Юрий Мишин - Секретный Дозор

Я посмотрел на Назимова. Легкое прикосновение к амулету и мой инструктор заметно расслабился. Не совсем, а ровно настолько, что бы с одной стороны не досаждать мне служебным рвением и вести себя на людях более адекватно, а с другой воспринимать поездку как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, все утряслось, и остаток полета проходил для меня относительно спокойно. Если не считать довольно утомительной промежуточной посадки, где мы опять долго торчали в душном и тесном накопителе, пока, необъятных размеров дежурная не позвала нас на посадку. Потом Михаил Иванович и Меньшиков мирно дремали каждый в своем кресле. Я же, основательно выспавшийся еще по дороге в Москву, от нечего делать таращился через изрядно потертый иллюминатор на проплывающие далеко внизу многочисленные кучевые облака, размышляя над сумбурными событиями последних дней.

Дело было в том, что ко мне вернулось то смутное ощущение тревоги, что постоянно преследовало меня полтора года назад. В самом начале работы по «Нижегородскому меморандуму». Что-то было не так. И это что-то таило в себе опасность. Такую же пока смутную и неопределенную, как и ее ощущение. Самое неприятное было в том, что я никак не мог сформулировать причину своего беспокойства. Хотя, например, мне очень не нравилось полученное от Соколова задание. Не было в нем никакой логики. С какой это радости без году неделя оперативник провинциального Патруля заинтересовал Всемирную Инквизицию? Откуда вообще они про меня узнали? И какими такими талантами я обладаю, что мне нестрашно то, чего боятся в тайге более опытные и сильные Иные. Да и люди заодно. И почему? Ответов у меня не было.

Взяв из рук бортпроводницы бокал с минералкой, я немного поерзал в жестком кресле пытаясь устроиться. Сидушка была основательно продавлена, и хорошо усесться мне никак не удавалось. Бросив это бесполезное занятия, я откинул спинку и понял, что мне совершенно неинтересно думать о вновь появившемся чувстве беспокойства. Гораздо интереснее было понять, что за задание всучил мне шеф и почему именно мне. Я отпил из бокала, но поставить его на столик не рискнул. Вот уже минут пять наш лайнер потряхивало. Видимо попали в поток. Интересно, а Соколов проверил линии реальности нашего путешествия или поленился? Что-то в последнее время много сообщений об авиационных происшествиях. Хорошо, что падают пока все больше «Боинги». То Пермская катастрофа, то авария где-то в Европе… Я посмотрел на Назимова. Тот спал как сурок. Все правильно. Пилот в воздухе должен чувствовать себя лучше, чем на земле. Я полностью разделял это утверждение Михаила Ивановича с одной лишь поправкой: когда управление в моих руках или руках пилота, которому я целиком и полностью доверяю. Увиденный же мной мельком экипаж нашего самолета доверия никак внушить не мог. Командир лет двадцати восьми, двадцати девяти и совсем молоденький волосатый, как будто попавший сюда со школьной дискотеки семидесятых второй пилот. Видимо недавний выпускник училища. Остальных членов экипажа в расчет можно было не брать. Мне почему-то вспомнилось недавнее газетное сообщение, больше похожее на утку, что где то в российских авиакомпаниях летают два пилота до этого управлявшие только виртуальными самолетами в компьютерных играх.

Тряска прекратилась, и напряжение на лице сидевшего рядом с Денисом благообразного седого старичка исчезло. Поставив стакан на столик я подумал, что мне все же надо попытаться понять почему из огромного количества Иных был выбран именно я. И нет ли здесь связи с событиями полуторалетней давности? Тогда Темные не хотели пускать меня в Ночной Патруль. Противились, как могли, правда, только в лице вампиров, моему участию в «Нижегородском меморандуме». Хотя он был и остается до настоящего времени совершенно секретным не только для Иных, но и для подавляющего большинства чекистов документом. Светлые в возне вокруг меня никакого участия, судя по всему, не принимали. Не знали? Возможно. Но вампиры знали. Это без всякого сомнения. Откуда тогда была утечка информации? В августе две тысячи седьмого года о «Фантоме» в Нижнем Новгороде знали пять человек, включая меня. Причем существенные детали, в том числе и обо мне знали, только трое. Опять же включая меня. Начальник отдела контрразведки Кириллов и, естественно, сам начальник управления. Выходит кто-то из них? «Стоп, Игнатий, здесь плетень, — остановил я сам себя». А Москва? Кто знал там? Помнится первое лицо в нашей службе, дало добро на мою кандидатуру. И на внедрение. Об этом упоминал Данилов. Я это хорошо помню. Склерозом, пока не страдаю. И теперь уже не буду страдать никогда. Кто в Иные пойдет, тот здоровеньким помрет! Ладно. Кто еще? Возможно, что никто. Позвонить шефу? Нет, не стоит. Будем считать, что обо мне знали трое. Итак: Данилов, Кириллов и руководитель ФСБ России. Не слабый выбор. Пойдем дальше. Ауру Данилова я сканировал почти сразу после того, как научился это делать. Он человек. Кириллов тоже человек. Проверен лично мною почти одновременно с Даниловым. Впрочем, чего это я? То, что они люди, совсем не значит, что они не сотрудничают с Иными. Данилов скорее всего отпадает, поскольку сам явился инициатором разработки Иных и автором «Нижегородского меморандума». Москвич тоже отпадает. Скорее всего. Поскольку когда все начиналось десять лет назад, он даже не был нашим сотрудником. Кириллов? Впрочем, существует еще политик Андронов. Но, когда зашла речь о внедрении меня в среду Иных он уже давно ушел из ФСБ. Значит, все-таки Кириллов? Ладно. Пусть пока он. Вернусь, пообщаемся. Пойдем дальше.

Мне стало даже жарко и, одним глотком уничтожив всю оставшуюся минералку в бокале, я попросил принести еще.

— Может быть вам что-нибудь другое? — улыбнулась миловидная девушка.

— Что именно? — спросил я, бдительно сканируя ее ауру.

Ничего интересного там не было. Она просто человек.

— Чай. Кофе? — бортпроводница взглянула на мирно дремлющего Назимова. — Может быть вашему товарищу?

— Нет, спасибо. Просто воды, пожалуйста.

Человек… И это хорошо. Но хорошо ли это? Откуда бы это? А… знаю. Из какого-то спектакля Образцова. Как это там? «Внимание, внимание! Впервые на Землю совершил посадку Господь Бог. Слава Богу!» И трап с эмблемой «Аэрофлота». Вот именно. Кто знает, какие сюрпризы ждут нас впереди. Девушка уже убежала за минералкой, и я вернулся к своим «баранам».

Итак, пока неизвестный мне некто, предположительно Кириллов, знал в программе внедрения меня к Иным, ну и заложил. Или доложил. Странно. Почему-то об этом знали только Темные и, возможно, исключительно вампиры. Эпизод с телохранителем Газзара можно считать случайностью. А, может быть Светлые, эти светочи, как когда-то выразился Данилов, все-таки знали? Знали, но не проявили себя? Если так, то вообще ничего не понятно. Или наоборот это все объясняет? На днях Соколов проговорился, случайно или умышленно, это другой вопрос, что иногда Светлые и Темные объединяются. Для решения особо важных, жизненно необходимых для обеих сторон задач. Получается, что если и те и другие знали о моем внедрении еще полтора — два года назад, то нынешнее задание вполне логично вытекает из необходимости решить некую, вставшую перед всеми Иными проблему. И ее, или, по крайней мере, часть проблемы, по словам Соколова, может решить только Сергей Муромцев.