Serg - Там, за синими морями…

Зарк ждал их на своей "Летящей ласточке". Корабль был уже готов к отплытию, но матросы еще суетились, доделывая последние дела, а капитан мерил шагами палубу и покрикивал на них, чтобы поторапливались. При виде подъезжающих пассажиров он легко сбежал вниз по сходням.

– Ну, наконец-то! – Выдохнул он и широко улыбнулся. – Добро пожаловать на мой корабль, господа!

Господа спешились, и подошли поздороваться. После обмена приветствиями, Таш решил обрадовать его:

– Зарк, у нас больше людей, чем планировалось. У тебя есть для них места, или мне лучше сразу выкинуть кое-кого в море, чтобы не путался под ногами? – При этом он выразительно посмотрел на повара.

– Смотря, насколько больше. – Осторожно ответил Зарк. – Но, в любом случае, обещаю, что постараюсь всех разместить.

– С нами едут еще Саора и повар.

– О, всего двое! – Облегченно воскликнул Зарк. – Само собой, для госпожи Саоры найдется место, а что касается господина повара, то я скорее соглашусь сам спать на палубе, чем откажусь взять его на борт! Скажите мне, господин повар, могу ли я надеяться, что вы хотя бы время от времени будете заменять нашего кока?

Повар кивнул, и, не глядя на Таша, с гордо поднятой головой начал подниматься на борт, Тилея, переваливаясь, пошла за ним следом.

Саора плакала на груди у Франи. Они стояли, обнявшись, и представляли собой такое душераздирающее зрелище, что Таш не выдержал, кивнул Венку и Рил, и они увели забывшую о манерах и приличиях графиню.

Два изгоя обнялись на прощание. Слов не было, обо всем переговорили заранее.

Поэтому они молча постояли и разошлись. Таш поднялся на корабль, а Франя остался на берегу.

Хлопнули над головой паруса, раздался крик: Отдать швартовы! – и корабль, вздрогнув, как живое существо, начал отходить от причала.

Берег потихоньку удалялся, и одинокая Франина фигура на причале вскоре исчезла из виду, растворившись в утренней дымке.

Глава 13.

Ранним утром следующего дня отец Онорий получил известие, за которое не раздумывая отдал бы год своей жизни – существо покинуло Ванген, даже не воспользовавшись отсрочкой в несколько дней, какую сама себе выпросила.

– Она уехала? Вы уверены в этом, Лирг? – Наверное, в десятый раз уточнил отец Онорий, поспешно натягивая рясу и приводя себя в надлежащий вид перед встречей с начальством.

– На все сто! – Ничуть не раздражаясь на это, скалился Лирг, тоже не скрывающий своей радости. – Я же говорил, стоит только припугнуть! Она забрала свою подружку, любовника, болотника и пару слуг, погрузила их на корабль, и… сделала ноги!

– Постойте, постойте, Лирг, на какой корабль?

После этого вопроса радость подчиненного несколько померкла.

– Вот тут, боюсь, мне придется вас огорчить. На тот самый корабль.

– На "Летящую ласточку"? – Ужаснулся отец Онорий. – Идемте!! – Решительно скомандовал он. – Нас не поймут, если мы немедленно не сообщим, куда следует!

Но только они вышли из покоев отца Онория, как наткнулись на молоденького послушника, который проходил обучение в башне магов. Он задыхался от быстрого бега и лицо у него было совершенно белое.

– Господин Онорий, там!… Там!… Там, в башне… Скорее, отец Онорий!…

Не собираясь дожидаться, пока послушник отдышится и изречет что-нибудь вразумительное, отец Онорий, внутренне холодея от неприятных предчувствий, бросился к башне магов.

К сожалению, предчувствия оправдались полностью. В башне царила суета, совсем нехарактерная для этого места. Почтенные, отягощенные огромным чувством собственного достоинства маги шныряли вверх и вниз, как нарушающие дисциплину послушники, кричали и переругивались, причем в их голосах явно звучали истерические нотки.

– Что случилось? – Отец Онорий остановил одного из них, немолодого, седого, как лунь, и прославившегося на весь храм своей неторопливостью. Теперь же взлохмаченного, кое-как одетого и с безумным блеском в глазах.

– Он качает энергию обратно!! – Выдохнул маг ему в лицо.

– Что? – Не понял отец Онорий.

– Он качает ее обратно!!! – С отчаянием повторил тот и побежал дальше.

Выругавшись про себя, отец Онорий переглянулся с Лиргом и направился следом за ним.

Пока они поднимались, из обрывков разговоров постоянно пробегающих мимо них магов, наконец-то стало ясно, что произошло. Авани-иер их храма, (или в просторечии попросту "паук"), похоже, сошел с ума и, вместо того, чтобы вытягивать из изгоев по капле жизненную силу, начал ее отдавать. И не по капле, а мощным потоком, сбрасывая все, что удалось накопить, и, не реагируя ни на какие попытки магов повернуть процесс вспять.

Поэтому отец Онорий и Лирг уже готовы были к тому, что им придется увидеть, но все равно зрелище "усыхающего" на глазах авани-иера повергло их в шок. И лишь через некоторое время отцу Онорию удалось взять себя в руки и начать мыслить конструктивно. Первым делом, жестом приказав двум наиболее вменяемым из суетящееся магической братии следовать за собой, он спустился вниз.

И стоя у подножия бесполезной теперь башни, объяснил умудрившимся сохранить здравомыслие в этом вертепе магам, что от них требуется. Они должны немедленно спуститься в хранилище и, вооружившись всеми необходимыми артефактами, предоставить ему сведения обо всех магических действиях, произведенных на территории Вандеи за последние сутки. Хотя он сам и не сомневался в том, чьих рук это дело, сейчас необходимо было получить доказательства. Да и способ, коим оное дело было проделано, должен вызвать живой интерес у тех, кто с завидным постоянством озадачивал отца Онория и всю вандейскую епархию указаниями насчет непокорного и непредсказуемого существа.

Именно в этот день отец Онорий на своей шкуре понял, насколько капризна может быть злодейка – судьба. Впрочем, чего еще ждать от женщины? Лично для себя отец Онорий от представительниц проклятого пола теперь ждал только плохого и собирался их избегать до конца отпущенного ему богиней срока. Потому что всего лишь четыре часа спустя после обнаружения проблемы с авани-иером, отец Онорий уже стоял у северных ворот, одетый в простую поношенную монашескую рясу, босиком и с посохом. Собираясь навсегда покинуть Ванген и заживо похоронить себя в одном из захолустных горных монастырей в Сигурии.

Стоял он в гордом одиночестве, потому что никто из сослуживцев, приятелей и просто знакомых не пришел его проводить. Даже Лирг, который, наверное, лучше всех знал, насколько несправедливы были предъявленные ему обвинения, и с которым у них в последнее время вроде бы сложились неплохие отношения. Хотя, если бы отец Онорий знал, как плохо чувствовал себя Лирг именно в эту минуту, то он бы его, пожалуй, простил.