Дмитрий Байкалов - Фантастика 2002. Выпуск 1

…Проглядел написанное. Не выйдет из меня писателя. Вместо книги — заготовки для статьи. Сухой конспект, выспренние отступления, изложение новостей шестилетней давности, и все это перемежается привычными штампами, выдранными из контекста цитатами… Рукописи не горят, но разве это рукопись — так, бумагомарание. Сжечь! Вот перечитаю до конца, заберу Адама из школы — и…

Забавно: кто мог знать, что «проснувшиеся» — далеко не последнее и даже не самое сильное из ожидавших нас, потрясений?

Жизнь — карантин у входа в рай.

— Степочка, увольте! Я меньше всего расположен вести теологический диспут…

— Мочить! Мочить беспощадно!

— Степочка, милый, ваша наивная, можно сказать, пещерная кровожадность…

— Мочить! Взращивая критическую массу первородного греха!

— Это даже не смешно. Вы бы чудесно смотрелись в Ветхом Завете. Книга Пророка Степанаила Неистового — все с заглавной буквы…

Кирилл слушал вполуха, допивая вторую кружку «Баварского». Взять третью? В «Ящике Пандоры» отличное пиво — резкое, свежее. Пожалуй, не стоит. Еще Адама из детского сада забирать. Обойдусь двумя. Нет, но каков Степан! Его напор, да в мирных бы целях. Критическая масса греха? Нашел к кому прицепиться: к Казимиру…

Неприятное, расслабленное веселье овладевало им. Злое, будто дворовая шавка. Сегодня утром выплачивали деньги в кассе «Зеркала недели». Якобы аванс за будущий цикл статей. Наверное, попроси Кирилл удвоить гонорар — дали бы. С улыбкой, с удовольствием. Даже зная, что цикл статей — фикция, обманка. О, дивный новый мир к услугам почтенных сейфов! Персональные надбавки к зарплате, первоочередные рабочие места, для желающих — льготные курсы переквалификации, где в придачу платили огромную стипендию. «Проснувшиеся» опекали бедняг, как редкий, реликтовый цветок — да, суждено увясть, да, скоро, но хочется, чтобы цвел подольше! И вот создаются тепличные условия… Поначалу это бесило. Когда понимаешь, что тираж издания упал до мизерной отметки, что журнал висит на дотациях, а все твои сногсшибательные гонорары — чистой воды благотворительность… Хотелось стать в позу, гордо заявив: «Я в ваших подачках не нуждаюсь!» Вот только кому? Главному редактору? Такой же сейф, сидит на тех же самых «подачках». Найти руководителей фондов помощи и устроить скандал?

Глупо.

Плюнуть и уйти?!

Прессу теперь читают практически одни сейфы. Стабильная аудитория. Упрямство победило: остался. Для своего же брата стараюсь! Выложимся, в лепешку разобьемся — будет вам газеточка, будет журнальчик! Правда, мир да любовь — из них сенсации не выжать. Изредка случаются теракты — у кого-нибудь из «невосприимчивых» падает планка. Но на одних терактах далеко не уедешь. В позапрошлом году границы открыли. Обсосал эту новость, как мог, лично слетал на торжества: пнул шлагбаум, снимков наделал… Дальше что? Восхвалять постоянное улучшение экологии? Миграцию остатков населения из мегаполисов в пригороды и деревни?! Можно, конечно, вспомнить, что перестали летать в космос, что не было зафиксировано ни одного реального открытия, ни одного принципиального прорыва в области новейших технологий… Дивный новый мир равнодушно пожмет плечами. Весь наш замечательный НТП закончился не катастрофой, не тупиком — просто пшиком. Люди даже ездить перестали. Зачем? — если в течение жизни, вдруг ставшей невероятно долгой, ты уже побывал во множестве мест, а в остальных можешь побывать или пообщаться со знакомыми ментально-моментально, не покидая домашнего кресла!

«Мудрец путешествует, не переступая порога родного дома…»

— Степочка, я мог бы на ходу состряпать дюжину теорий хоть в защиту Божьего промысла, хоть в обвинение… И что? Если это промысел Его, то моя защита будет нелепой. А обвинение… Вы читали Книгу Иова? Верю, верю, конечно, читали. Как минимум слушали в кратком, но энергичном пересказе. Если же это случайность или выверт эволюции, я покажусь дураком. Дорогой мой Степанаил, вы не поверите, но на свете еще остались люди, кому крайне неприятно чувствовать себя дураком…

— Ну, например! Казимир, я жду!

Господи, они все стали благожелательны и инертны! Они лишаются большинства потребностей — легко, словно собака отряхивается после дождя. Ванда сократила гардероб до минимума. Отказалась от машины и ходит пешком, вернее, бегает. Перестала есть мясо, процветая на каких-то салатах. Впрочем, Кириллу по первому требованию подает отбивную. На улицах иногда мечтаешь встретить курильщика. Пьяного под забором. Матерящегося еявку. Их больше нет, и ты, кто с брезгливостью отворачивался от грязного бомжа, теперь ловишь себя на ищущем взгляде — где? отзовись?! Не потому ли, что чистый, умытый, накормленный, ты чувствуешь себя таким же бомжем, грязным по определению и навеки лишенным возможности умыться?!

Волна — это мириады «проснувшихся» капель, осознавших себя единым целым.

Вода, морская вода… она топит тебя без злого умысла.

С любовью.

Деньги жгли карман. Кирилл не знал, как к этому относятся другие сейфы, живущие на подачки от фондов, — и знать не хотел. Хотя бы потому, что не находил в себе силы отказаться. Терпи, казак! Делай вид, что это зарплата — честная, правильная. Точно оценивающая уровень твоего великого дарования. Правда, атаманом тебе, казак, не бывать…

— Например? Милый мой, в Каббале есть такая теория, что душа Адама в миг грехопадения разделилась на 600 000 душ. Как зеркало тролля — на осколки… Ах да! «Снежной Королевы» вы тоже не читали… Извините, Степочка. И когда работа всех этих душ-осколков по искуплению греха будет завершена, они опять сольются в единого Адама — блаженного, безгрешного, счастливого. И наступит вечное состояние Шабат, что значит Суббота Отдыха…

— Точно! Шабаш! Ведьмовской шабаш! Мочить!

— Степочка, вы противоречите сами себе. Вы ведь у нас сейчас правоверный сатанист, вам следует приветствовать любой шабаш…

— Я так и знал! Все зло от жидов! Мочить!

— Милейший радикал! Почтеннейший экстремист! Когда же вы поймете, что больше нет жидов, чурок, хохлов, кацапов… Даже с неграми напряженка. Они есть, но если посмотреть глобально — их тоже нет. Есть мы, сейфы, в ничтожно малом количестве. И есть они, остальные, — в подавляющем большинстве. В настолько подавляющем, что все ваши вопли, Степан, напоминают, уж извините, писк комара на загривке трицератопса…

— А кроме! Кроме шабаша? Что вы еще можете предложить?!