Квантовый вор - Ханну Райяниеми
А потом его Время окончательно иссякает, и он бессильно повисает на руках Миели.
Я потираю горло.
— Что ж, — говорю я. — Если и требовалось еще доказательство манипуляции сознанием жителей Ублиетта, мы его получили.
— Мы получили данные, — говорит «Перхонен». — Это очень странно.
Миели, прислушиваясь, наклоняет голову.
— Кто-то идет, — говорит она.
Спустя мгновение я тоже слышу далекие, но приближающиеся шаги Спокойного.
— Вот тебе на! — говорю я. — Наверно, молодая ищейка догадалась, что мы собираемся делать.
Миели хватает меня за руку.
— Поиграть в свои игры успеешь позже, — говорит она. — Надо уходить.
В поисках путей отступления Миели изучает трехмерный план, составленный «Перхонен».
— Не пора ли убегать? — спрашивает вор.
— Ш-ш-ш.
Метамозг определяет возможные маршруты с минимальной возможностью встречи с противником. У нее нет ни малейшего желания пробиваться к выходу с боем. Вот оно: оптимальный маршрут через этот зал, потом наверх…
Пол и стены содрогаются. Раздается протяжный скрежет, и схема меняется. Она понимает, что означают значки искусственных мышц, источников энергии и тепла — Спокойный-атлас. Эти существа поддерживают баланс платформ и внутреннюю структуру. Находятся точно под Лабиринтом, где движение заметнее всего. Воскресители обосновались вплотную к ним, блокируя выходы. Значит, придется драться. Если только…
— Сюда, — бросает она вору и бежит по тоннелю туда, откуда доносятся голоса.
— Можно уточнить? — говорит вор. — Разве мы не должны убегать от них?
У Миели нет желания спорить, и она просто сильно подталкивает его через биотическую связь.
— А вот это абсолютно лишнее!
Пересекающий усыпальницу цилиндрический тоннель довольно широк и продолжает расширяться. Ее метамозг регистрирует наличие впереди Спокойных и Воскресителей, но сейчас ее интересует не это.
Они попадают в широкое и низкое помещение диаметром около ста метров. Неяркое освещение обеспечивают синтбиотические трубки. Одна из стен — неровная и явно органического происхождения — двигается и пульсирует, это панцирь живого существа, Спокойного-атласа. Миели погружается в боевую сосредоточенность, вызывает планы окружающей их преисподней, положение платформ и их взаимодействие.
— Огонь! — раздается чей-то приказ.
С другой стороны зала появляется группа Воскресителей и с ними Спокойные-воины.
Миели стреляет в бок Атласа из гостгана. На этот раз снарядом служит простой раб-гогол, который после нескольких циклов сам себя уничтожит. Пол и стены начинают дрожать. По поверхности Спокойного прокатывается спазм. Панцирь трескается. А затем с оглушительным грохотом зал раскалывается по самому центру, из зияющей трещины бьет дневной свет. Миели хватает вора за руку и прыгает.
Они выпадают через рану в плоти города. Вместе с ними, словно кровь, хлещут потоки синтбиотического раствора. И вот они уже щурятся от яркого света снаружи, в настоящем лесу городских ног.
Миели расправляет крылья, чтобы прервать падение, оборачивает их пеленой гевулота и летит назад, в город живых.
В отель я возвращаюсь в приподнятом настроении.
Под гевулотом я весь покрыт грязью и сажей, ноги еще дрожат после полета с Миели, но я ликую. Где-то в мозгу бьется вопрос о том, кто же овладел сознанием Анру. Но желание отпраздновать заглушает все остальные мысли.
— Ну же, — говорю я Миели, — это надо отметить. Такова традиция. И ты теперь почетный вор. Между прочим, обычно так бывает, когда кто-то попадается при дележе добычи или из-за плохой подготовки отступления. Но мы справились. Не могу поверить.
У меня в голове постоянный гул. За последние несколько часов я был эмигрантом с Пояса, сыщиком, выпрашивающим Время нищим и трупом. Наверно, так я должен был себя чувствовать в прошлом. Мне трудно оставаться в неподвижности.
— Ты прекрасно справилась. Как амазонка. — Я болтаю чепуху, но это меня не тревожит. — Знаешь, когда все это закончится, я вернусь и снова поселюсь здесь. Займусь каким-нибудь спокойным делом. Буду выращивать розы. Буду разбивать сердца девушек, а время от времени совершать и другие вещи.
Я заказываю фабрикатору самые дорогие напитки, на которые он способен — виртуально выращенное вино Королевства, — и протягиваю бокал Миели.
— А твой корабль! Такое мастерство в квантовой магии!
— Полагаю, я могу назвать себя полоумным умельцем, помешанным на взрывах, — говорит «Перхонен».
Я смеюсь.
— Она разбирается в поп-культуре! Я без ума от нее!
— Между прочим, в полученной информации обнаруживаются довольно интересные факты.
— Потом! Оставь их на потом. А сейчас мы слишком заняты выпивкой.
Миели бросает на меня странный взгляд. Я снова жалею, что не могу ее понять, но биотическая связь действует только в одну сторону. К моему удивлению, она принимает бокал.
— У тебя все время так бывает? — спрашивает она.
— Дорогая моя, подожди, пока мы проведем несколько месяцев за подготовкой к взлому мозга губернии. Это пустяки. Только искры. А вот тогда будет настоящий фейерверк. Но у меня пересохло в горле, словно после прогулки в пустыне. Это хорошо. — Я звякаю своим бокалом о ее бокал. — За преступление.
Ликование вора заразительно. Миели понимает, что немного опьянела. Ей и раньше приходилось прилагать немало усилий для подготовки операции — к примеру, освобождение вора из Тюрьмы, — но она никогда не испытывала того странного возбуждения, какое прямо-таки брызжет из вора. Он тоже отлично себя проявил, совсем как собрат по кото, без всякого бунтарства, и это нечто новое в его поведении.
— И все же я не понимаю, — говорит она, усаживаясь
