Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова

— Это посев, — пояснил Странник, — и не более того. Мы бросили семя в благодатную почву, а взойдёт оно или нет — это уже зависит от множества причин, и в первую очередь от того, насколько это семя окажется жизнеспособным. Будущее племени Птицеловов в руках самих горцев, будущее Саракша — в руках самих саракшиан. Мы оберегаем наши посевы от внешних негативных воздействий — только от внешних! — а внутренний рост и развитие — тут мы не можем вмешиваться без риска нарушить Закон Равновесия и принцип свободы воли. Допустимо только крайне осторожное и дозированное воздействие, причём совсем не такое, каким занимаются ваши прогрессоры в Арканаре. Мы работали в прошлом с Землей, но это нельзя назвать прогрессорством — мы только убирали внеземной негатив, с которым вы не смогли бы справиться самостоятельно. [2] Чем выше мощь любой разумной расы, тем выше её мера ответственности — высокое могущество подразумевает и высочайшую ответственность за свои деяния. Вам это ещё предстоит узнать, землянин, узнать и главное — понять.

— Хорошо, — согласился Максим, — с масштабным вмешательством более-менее ясно. Но почему нельзя спасать от жестокой расправы просвещённых людей, как это делают наши наблюдатели в Арканаре? Неужели спасённый от костра поэт немедленно вызовет яростную реакцию вселенской Тьмы, которая обрушит на арканарцев неисчислимые бедствия?

— Не вызовет — на такие мелочи Тьма не реагирует, как не реагирует Свет на войны и нашествия диких орд на цветущие земли. Сам факт присутствия прогрессоров на какой-либо планете уже меняет её историю, а если вы спасаете какого-то человека, вы спасаете и всех его потомков — изменения накапливаются, вариативность истории возрастает. В большинстве случаев основной поток истории сглаживает и нивелирует отклонения, возвращаясь в общее русло, но могут быть и нюансы. Вероятность непредсказуемых поворотов невелика, однако с нею нельзя не считаться.

Принцип бабочки, подумал Максим, вспомнив когда-то прочитанный фантастический рассказ какого-то писателя — кажется, он жил двести лет назад, ещё в двадцатом веке.

— Есть и другая причина, — дубль сделал паузу, как будто к чему-то прислушиваясь. — Вы не терпите чужого вмешательства в земные дела, а вам никогда не приходило в голову, что обитателям других миров может не понравиться ваше присутствие, ваше вмешательство и ваши попытки благоустроить их жизнь на ваш, земной, манер? Здесь, на Саракше, пятьсот лет назад «прогрессоры» с материка приплыли на Благословенные Острова, и что в итоге? Вековая ненависть айкров и реальная перспектива гибели всей планеты в результате ядерной войны!

— Мы никого не завоевываем, — возразил Максим, — и никому не навязываем свою волю. Мы просто помогаем, причём искренне и безвозмездно — нам ничего не нужно ни от саракшиан, ни от арканарцев, ни от обитателей Саулы.

— Помогаете… Бывает, что матери балуют своих детей, из которых потом вырастает такое… А бывает и так, что ребёнку надоедает вечная опека матери и её попытки вылепить из него желаемое, и ребёнок бунтует, причём порою очень жестоко бунтует — об этом вы не задумывались? Но главное — история любой разумной расы очень многовариантна, на её ход влияет любой абориген, а тут ещё вы с вашими благими порывами. Будущее Саракша и так очень неопределённо — вот, смотрите.

Странник что-то сделал, и Максим увидел…

…Чёрный дым полз по улицам и волнами стекал к морю.

Столицу Островной Империи пожирал огонь.

Великий Кракен сумрачно взирал с террасы дворца на дым, затопивший огромный город. Там, в этом дыму, муравьями суетились люди — люди, отринувшие древние традиции и предавшие старых богов ради богов новых, — лязгали гусеницы тяжёлых танков и гремели выстрелы. Мятеж, который поначалу никто из приближённых владыки Островной Империи не принимал всерьёз, обернулся крахом устоявшегося порядка вещей: злато победило сталь, и преданные воины, опора трона, продавали свои мечи новым хозяевам страны за звонкую монету. Правда, не все — многие дрались до конца, не прося и не давая пощады и заливая кровью широкие площади и узкие улицы столицы. Но это было сопротивление обречённых — исход великой битвы сомнений уже не вызывал.

Жрецы, жрецы — кто мог подумать, что они, хранители веры, протянут свои жадные ладони за мздой и плюнут на алтари? Жаль, что ударный ракетоносец не смог выполнить последний приказ императора — субмарины мятежников перехватили его и отправили на дно прежде, чем распахнулись люки, выпуская на свободу могучие тела ракет, несущих яростное ядерное пламя. Ракеты не взлетели, и не упали на столицу, смывая очистительным огнём серую накипь, разъевшую основу Империи Тысячи Островов — преданность и честь. Битва проиграна — последние защитники дворца расстреливают последние патроны, дорого отдавая свои жизни. Ну что ж, он, Великий Кракен, воин из рода воинов, сумеет уйти достойно.

Император обернулся и нашёл глазами верного телохранителя, оставшегося с ним до конца. Воин понял безмолвный приказ: он приблизился, опустился на одно колено и молча протянул Великому Кракену резной деревянный ларец.

Высшие военные аристократы Островной Империи открывали Двери в Вечность, соблюдая особый ритуал. Ключом к Дверям Вечности служила морская раковина, плоская кромка которой было отточена до бритвенной остроты. За сохранностью этой ритуальной раковины тщательно следил проверенный воин, пользующийся особым доверием знатного айкра: он ежедневно вынимал раковину из ларца, протирал мягкой кожей и проверял заточку кромки, роняя на неё полоску тонкой рисовой бумаги. Если полоска распадалась надвое, раковина заботливо убиралась обратно в ларец, если нет — хранитель восстанавливал остроту «Священного Ключа», затрачивая на эту процедуру немало времени.

Великий Кракен недрожащими пальцами откинул крышку ларца и извлёк «ключ» — время пришло. Император посмотрел на пустующую вершину ступенчатой пирамиды, на металлическое кольцо над покинутым жертвенным алтарём, на потухшее Недремлющее Око и одним уверенным взмахом перерезал себе горло острой кромкой ритуальной раковины…

…Вода со стоном раздалась, вытолкнув серую остроконечную тушу. Баллистический снаряд, опираясь на ревущее пламя, полез вверх, выгибая своей тяжестью тянущийся за ним дымный шлейф. Следом за ним из беснующейся пены выныривали другие ракеты — атомная стая понеслась к материку, к бывшей Стране Неизвестных Отцов. А над Благословенными Островами развернулась веером эскадрилья восьмимоторных «ангелов смерти», и пилоты с каменными лицами нажали кнопки бомбосбрасывателей, высвобождая из оков водородных чудовищ, свирепо ринувшихся вниз, на города айкров. Рычащие огненные волны выгладили лик несчастной планеты, стирая в пыль творения рук человеческих…