Егор Фомин - Лестинца

Так, шагая в ногу, полусотня послушников в белых длинных одеждах, провела их на круглую площадь. Которая вся была заполнена людьми. Сама площадь и вокруг. После немноголюдья земель принцев и Ватаги было как-то непривычно смотреть на эту толпу. Здесь были все. В центре площади возвышалась гора дров и хвороста, которую венчал помост с пятью столбами. Будущий костер окружало двойное кольцо жрецов, старше, чем те молодцеватые послушники, которые привели сюда пленников. За ними колыхались ряды жрецов, очевидно, привыкших к более мирным занятиям. А уже за этим кольцом стояли женщины и дети. Все эти люди были одинаковы до умопомрачения. Они и стояли одинаково с мрачно осуждающей маской на лицах. Даже дети, как и все взрослые, одетые в длинные белые жреческие одежды, смотрели не по-детски серьезно.

— По-моему, — мрачно заметил Итернир, — кругом многовато зеркал.

Их подвели к помосту, и молодые послушники разошлись, образуя еще одно, внутреннее, кольцо вокруг площади.

— Что-то сейчас будет, — жизнерадостно заявил вполголоса Итернир.

— Молчи, — осек Кан-Тун, — накаркаешь.

— Точно, — согласился Итернир, — а то, и правда, людям праздник испорчу.

Вдруг все головы, словно колосья под ветром, повернулись в одну сторону, стройные, идеально ровные ряды разошлись и к помосту вынесли паланкин Великого, сопровождаемый, кроме носильщиков, дюжиной послушников, с дубинами и дюжиной жрецов, среди которых был и Растерри.

Все люди, кроме тех, что держали дубины наперевес, не отрывая напряженного взгляда от пленников, повернулись к Великому и пали на колени, троекратно склоняя голову к земле.

— Встаньте, дети мои, — пронесся над толпой сильный и глубокий голос, Великий встал на ноги, но несмотря на малый уже рост, казался на голову выше любого из своего народа, — сегодня мы свершим то, ради чего боги привели нас сюда! Нарушившие волю богов погибнут!

Все люди общины жадно ловили каждое слово Великого.

— Возведите их на костер! — приказал Великий, взмахивая рукой.

Тотчас, словно ниоткуда появилось шестеро послушников, несущих лестницу. Они прислонили ее к помосту и пленников подтолкнули наверх.

Те поднялись, не сопротивляясь, хотя и без всякой охоты. Правда, Крын наотрез отказался идти, но его подхватили на руки и доставили против желания.

— Отдайте им все, с чем они пришли на эту землю! — приказал Великий, и голос его с каждой фразой, с каждым вздохом благоговейно внимающих каждому слову людей, становился все сильнее и властней.

Появилось пятеро жрецов, несущих дорожные мешки и оружие. Поднявшись на помост, они сложили все перед пленниками.

Никто не мешал поднять оружие, и они сделали это, хотя и преследовало постоянное ощущение подвоха.

— Этого Великого надо бы в заложники, — предложил Итернир, мы, Ланс с тобой, остальные прикроют. Идет?

Вооружившись, они встали спина к спине, напряженно глядя на окружавших людей. Итерниру не ответили молчаливо одобряя.

— Смиритесь и раскайтесь в свой смертный час! — возвестил голос Великого, взвиваясь до недоступной человеку звучности и силы, прощайте!

Перед помостом появился жрец с факелом.

— Ага, — кивнул головой Итернир, сжимая меч, — сейчас смиримся!

И прыгнул с помоста прямо к Великому. Сделав в воздухе эффектное сальто, он упруго приземлился и приставил меч к узкой груди Великого.

В это самое время Ланс спрыгнув с помоста, появился рядом, одним неуловимым ударом копья заколов послушника, замахнувшегося на Итернира. И встал, тая угрозу для живых.

— Назад! — закричал Итернир, — всем назад, а то вашему Великому крышка!

По рядам собравшихся прокатился ропот, метнувшиеся, было, на помощь телохранители откатились назад. Воспользовавшись этим замешательством, успели спуститься вниз и встать рядом с Лансом остальные пленники.

— Вперед! Дети мои! — призвал вдруг голос Великого, — жизнь смертного достойна исполнения воли богов!!!

На глазах изумленного Итернира Великий подался всем телом вперед, насаживаясь на меч. Черные глаза его блистали нечеловеческим огнем.

В тот же миг, словно один человек, вся толпа ринулась на них.

И было ясно вставшим спина к спине спутникам, что сейчас будет…

В тесноте нападавшие потеряли стройность рядов, но одинаковые недвижимые маски застывших лиц пугали пуще закованной в сталь фаланги. Без колебаний заработало копье Ланса. Кровь хлынула на белые одежды.

Крын, широко размахиваясь, своим чудовищным топором отбрасывал по несколько противников сразу. Принц вертелся ужом, успевая достать тонким мечом сердца невозмутимых противников. Ригг, заливаясь слезами, резал ножом человеческую плоть, хотя и стараясь не убивать, не взирая ни на что. Все пятеро встали спина к спине над телом убитого жреца, сражаясь в последний раз.

— Хрен вам, а не Итернира, — обещал жонглер, уходя от сокрушительных ударов дубин.

Принц с каждым выдохом направлял меч в цель, а Крын, покряхтывая от натуги, разрубал жрецов вместе с дубинами.

— Умру, а на костер не пойду! — зарекался Итернир, — заберем с собой этих святош побольше, чтоб не скучно было! Им!!!

Уже копье Ланса глубоко засело в каком-то жреце, что исступленно обняв руками древко, всадил его в себя так глубоко, чтобы не вынуть, и Ланс пришлось высвободить из ножен свой широкий меч.

Их окружал уже вал мертвых тел, копошащийся ранеными и сочащийся кровью, но жрецы все прибывали, храня все такое же молчание все с таким же выражением лиц.

Уходили силы из рук. Не хватало духа. Впечатление было такое, будто они сражались с туманом, сколько ни размахивай руками, он все равно окружает тебя.

Но все равно они бились и бились не каждый только за себя, а и за того, кто стоял рядом. Вот Итернир принимает на свой меч удар, предназначенный голове принца, а Ригг всаживает нож под ребра замахнувшемуся на Итернира. Вот в молодецком ударе Крын открывает врагу всю правую половину, но противник уже пронзен мечом Кан-Туна. Так сплоченно они не бились, даже когда сражались за обоз с лесом.

— Не ссилим, одолеют, — крикнул Ригг, чувствуя, что нож выскальзывает из мокрой от крови руки.

— Прорваться бы надо! — призвал Итернир.

— Вперед! — звонко скомандовал Кан-Тун, — Смерти нет!!!

И рванулся сам. Все силы свои вкладывая в этот рывок. Его поддержали Крын, словно бык, отбросивший врагов. Итернир.

Но, сделав лишь пару шагов, поняли, что это конец. Уже у Крына выбили из рук топор, и лишь каким-то чудом удавалось пока избегать ударов дубин, хотя его богатырские удары превращали маски лиц врагов в кровавую кашу, ломали кости, отбрасывали назад. И спутники уже приготовились к смерти, ожидая лишь того момента, когда волна тел, живых и мертвых захлестнет их, погребая под собой. И та не заставила себя ждать, единым порывом навалились послушники, погребая под белой грудой и своих и чужих…