Роберт Уилсон - «Если», 2000 № 03

Я дал телефону позвонить двенадцать раз и только потом поставил бутылку на капот джипа и не спеша двинулся к будке. Возможно, думал я, сам Господь Бог решил обратиться ко мне и объяснить, что я умер и был отправлен в чистилище, поскольку ни для рая, ни для ада я не подхожу.

— Алло?..

Возможно, мой голос звучал немного странно. Мне, во всяком случае, так показалось.

— Привет, мистер Джейкс.

Это, конечно, была Келли Дэйл. Да я, конечно, и не рассчитывал, что ко мне обратится Господь.

— Что происходит, девочка?

— То, что я спланировала, — произнес ее негромкий мягкий голос.

— Вы готовы начать игру?

Я обернулся через плечо на оставленную бутылку и пожалел, что не захватил ее с собой.

— Игру?

Я оставил трубку болтаться на проводе, вернулся к машине, глотнул из бутылки и снова подошел к автомату.

— Ты еще здесь, девочка?

— Да.

— Так вот: я не собираюсь играть. Я не хочу ни охотиться за тобой, ни делать что-либо с тобой или для тебя. Comprende?

— Oui. — Это была еще одна игра, которую я внезапно вспомнил: мы играли в нее в шестом классе. Тогда мы частенько начинали предложение на одном языке, потом переходили на другой, а заканчивали на третьем. Но я так и не удосужился спросить, где и когда эта одиннадцатилетняя девочка выучила основы полудюжины иностранных языков.

— О’кей, — сказал я. — Я уезжаю немедленно. Будь осторожна, детка. И держись от меня подальше, понятно? Ciao.

Я швырнул трубку на рычаг и минуты две с опаской рассматривал аппарат. Но телефон больше не звонил.

Уложив бутылки на полу так, чтобы они не разбились, я поехал по Двадцать восьмой улице на север и вскоре добрался до Диагонали — четырехполосного шоссе, которое тянется до Лонгмонта и даже дальше, словно нанизывая на себя небольшие городки и поселки, расположенные вдоль Переднего хребта. Первое, что бросилось в глаза: боулдерский участок Диагонали был двухполосным. Когда же его расширили?.. В восьмидесятые, что ли?..

Потом я заметил, что шоссе заканчивалось всего в четверти мили от города. Дальше к северо-востоку не было не только дороги, но и ферм, полей, фабрики «Китайские пряности», завода «Ай-Би-Эм» и железнодорожных путей — даже тех зданий и сооружений, которые стояли здесь в семидесятые. Зато в этом месте пролегала огромная трещина — гигантский разлом по меньшей мере двадцати футов в глубину и тридцати в ширину. Казалось, эту трещину, отделившую Боулдер и шоссе от прерии, оставило землетрясение. Провал тянулся с северо-востока на юго-запад насколько хватало глаз, и переправить через него джип нечего было и думать.

— Ладно, — громко сказал я. — «Один — ноль» в пользу девочки.

Развернув машину, я поехал обратно к Двадцать восьмой улице. Я помнил, что в семидесятые короткого Нижнего шоссе еще не было, поэтому собирался пересечь город и добраться до его южной окраины, где начиналось ведущее на Денвер шоссе № 36.

Но и там путь мне преградила трещина, которая, похоже, тянулась на запад до самого Флэтайронского хребта.

— Отлично, — сказал я, обращаясь к горячему, полному солнца небу. — Картина ясна. Правда, оставаться мне все равно не хочется. Впрочем, все равно спасибо.

Мой джип довольно стар и выглядит не слишком презентабельно, зато он всегда делает то, чего я хочу. Несколько лет назад я установил на переднем бампере электрическую лебедку и намотал на барабан две сотни футов крепкого стального троса. Сейчас я включил ее, освободил тормоз барабана, зацепил конец троса за крепкий столб футах в тридцати от края трещины, снова задействовал стопор лебедки и приготовился медленно спускаться по пятидесятиградусному откосу.

Я не знал, сумею ли подняться по противоположному склону даже на самой низкой передаче, но решил, что для меня сейчас гораздо важнее спуститься вниз, а там я что-нибудь придумаю. В худшем случае, я всегда смогу вернуться обратно; найти бульдозер и проложить собственную дорогу из этой ловушки. Все годилось, лишь бы не играть с Келли Дэйл по ее правилам.

Я как раз перевалил задними колесами через край трещины и висел на тросе, когда раздался первый выстрел. Пуля расколотила правую сторону ветрового стекла и перебила «дворник».

На мгновение я застыл. Не слушайте того, кто будет утверждать, будто приобретенные на поле боя рефлексы остаются с человеком навсегда.

Вторая пуля разбила правую фару и вышла через подножку. Куда попала третья, я не знаю, поскольку мои вьетнамские рефлексы наконец сработали, и, вывалившись из джипа, я укрылся за краем обрыва, зарывшись лицом в пыль. Она (я не сомневался, что это была Келли Дэйл) выстрелила семь раз, и каждая пуля производила в моем джипе какое-нибудь разрушение. Келли разбила зеркало заднего вида. Прострелила оба передних колеса и расколотила последние две бутылки «Джонни Уокера», которые я, завернув в рубашку, заботливо спрятал под водительским креслом.

Я ждал почти час, прежде чем решился выползти из расселины и осмотреть окрестности в поисках сумасшедшей женщины с винтовкой. Потом, произнеся несколько горьких слов над разбитыми бутылками, кое-как выволок джип из оврага. Левое переднее колесо я заменил запаской и, сев за руль, поковылял в город, собираясь заехать за новой резиной в магазин на Перл-стрит — если, конечно, он уже там был. Но по дороге я передумал. Заметив на углу Двадцать восьмой и Арапахо другой джип, я просто встал рядом и снял с него колесо с новенькой резиной повышенной проходимости. Тут я решил, что моя запаска, пожалуй, находится не в очень хорошем состоянии, да и резина на задних колесах выглядит довольно жалко, по сравнению с этими новенькими покрышками-«вездеходами», поэтому дело кончилось тем, что я сменил все четыре колеса. Наверное, проще было бы замкнуть накоротко провода и угнать этот новенький джип вместо того, чтобы, бранясь и обливаясь потом на жарком июльском солнце, перекидывать четыре колеса с одной машины на другую, однако я этого не сделал. Очевидно, я питаю к своему «старичку» нечто вроде сентиментальной привязанности.

Был ранний вечер, когда я подъехал к магазину спортивных товаров братьев Гарт и выбрал винтовку «ремингтон» с двадцатикратным оптическим прицелом, револьвер калибра 38, охотничий нож Ка-бар, похожий на те, которые ценились во Вьетнаме, и столько патронов, чтобы можно было начать и выиграть небольшую войну. Затем я наведался в магазин военного обмундирования на углу Перл и Четырнадцатой улицы и нашел там неплохие ботинки, с полдюжины пар носков, камуфлированный охотничий жилет, несколько заплечных ранцев с сухим пайком, новенькую бензиновую плитку Кольмана, запасной бинокль, прорезиненную плащ-палатку, которая была намного лучше моего старого дождевика, несколько мотков крепкой нейлоновой веревки, новый спальный мешок, два компаса, модную охотничью кепку, в которой я наверняка выглядел полным идиотом, и еще несколько коробок с патронами для «ремингтона». Уходя из магазина, я не стал оставлять на прилавке денег — у меня создалось ощущение, что владелец лавочки вряд ли когда-нибудь вернется.