, сколько стоит?..

– Да ты пьянь, ты ж мне ребенка чуть не угробил!

– Что-о-о?! Оскорбление сотрудника при исполнении… Все, пацаны, берем эту бабу и оформляем…

Трое остальных членов экипажа обступили молодуху, неожиданно ловко завернув ей руки, и Алексей с изумлением увидел, что на запястья мамаше надевают наручники. Ну ни хрена себе…

– Прекратите, мужики, – негромко сказал он, подойдя поближе. – Дети тут.

– Что-о-о?! – распаленный водила обернулся. – Ты кто такой, э? Нападение на сотрудников?..

– Молчать. Смирно, – ровным механическим голосом повелел Чекалов, и все, включая молодуху и мальца, разом заткнулись, вытянувшись в струнку. – Документы есть?

Удостоверения оказались сразу у троих. Понятно…

– Значит так, граждане начальники. Тачку свою ставите на колеса, и чтобы больше я вас не видел. Вообще забыли дорогу в этот двор. Я бы на вашем месте сегодня же застрелился со стыда… правоохранительные органы, блин!

Четверо участников пьяного ралли дружно навалились, раскачивая и с натугой возвращая свой аппарат в нормальное положение. Изрядно помятая машина с лязгом встала на колеса, экипаж молча и целеустремленно забрался внутрь с левого боку (правые дверцы заклинило, очевидно), и спустя пару минут только удаляющийся рев мотора напоминал о происшествии.

– Вы тоже отдыхайте, – чуть улыбнулся Чекалов мамаше с пацаном. – Не было тут вообще ничего.

Пацанчик немедленно оседлал велосипед и возобновил катание по кругу, мать неспешно двинулась к руинам песочницы, где дожидалась коляска с младенцем. Алексей же решительно покатил Юлию Алексевну домой. Хватит, нагулялись!

Наверное, возбуждение от происшествия оказалось слишком велико, потому что он ничего не почувствовал вплоть до того момента, как ключ повернулся в скважине.

– Ну здравствуй…

У него все-таки хватило здравого ума, чтобы запереть за собой дверь, и только тогда окунуться лицом в роскошные космы ее волос… в которых так хочется утонуть…

– … Вот такие дела.

Чекалов отхлебнул из своей кружки добрый глоток, едва не обжигаясь. Чай был заварен как надо – крепкий черный индийский чай, густо заправленный сахаром. Руки уже почти не дрожали, хотя ватная слабость в теле все еще держалась. Юля сидела напротив, одетая в скромный домашний халатик, держа чашку четырьмя пальцами, слегка оттопырив мизинец. Семейная идиллия, не иначе…

– Юля, Юль…

– М?

– Я злоупотребляю данной мне силой?

Она задумчиво рассматривала чай в чашке.

– В меру, я так полагаю. Можно ли было оставить в живых тех бандюков, у Нэллочки? Можно. Но не нужно.

Пауза.

– Только дело-то этим не ограничивается, Леша. Ты и сам не знаешь пределов своей власти. Помнишь тех алкашек, что пировали на моих поминках?

– Хм… А ты откуда… – удивился было Чекалов и смолк. Мог бы и сам догадаться, прежде чем спрашивать.

Короткий смешок.

– Вот именно. Из твоей головы прежде всего. Но ты не ответил на вопрос.

– Э… Ну, помню вроде.

– А знаешь ли ты, что все три уже того, откочевали в мир иной?

Вот теперь Алексей удивился по-настоящему.

– А это-то откуда известно?

Ее глаза невероятно мудры и чуть печальны.

– Как там было, у Гете: «я знаю многое, но не всеведущ я»… Ты даже не представляешь, как много я теперь могу знать. Откуда? А откуда вообще бывают озарения?

Пауза.

– Только теперь озарение у меня норма, Лешик. Образ мышления, так скажем.

Она долила ему и себе кипятку, добавила заварки. Заботливо досыпала мужу сахара, не поленившись помешать ложечкой.

– Но мы отклонились. Насчет тех алкашек.

– Хм… – Теперь уже Чекалов задумчиво разглядывал свой чай в кружке. – Ну и? Померли и померли, я тут при чем? Если ежедневно пить всякую гадость, немудрено и дуба дать.

Она коротко вздохнула.

– Ладно… Включи телевизор.

– Э… Зачем?

– Надо. Пойдем, пойдем. Это тебя должно убедить, так полагаю.

Выбрав нужный канал, Алексей сел на диван, терпеливо ожидая. Шла вечерняя сводка криминальных новостей.

– Ну и?..

– Сейчас будет.

– … найдены четыре трупа с огнестрельными ранениями в области головы. По предварительным сведениям, все четверо совершили самоубийство. Известно также, что трое из пострадавших являлись сотрудниками МВД…

Чекалов сглотнул ставшую вязкой слюну. Юля, подождав, протянула руку к пульту и выключила телеящик.

– Еще вопросы?

Она приблизила к нему расширенные, чуть мерцающие потусторонним светом глаза.

– Осторожней будь в желаниях своих, ибо могут они исполниться. Это не я придумала, так сказано в одной старой книге.

Он снова сглотнул.

– Как это трудно…

– Не тебе одному, Лешик.

А ведь она изменилась, подумал вдруг он, разглядывая ее лицо. Красота стала тоньше, отточенней… можно сказать, пронзительная… подожди-ка…

– Юля, Юль…

– М?

– Я спрошу прямо. Тебе… хватает?..

Она чуть улыбнулась.

– Мы слишком редко вместе, Леша.

Сжав зубы, он целеустремленно принялся расстегивать на ней халат.

– Ты опять свалишься в обморок…

– Не имеет значения. Голодать ты у меня не будешь. Я так хочу!

… Сознания он все-таки не потерял, хотя звон в голове был такой, словно туда засунули будильник. Некоторое время он лежал просто так, бездумно. Потом осторожно провел пальцами по ее щеке.

– Юльк…

– М?

– Я люблю тебя.

Она ответно провела пальцами по его лицу.

– Навсегда?

– Навсегда.

Звон в голове понемногу стихал, оставляя после себя глубокую истомную слабость.

– Юль…

– М?

– Я тебя все спросить хочу… и каждый раз нам недосуг выходит… Как там?..

Заканчивать фразу необходимости не было – теперешняя Юлька понимала абсолютно все даже без слов.

– Покой и безмятежность… и всепроникающий свет… А впрочем, я вру. Стеклянная пустота и только, Леша. Мертвая пауза между всплесками квази-жизни.