Клиффорд Саймак - Роковая кукла. Сборник фантастических романов

— Нет, откуда?

— Хм… Сам я, конечно, этого не видел, но мне рассказывал мой отец. Кажется…

— Твой отец? Сколько же ему было лет? Когда он родился?

— Ну, мой дед. Или, может быть, это был мой прадед. Неважно. Первые телевизоры устанавливали в коктейль-барах — развлекательных заведениях — и смотрели по ним борцовские поединки.

— Что такое «борцовский поединок»? — спросила Филлис.

— Устаревшая форма народных танцев, — ответил ее отец. — И, тем не менее, допуская вашу точку зрения, доктор, я все же не вижу, какой вред…

— А что такое «народный танец»? — настаивала Филлис.

— Объясни ей, Джейн. Меня она поставила в тупик.

— Это когда народ танцует, глупая, — самоуверенно сказал Джим.

— Почти верно, — согласилась мама.

Доктор Макрей посмотрел внимательно:

— Эти ребята многое теряют. Думаю открыть клуб старинных танцев. Я был некогда весьма хорошим танцмейстером.

Филлис повернулась к брату:

— Теперь, наверное, ты скажешь мне, что старинный танец — это когда старина танцует.

Мистер Марлоу поднял брови.

— Мне кажется, дорогая, дети уже поели. Нельзя ли их отпустить?

— Да, конечно. Можете идти, мои родные. Олли, скажи: «Разрешите, пожалуйста, выйти из-за стола».

Малыш повторил фразу, а Виллис эхом присоединился к нему.

Джим наспех вытер рот, схватил в охапку Виллиса и направился к себе в комнату. Он любил слушать доктора, но в присутствии других взрослых старина иногда нес самую фантастическую чепуху. Неинтересен был для Джима и разговор о кислородном проекте: он не видел ничего странного или неудобного в ношении маски. Без нее он чувствовал бы себя на улице неодетым.

По мнению Джима, Марс был и так хорош, и незачем было стараться сделать его похожим на Землю, ведь она не представляла собой ничего особенного. Его собственные впечатления о Земле ограничивались туманными воспоминаниями раннего детства, прошедшего на высокогорном плато в Боливии, где проходила акклиматизация эмигрантов — холод, недостаток кислорода и жуткая скука.

Его сестра плелась сзади. В дверях своей комнаты он остановился и спросил:

— Что тебе надо, детка?

— Ну, это… Джимми, похоже, мне придется позаботиться о Виллисе, когда ты уедешь учиться, и, может, ты скажешь ему об этом. Чтобы он слушался меня и не обижался.

Джим изумленно посмотрел на нее.

— А с чего ты взяла, что я собираюсь оставить его здесь?

Теперь удивилась она.

— А как же иначе? Тебе придется. Его нельзя брать в колледж. Спроси маму.

— Мама не имеет к этому никакого отношения. Ее мало волнует, что я возьму с собой.

— Все равно тебе нельзя его брать, даже если она не возражает. Какой же ты упрямый.

— Ты считаешь меня упрямым всегда, когда я отказываюсь потакать каждому твоему желанию!

— Не во мне дело, а в Виллисе. Здесь его дом; он привык к нему. Он будет тосковать в колледже.

— Я буду с ним!

— Довольно редко. Ты будешь на занятиях, а Виллису ничего не останется, как только сидеть и грустить. Лучше тебе оставить его здесь со мной — с нами — где ему будет хорошо.

Джим выпрямился.

— Я спрошу об этом прямо сейчас.

Он вернулся в гостиную и стал нетерпеливо ждать, когда его заметят. Скоро отец повернулся к нему:

— Ну? Что случилось, Джим? Что-то не дает тебе покоя?

— Да вот… послушай, па. Что-нибудь может помешать мне взять с собой Виллиса, когда я поеду в колледж?

Отец удивился:

— Мне не приходило в голову, что ты вдруг вознамеришься взять его.

— Хм… А почему бы и нет?

— Но колледж — не место для него.

— Почему?

— Но ты не сможешь как следует позаботиться о нем. Ты будешь жутко занят.

— Виллис не требует особой заботы. Просто кормить его каждый месяц, да примерно раз в неделю давать ему воды — и больше ему ничего не надо. Почему же я не могу его взять?

Мистер Марлоу не нашелся, что сказать, и повернулся к жене.

— Дорогой Джимми, мы не хотим, чтобы ты… — начала она.

Джим прервал ее:

— Мама, каждый раз, когда ты хочешь отговорить меня от чего-то, ты начинаешь: «Дорогой Джимми!»

Ее губы дрогнули, но она сдержала улыбку.

— Прости, Джим. Возможно, это так. Я лишь хотела сказать следующее: мы хотим, чтобы ты хорошо начал учебу в колледже, а я не думаю, что необходимость опекать Виллиса будет способствовать этому.

Джим растерялся на мгновение, но уступать он явно не собирался:

— Послушай, мама, послушай, отец, вы оба видели присланный мне из колледжа проспект, в котором говорится, что делать и что взять с собой, когда надо прибыть и так далее. В случае, если любой из вас сможет где-нибудь в этой инструкции обнаружить нечто, запрещающее мне взять Виллиса с собой, я замолкну как марсианин. Это справедливо?

Миссис Марлоу вопросительно взглянула на мужа. Его взгляд, обращенный к ней, выражал ту же надежду на помощь. Мистер Марлоу прекрасно сознавал, что доктор Макрей, храня молчание смотрел на них обоих с выражением насмешливого сочувствия на лице.

Мистер Марлоу пожал плечами.

— Бери с собой Виллиса, Джим. Но отвечать за него будешь сам.

Джим широко улыбнулся.

— Спасибо, па!

Он быстро исчез из комнаты, чтобы родители не успели передумать.

Мистер Марлоу выбил свою трубку в пепельницу и мрачно взглянул на доктора Макрея.

— Ну так чему же ты усмехаешься, ты, старый шимпанзе? Ты считаешь, что я слишком потакаю ему, не так ли?

— Что ты, совсем нет! Я думаю, ты поступил абсолютно правильно.

— Ты полагаешь, что этот любимчик Джима не создаст ему никаких трудностей в колледже?

— Отнюдь. Я имею некоторое представление о причудах поведения Виллиса.

— Тогда почему ты сказал, что я поступил правильно?

— А почему парень должен избегать трудностей? Трудности — это нормальные условия существования человечества. Они нас взрастили. Мы расцвели на них.

— Иногда я думаю, доктор, что ты, как выразился бы Джим, совсем рехнулся.

— Возможно. Но поскольку я один здесь разбираюсь в медицине, я не намерен попасть в психушку. Миссис Марлоу, вы не могли бы облагодетельствовать старика еще одной чашечкой вашего восхитительного кофе?

— Конечно, доктор.

Она наполнила ему чашку, а затем обратилась к мужу:

— Джеймс, я не жалею о том, что ты разрешил Джиму взять Виллиса с собой. Теперь мы сможем вздохнуть спокойно.

— Почему, дорогая? Джим был прав, сказав, что этот малый не слишком привередлив.

— Это, пожалуй, верно. Но я бы не хотела, чтобы он был так правдив.