Кирилл Бенедиктов - Путь шута

Он сложил телефон и спрятал его в карман. Выждал несколько минут, потом выбрался из укрытия и неторопливо направился к дому.

Дверь в квартиру была открыта, сразу за порогом стояло мусорное ведро. Мира звенела кастрюлями на кухне и встречать его явно не собиралась. Ардиан пожал плечами, взял ведро и побрел вниз по лестнице. Контейнеры для мусора располагались в дальнем конце двора, в тупике между забором и стеной дома. Забиты они были под завязку — погнутые крышки едва удерживали готовые рассыпаться горы отходов. Толстые зеленые мухи нудно жужжали над разбитым вдребезги арбузом, из которого вытекал ручеек бледно-розового, похожего на лимфу, сока. Ардиан не стал открывать крышку контейнера и высыпал содержимое ведра рядом с арбузом.

— Молодец, — похвалила его Мира, когда он вернулся с пустым ведром. — По хозяйству помогаешь… еду покупаешь… еще с ребенком научишься сидеть, и можно будет смело выходить за тебя замуж.

— Да, — равнодушно согласился Ардиан, — можно будет. А у тебя есть ребенок?

— Нет пока. Но это же вопрос времени, правда?

Мира пыталась шутить, но Ардиан чувствовал, что делает она это через силу. «Зря ты это, — хотел сказать ей Ардиан. — Мне совсем не до шуток сейчас, не нужно делать вид, что у тебя все хорошо… ». Вместо этого он сказал:

— Мира, а у тебя есть еще виски?

Уголки ее губ дрогнули и опустились вниз, убив искусственную улыбку.

— Кто-то говорил, что никогда не пил раньше? Я бы предпочла, чтобы ты и не начинал.

Ардиан молча покачал головой и прошел в кухню. Уселся за стол, положил локти на столешницу и уронил голову на руки.

— Что-то случилось, Арди? — Мира подошла сзади, осторожно положила ладони ему на плечи. — Ты чем-то очень расстроен, верно?

— Раши убили, — не поднимая головы, ответил он. — Этой ночью. Я звонил родителям, они сказали, что его зарезали на улице.

Несколько секунд Мира молчала. Потом ее пальцы с неожиданной силой впились в мышцы Ардиана, но тут же разжали хватку,

— Извини, — пробормотала она, отпуская его. — Извини, я не хотела делать тебе больно.

— Пустяки, это не боль. Раши… ты его любила, ведь правда?

Мира пододвинула табурет, села на него и закинула ногу на ногу. Вытащила откуда-то тонкую коричневую сигаретку, щелкнула зажигалкой.

— Нет, Арди. Не то чтобы я его любила… на то есть много причин, хотя для таких чувств, как любовь, причины вроде бы не нужны. Он был очень хорошим, твой брат. Сильным и смелым. Немного безрассудным, конечно, но для мужчины это нормально. Нам было хорошо в постели… не знаю, нужно ли тебе об этом рассказывать… но он умел сделать так, что и после постели все было просто замечательно… а так умеют немногие. Мне очень жаль, что его больше нет. Правда, жаль…

— Не нужно ничего говорить. — Ардиан и сам удивился, насколько по-взрослому прозвучал его голос. — Я только хотел узнать, любила ли ты его. Если нет, ты не поймешь…

Мира глубоко затянулась, ткнула почти целую сигарету в пепельницу и резко встала, оттолкнув табурет. Достала из шкафчика квадратную бутылку темного стекла и два небольших стакана, со стуком поставила на стол.

— Сейчас мы немного выпьем, — сказала она. — За твоего брата… и моего друга.

Прежде чем налить виски в стаканы, она нарезала ломтиками лимон, посыпала сахаром и пододвинула к Хачкаю.

— Только, пожалуйста, закусывай — мне повторения вчерашнего спектакля не надо.

— Ага, — согласился Ардиан. — Мне тоже. Я напиваться не стану.

Он взял ломтик лимона и тщательно прожевал, не почувствовав вкуса.

— За Раши, — проговорил он. Взял свой стаканчик и без промедления опрокинул себе в рот. Расплавленный жар потек по пищеводу. Пустой желудок тут же отреагировал болезненными спазмами, и Ардиан испугался, чти его сейчас вырвет. Он изо всех сил вцепился в край табуретки и глубоко задышал носом.

— Тяжело пошло? — спросила наблюдавшая за ним Мира. — Погоди, сейчас горячего поедим, тебе легче станет…

От дымящегося в тарелках жаркого шел упоительный аромат. Тошнота сразу же отступила, и Ардиан почувствовал, что зверски голоден.

— Вкусно… — промычал он с набитым ртом. — Очень…

— Ешь, — ласково сказала Мира, — ешь, Арди. Пить тебе, наверное, больше не стоит, а поесть нужно. Ты прости, я тебя выгнала, даже не покормила…

— Что я, маленький? Я бы и сам мог в городе перекусить. Просто не до того было.

Со своей порцией жаркого Хачкай расправился молниеносно. Аккуратно вытер куском лепешки коричневую пряную подливу.

— Завтра вернусь в Тирану, — заявил он, отодвигая тарелку. — Не буду больше сидеть у тебя на шее.

— А ты уверен, что это разумно, Арди? Ты же говорил, что тебя кто-то разыскивает…

— Именно поэтому. Они не смогли меня найти и убили Раши. Теперь могут приняться за родителей. Я не позволю им этого сделать, понимаешь?

Прозвучало это довольно жалко, но Мира не улыбнулась.

— И что ты собираешься сделать? У тебя есть пистолет, но ты маленький мальчик… ладно, ладно, не мальчик, но ведь еще и не мужчина, верно? Как думаешь кто из вас был круче — ты или Раши?

— Раши, — угрюмо проговорил Хачкай.

Девушка кивнула.

— Вот видишь. А его убили. Почему ты думаешь, что они не смогут убить тебя?

«Потому что у меня есть защитник», — хотел ответить Ардиан, но вовремя прикусил язык. Откровения Черной Фатимы вряд ли произведут впечатление на Миру.

— Не знаю. Но если я не попытаюсь отомстить, как мне потом жить дальше? В этом не будет смысла, понимаешь? Раши был моим братом, он защищал меня, он учил меня, помогал мне… а теперь, когда его убили из-за меня, я должен это оставить просто так?

Он почувствовал, что вот-вот сорвется на крик, и замолчал. Мира бросила на него короткий внимательный взгляд и закурила еще одну сигарету.

— Я не говорю, что ты должен оставить все как есть. Но представь себе, что ты не сумеешь отомстить. Кому от этого станет лучше? Только твоим врагам, ведь так?

— И что ты предлагаешь? Сидеть, забившись в щель, и ждать, пока все забудется?

Мира покачала головой.

— Я не знаю. Ты же ничего мне не рассказал, как я могу посоветовать тебе, что делать, если не знаю даже, от кого ты прячешься? Все, в чем я хочу тебя убедить, — не совершать опрометчивых поступков, понимаешь? Сейчас ты не способен соображать как следует, ты весь на нервах, взвинчен как пружина… Я не в упрек тебе это говорю, просто в таком состоянии не принимают важных решений. Ложись спать, а утром, если хочешь, мы еще об этом поговорим. Увидишь — завтра многое будет выглядеть совсем по-другому…

— Не хочу я спать, — возразил Ардиан. — Лучше здесь посижу, на кухне.