Джек Вэнс - Труллион. (Аластор 2262)

«Разрешение на встречу с заключенным можно получить у главного констебля, — Шерматц встал из-за стола. — Достаточно к нему обратиться».

«Не торопитесь, — обреченно махнул рукой Глиннес. — Филидиче никого не принимает».

«Думаю, нам удастся к нему проникнуть. Видите ли, я действительно путешественник, но по совместительству занимаю должность старшего инспектора Покрова. Пойдемте, наведем справки, не откладывая дело в долгий ящик. Где можно найти этого Филидиче?»

«В полицейском управлении, — тихо сказал Глиннес. — Только прошу вас, воздержитесь от замечаний по поводу плачевного состояния этого учреждения. Каково бы оно ни было, в Вельгене оно олицетворяет величие закона триллей».

Глиннес и Риль Шерматц провели в вестибюле несколько минут — главный констебль не замедлил явиться, недовольный и озабоченный: «Что такое? Я, кажется, ясно дал понять, что меня нет и не будет!» Филидиче заметил Шерматца: «Кто вы и что вам угодно?»

Шерматц выложил на конторку матовую металлическую пластинку: «Мое удостоверение. Будьте добры, уделите внимание перечню моих полномочий».

Филидиче мрачно изучил пластинку: «Разумеется, я к вашим услугам».

«Я позволил себе потревожить вас в связи с делом старментера Бандолио, — сказал Шерматц. — Его допросили?»

«В той мере, в какой это требовалось. Для исчерпывающего анализа деталей нет достаточных причин».

«Личность его местного сообщника уже установлена?»

Филидиче коротко кивнул: «Старментеров информировал некий Джанно Акадий. Мы его задержали».

«Таким образом, вы уверены в виновности Акадия?»

«Все имеющиеся свидетельства указывают на то, что он вступил в сговор со старментерами, а затем присвоил выкуп».

«Он признался?»

«Нет».

«Его проверяли на детекторе лжи?»

«У нас в Вельгене нет такого оборудования».

«Я хотел бы дополнительно допросить Бандолио и Акадия. В первую очередь Акадия, если это вас не затруднит».

Филидиче повернулся к дежурному констеблю и дал соответствующие указания. Шерматца и Глиннеса он пригласил: «Прошу вас, проходите в мой кабинет».

Уже через пять минут жалобно протестующего Акадия втолкнули в кабинет главного констебля. Увидев Глиннеса и Шерматца, ментор сразу замолчал.

Шерматц вежливо поздоровался: «Доброе утро, Джанно Акадий! Рад снова с вами увидеться».

«Никак не могу назвать это утро добрым! Вы не поверите! Меня засунули в камеру, как преступника! Я думал, меня уже тащат на прутаншир! Неслыханно, уму непостижимо!»

«Надеюсь, мы сможем решить эту проблему ко всеобщему удовлетворению, — Шерматц повернулся к Филидиче. — Каковы, в точности, обвинения, предъявляемые Акадию?»

«Он обвиняется в сговоре с Сагмондо Бандолио и в присвоении тридцати миллионов озолей, ему не принадлежащих».

«Оба обвинения ложны! — закричал Акадий. — Меня приносят в жертву, чтобы выслужиться перед аристократами. Это заговор!»

«Мы непременно докопаемся до истины, — успокоил его Шерматц. — Не могли бы мы выслушать теперь старментера Бандолио?»

Филидиче сказал несколько слов констеблю, и скоро в кабинет вошел Сагмондо Бандолио собственной персоной — высокий, чернобородый, с гладко выбритой тонзурой, прозрачными светло-голубыми глазами и безмятежным, даже добродушным выражением лица. Этот человек командовал пятью наводившими ужас звездолетами и четырьмя сотнями пиратов, на его совести были десятки тысяч трагедий, разыгравшихся по причинам, известным ему одному.

Шерматц знаком попросил его подойти: «Сагмондо Бандолио, разрешите спросить из чистого любопытства — вы сожалеете о прожитой вами жизни?»

Бандолио вежливо улыбнулся: «Последние две недели достойны сожаления — спору нет. В том, что касается моего существования до ареста, однозначное суждение высказать трудно. В любом случае, я не смог бы определить отношение к себе в точных и доступных для вас терминах. Самокопание — одна из бесполезнейших функций интеллекта».

«Мы ведем расследование набега на Вельген. Не могли бы вы точнее удостоверить личность вашего местного сообщника?»

Бандолио ущипнул себя за бороду: «Насколько мне известно, я вообще не удостоверял его личность».

Вмешался главный констебль: «У нас есть энцефалограмма. Он не утаил никаких сведений».

«Каким же образом он получал информацию?»

«Инициатива поступила с Труллиона. Бандолио получил анонимное предложение по тайным каналам связи, используемым старментерами. Он послал на Труллион доверенного агента по имени Лемпель, чтобы тот оценил целесообразность предложения. Лемпель представил оптимистический отчет, и Бандолио лично прилетел на Труллион. На пляже неподалеку от Вельгена он встретился с триллем, организовавшим набег. Встреча состоялась в полночь. На трилле была маска игрока в хуссейд, он нарочно говорил измененным тоном — Бандолио считает, что не смог бы опознать его по голосу. Они заключили сделку, и Бандолио больше никогда не видел этого человека. Руководителем проекта был назначен Лемпель. Лемпель мертв. Бандолио говорит, что больше ничего не знает. Результаты проверки детектором лжи, произведенной Покровом, подтверждают его показания».

Шерматц повернулся к Бандолио: «Таковы, в сущности, все известные вам факты?»

«Да, за исключением одного обстоятельства. Я подозревал, что мой «местный сообщник», как вы его называете, подговорит Лемпеля донести на меня в Покров — с тем, чтобы они могли разделить сумму выкупа между собой. Когда обнаружилось, что Покров извещен, жизнь Лемпеля подошла к неожиданному концу».

«Таким образом, у вас нет никаких причин скрывать личность сообщника?»

«Напротив. Я с великим удовольствием посмотрел бы, как он танцует под музыку прутаншира».

«Перед вами стоит Джанно Акадий. Вы его знаете?»

«Нет».

«Возможно ли, что Акадий был вашим сообщником?»

«Нет. Человек, встретивший меня на пляже, был выше меня или, по меньшей мере, одного роста со мной».

Шерматц обернулся к Филидиче: «Вот видите! Прискорбная ошибка чуть не привела невинного человека на прутаншир».

На бледном лице главного констебля проступили капли пота: «Уверяю вас, на меня оказывали безжалостное давление! Совет лордов обвинял меня в нерасторопности. Секретарь совета, лорд Дженсифер, был уполномочен требовать моего смещения в случае, если расследование закончится безрезультатно. Я не мог найти деньги, и поэтому...» Филидиче замялся и вытер пот со лба.

«И поэтому, чтобы умилостивить аристократов, вы бросили в тюрьму Джанно Акадия?»

«Мне такое решение казалось самым естественным».