Андрей Мартьянов - Последняя война

— Фарр, вот я, например, большую часть жизни прожил в горах. — Кэрис покачивался в седле низенькой мергейтской лошадки и лениво поглядывал по сторонам. Атт-Кадир ехал справа, а позади семенила пегая кобылка Ясура. Заводных лошадей вели на чембурах, нагрузив их поклажей — почти неподъемным мешком Кэриса, Ясуровой сумкой да холщовыми мешками с едой. — И самое страшное, что видел, никак не относилось к демоническим силам. Нет ничего хуже ярости природы, когда оползень сметает сразу пять деревень, или выяснения отношений между людьми. Жители одного поселка хватают колья, заржавленное оружие, оставшееся от прадедов, и идут крушить соседей только потому, что те выгнали своих овец на чужое пастбище.

— Атта-Хадж говорит через Провозвестника, — не преминул заметить Фарр. "Живи в мире с соседом, и твоя старость будет спокойной".

— Да как можно мирно жить с такими соседями! — воскликнул Кэрис и тотчас же завел очередную долгую и нудную историю из жизни горных вельхов, коим, собственно, он и являлся. Фарр слушал внимательно, а старый Ясур только кривился, постоянно бормоча под нос что-то нелестное в адрес полоумных горцев с полуночи. И боги у них неправильные, и одеваются непотребно, и обычаи дикарские…

Ясур ругался с Кэрисом едва не каждый вечер. Поводы для разладов находились самые разнообразные: где выбрать удобное место для ночевки, как приготовить изрядно надоевшее мясо (диких горных козлов и муфлонов водилось в округе во множестве, тут-то и пригодились доставшиеся в наследство от убитых мергейтов тугие луки), нужно ли класть в котел найденную Кэрисом пахучую травку и корешки неизвестных растений… Когда же маленький отряд миновал предгорья и вышел на первый низкий перевал, ведущий к отдаленным распадкам Самоцветного кряжа, Кэрис учинил вовсе невероятное. Вечером он снял короткий халат, саккаремские шаровары и сапоги, засунул их в свой мешок, а сам навертел на бедра длинный отрез ткани в темно-красную с черным клетку, забросил оконечье сего странного одеяния на левое плечо и закрепил серебряной заколкой.

— Как распутная девка, честное слово, — недовольным голосом проворчал Ясур. — Тьфу! Где ж видано, чтоб мужчина носил юбку?

Фарр, оценивающе посмотрев на попутчика, решил, что подобная одежда выглядит необычно, но на настоящее женское платье все-таки не похожа. Во-первых, коротковата, всего до колен, во-вторых, смотрится по-другому.

— Ничего вы не понимаете! — провозгласил Кэрис, стягивая красно-черную ткань ремнем на поясе. — Все горные вельхи носят такие пледы. Я же не протестую, когда постоянно вижу тебя, Ясур, в глупом тюрбане, от которого преет голова на солнце.

Кэрис, в отличие от немногословного храмового сторожа, вечно чем-то недовольного, оказался отличным собеседником для любопытного Фарра. Он мог до бесконечности рассказывать истории про горы и населяющие их племена, жутковатые истории о невиданных чудищах, злобных дэвах или, наоборот, странные, кажущиеся невероятно фантастичными, но такие красивые сказки своего народа. И, конечно, однажды пристав к шехдадцам, Кэрис не собирался никуда уходить, хотя причину, по которой решил сопровождать старика и мальчишку, не раскрывал. Фарр неоднократно украдкой пытался выспросить, зачем ему понадобилось идти вместе с ними, но ничего путного не добился.

Если верить рассказам незваного попутчика он происходил родом из крайне отдаленных полуночных земель, где обитали варвары, не знающие единого повелителя наподобие саккаремского шада. Одним из самых многочисленных варварских народов были вельхи. Они селились на равнинах, у моря, в непроходимых лесах, а довольно большая часть сего племени обосновалась на выветрившихся возвышенностях к полуночному восходу от границ империи Нарлака. Жили горные вельхи отдельными семьями, каждая в своем поселке, и называли такую семью кланом. По словам Кэриса, клан его отца именовался Калланмор, и в этом большом дружном семействе, как выразился вельх, "варили самое лучшее пиво". Фарр не понимал, чем здесь гордиться: сей напиток, которым его угостил Кэрис, был горьковат да изрядно пах ячменем.

— А почему ты ушел из семьи? — осторожно спросил Фарр, боясь, что полуночный варвар (на самом деле оказавшийся не таким уж и варваром — Кэрис читал и говорил на нескольких языках, а некогда, опять же если верить его речам, побывал в дальних странах и даже сидел над книгами неизвестных Фарру мудрецов) обидится на такой вопрос. Мало ли какие у человека могут быть причины для того, чтобы оставить земли отцов?

— Да, — хмыкнул вельх. — Сколько раз я спрашивал у самого себя: "Кэрис, зачем ты покинул обители клана?" Там красиво, солнечный свет вьется вкруг вереска… Скучно стало. Каждый день одно и то же: пастбища, овцы, младшие братья дерутся, маленькие войны с соседними кланами. Вот представь: выходят две семьи стенка на стенку, по полсотни с каждой стороны, и начинают молотить друг друга. Причем не из-за вражды, а просто ради потехи. Традиция такая. Однажды мы хорошо побили Макмэддов из соседней деревни, они в ответ угнали наше стадо и, объединившись с Твахадассами, пришли бить нас. А мы в отместку взяли себе цвета их пледов, хотя бы потому, что победили… И так постоянно, из года в год. Скука! Вот я и отправился в широкий мир. Тем более что мою невесту отдали за Конара Макмэдда, чтобы примирить семьи и породниться. Ясно?

— Почти, — уклончиво ответил Фарр, не разобравшись в странных и чужих названиях и обычаях. — Лучше расскажи мне, как люди вообще могут жить в горах? Столько опасностей, чудовищ…

Каждым утром, на рассвете, Фарр выверял направление движения с помощью Кристалла из Меддаи. Он очень серьезно относился к волшебству Камня Атта-Хаджа, в чем Ясур полностью поддерживал подопечного: священный кристалл не терял свою силу и, стоило лишь положить его на чистую тряпочку и спросить вслух: куда, мол, идти дальше? — осколок бесцветного камня откатывался на несколько ладоней к закату. Предвечный ясно говорил своим слугам: путь лежит в глубину Самоцветных гор.

Кэрис, наблюдая за Фарром и его действиями с Камнем, в открытую посмеивался, неимоверно раздражая Ясура, и предлагал погадать по бараньей лопатке, утверждая, что ответ будет такой же, один в один. Старик моментально начинал кричать на вельха, что тот не больше чем безбожный дикарь и, если ему что-то не нравится, пусть катится своей дорогой.

— Удивительный у вас бог, — пожимал плечами Кэрис, пропуская мимо ушей очередную порцию оскорблений, на которые Ясур не скупился. — Вот ты, почтеннейший, утверждаешь, будто Атта-Хадж всевидящ, всезнающ, добр и мудр… Однако он никогда не снисходит к людям, предпочитав посылать вам, саккаремцам, знамения или бросать непонятные намеки. У вельхов по-другому. Наши боги всегда рядом. Ты никогда не слышал о Лугге, боге-вороне? Когда мы собираем урожай, случается праздник, по-вельхски называемый Луггнассадом и покровительствующий богатству и достатку ворон всегда прилетает праздновать вместе с нами. Слыхал?