Юрий Алкин - Физическая невозможность смерти в сознании живущего. Игры бессмертных (сборник)

Я чувствовал себя полным идиотом.

– Но почему ты решил, что кролика не существует? – спросил он вдруг. – Я бы сделал совсем другой вывод.

Я пытался собраться с мыслями. Что, если я ошибся? Что, если актерам действительно ничего не грозит? Продолжая упираться, я упущу неповторимый шанс узнать, что произошло в действительности. При этом не обязательно отказываться от своей легенды. Даже будучи послан на его место, я мог найти эту тетрадь. Но тогда мои вопросы будут звучать смешно…

– Почему ты отказался писать? – спросил я наконец, прерывая его восторженную тираду.

– Отказался писать? О чем ты?

– После того как ты вышел отсюда, тебе предлагали писать книги для Пятого. Ты отказался. Почему?

Он улыбнулся.

– Ты поймешь, когда закончится твой контракт.

– Но ведь ты хотел написать эти книги. У тебя были идеи.

– Идеи… Понимаешь, после трехлетнего перерыва начинаешь ценить многие вещи, на которые раньше не обращал внимания. И тогда оказывается, что писать книги для кролика не самое интересное дело. Особенно если можешь писать о чем хочешь и не заботиться о деньгах.

Он вдруг снова оживился.

– Слушай, а ты, случайно, не из-за этого вообразил, что со мной что-то случилось?

На этот раз в точку попал он. Но я все еще не был убежден в том, что ошибся. Хорошо, пусть мои поиски были основаны на неверной предпосылке. Но ведь Зрителя действительно не существует!

– А как же обман? Зачем они внушают каждому актеру, что он первый?

– Наверное, у них есть на то причины, – сказал он с едва уловимой насмешкой.

– Так ты знаешь, что здесь происходит?!

– Здесь происходит именно то, о чем тебе рассказали, – уникальный опыт. И ставят его над одним человеком. И этот человек не ты.

Я уже почти забыл об образе бесстрашного агента.

– Но я знаю, что его нет!

– Ты ошибся, – мягко сказал он. – Наверное, ты его каким-то образом искал и не нашел. Ты в чем-то ошибся. Он существует.

– Ты знаешь, кто он такой? – спросил я в упор. – Я не прошу называть его имя. Только скажи, знаешь ли ты его. Да или нет?

Он отрицательно покачал головой.

– Его имя мне не известно.

– Тогда почему ты убежден в том, что он существует?

– Потому что у меня нет оснований считать иначе.

Он встал.

– Надеюсь, я смог убедить тебя, что со мной ничего не произошло. Забудь об этой ерунде, продержись еще два года, а потом иди и радуйся жизни. Тебе ничего не грозит. Понимаешь? Ничего не грозит. Я могу ответить еще на какие-то вопросы?

О чем я мог его спрашивать? За десять минут он разрушил башню, которую я воздвигал много дней подряд. Он был жив и здоров и уже одним своим появлением выбивал из-под моей теории опору. Он не знал, кто такой Зритель, и не стремился это узнать. Он даже не задумывался, почему меня обманули в этом вопросе. А почему, кстати, он не задумывался?

– Ты сказал, что у них есть причины внушать всем актерам, что подопытному – двадцать пять. Допустим, ты прав. Тогда это может означать только одно. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Он сосредоточенно кивнул.

– Это означает, что он действительно не стареет, – я старался внимательно смотреть ему в глаза. – Это так?

– Извини, – Шеналь развел руками. – Чего не знаю, того не знаю.

Он задержался с ответом на какую-то долю секунды. Но даже этого мне хватило, чтобы понять, что он врет. Несомненно, однозначно врет – первый раз за все время нашего разговора.

Через минуту после его ухода в комнату вошел Тесье, держа в руке какие-то белые листки.

– У меня нет времени, – сухо начал он без всякого приветствия. – У меня нет времени разбираться с вашими капризами и детскими кошмарами. Ваша нелепая подозрительность уже обошлась мне очень дорого и продолжает высасывать деньги и усилия из моего проекта и моих людей. Срочные билеты из Таиланда обходятся, между прочим, весьма недешево.

Он сел на стул и угрюмо уставился на меня из-под сросшихся бровей.

– Я не буду разбираться в ваших подозрениях. Только что вы получили доказательства, которые я нахожу неопровержимыми. И не воображайте, что я делаю это из страха перед этой мифической организацией. Вашим фантазиям я не верю ни на грош.

Я открыл было рот, но Тесье не дал мне сказать ни слова и четко угадал мой вопрос.

– Не верю, потому что это полнейшая ерунда. Если бы вы были посланы полицией, вы не бегали бы по девочкам вместо того, чтобы заниматься делом. Кроме того, мы проводим доскональную проверку всех кандидатов и узнаем о них больше, чем они сами знают о себе. По поводу баек об исчезающей молодежи я вообще не говорю. Надо быть параноиком, чтобы сделать такие выводы из какой-то тетради. Что он там понаписал? Да, разумеется, ваш разговор прослушивался, – брюзгливо сказал он, заметив мое движение. – Только не делайте обиженное лицо. Одним словом, доказательства вы получили. А чтобы вы совсем перестали сомневаться – вот, ознакомьтесь.

И он небрежно бросил на стол свои листки. По гладкой кремовой поверхности стола веером разлетелись черно-белые фотографии. Я осторожно взял ближайшую.

Секция Встреч. Снято из угла, недалеко от длинного прохода. На переднем плане чья-то мощная спина. Справа от нее вполоборота стоит Ева. А между ними, чуть поодаль, да, это не ошибка… Ребенок. Мальчик. Ему года три, не больше. Сияющий карапуз радостно бежит навстречу камере. То есть несется он, конечно, к человеку, стоящему спиной к камере. Маленькие ручки с растопыренными пальцами протянуты вперед. Все лицо – одна сплошная радость. Хоть бери и используй для плаката о счастливом детстве.

Я отложил фотографию и взял следующую. Тот же ребенок на диване в окружении моих хохочущих «родителей». Указывает пальцем на Третьего и что-то говорит с непосредственной детской улыбкой. Рядом стоят Адад, снова Ева, Шинав. Сзади еще несколько фигур, но кто это, понять невозможно – слишком далеко. Видимо, мальчонка только что выдал что-то забавное, поскольку все присутствующие заливаются смехом. Актеры первого поколения (если это действительно они) поразительно похожи на моих современников. Их практически нельзя отличить от людей, с которыми я разговариваю каждый день.

Еще фотография. Те же действующие лица, только мальчик уже стоит на диване, опираясь на плечо Второй. Секция Поэзии. Тринадцатая что-то с выражением декламирует. Мальчик спит в кресле у нее за спиной… Секция Искусств. Шинав с мальчиком. Указывая на картину, что-то объясняет, ребенок слушает с неожиданным для его возраста вниманием. Игры, беседы, веселые минуты странного детства.

Последняя фотография. Снова Секция Встреч. Ребенок сидит на диване и, склонив голову, слушает, как ему читают книгу. А читает ее… Пятый. Я.