Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)

Но выйдя из туалета, Матильда едва не попалась. Мужчина стоял в коридоре, черный взгляд его ожег женщину, как хлыст. Он повернулся вполоборота, его надменный профиль ранил ее сердце. Матильда судорожно хватала воздух – чуяла, что пропала, погибла, и гибель будет сладкой, но окончательной… Толчок дверью привел ее в чувство. Из каюты за ее спиной стремительно выскочила молодая женщина в слишком откровенном платье и дурацкой красной шляпке, с победным визгом бросилась черноглазому красавцу на шею. Обнимая ее, он подмигнул Матильде над плечом своей жертвы. В его взоре горело адское, волчье веселье.

Твердым шагом Матильда спустилась в бар и взяла бурбон со льдом.

Круиз длился неделю и состоял не только из танцев. На третий день она познакомилась на верхней палубе с очень приятным собеседником и воспитанным человеком. Худоба его отчасти скрадывалась ростом. Он не танцевал, потому что, знаете ли, болят ноги, да и спина не позволяет – не мальчик уже. Увы, он не умеет следить за своим здоровьем и вообще заботиться о себе. Этим занималась покойная жена… А, так вы вдовец? Да, а вы? И я вдова. Как это удачно, то есть, разумеется, как печально…

Матильда пересела к нему за столик, чтобы следить за его питанием. Она самую малость опоздала – вчера Шарлю подали лимон к рыбе, он съел, обострилась язва. Три дня Матильда сидела с ним, сначала в каюте, затем на палубе – рядышком, в шезлонгах, закутанные пледами, они смотрелись супругами. Ну вот, мальчики и девочки, а вы говорите – танцы.

На берегу их ждала карета, заказанная по телеграфу. Сначала Матильда и Шарль заехали в местную церковь, где их обвенчал низенький священник в коричневой рясе, затем уже двинулись домой. Домой к Шарлю, разумеется. Да, еще по дороге завернули к нотариусу, чтобы переписать собственность на Матильду – пусть Шарль не волнуется, что в случае его смерти она останется на улице с двумя крошками.

Дом – не дворец, конечно. Зато он и не растает, как колдовской морок. И все же… Что такое дом для женщины, которая привыкла жить во дворце? И для ее дочерей, урожденных принцесс? Конура, жалкая конура.

Ладно, ладно, ради бестолкового, но преданного ей Шарля она согласна жить в конуре. Если он будет по-настоящему ценить ее согласие. Что? Да-да, заносите ковры на второй этаж, вот эти два – в гостиную, и по одному в каждую из спален. Синий?! Почему синий?! Да как вы посмели! Розовый, она ясно сказала – розовый с цветочным орнаментом, и пусть хозяин поганой лавчонки не сомневается, все в округе будут знать, как он жульничает! Обманывает почтенных покупателей! Ах, извинения… Этот отвратительный синий ковер в качестве извинения? Да вы с ума сошли, он ей совершенно ни к чему, разве что в угольном чулане на пол бросить… Настоящий персидский? Ага, как же. Ладно, оставляйте. И если розовый не будет доставлен завтра утром, пеняйте на себя!

Хозяйство – это кошмар. Ну что ты стоишь столбом, Шарль, почему это я должна на них орать? Кто из нас мужчина?.. И, кстати, опять нужны деньги. Завтра придет учитель танцев, девочек пора научить танцевать, иначе как они будут блистать в обществе? Прекрасно, Шарль, очень мило с твоей стороны… почему три? Кто третья? Кто-кто?! Ты рехнулся, дорогой? Она же дикарка, она сморкается в подол, у нее дефекты развития, не надо пытаться насильно вытащить ее в свет, детская травма психики… ведь ее мать была не в ладах с реальностью?..

Сердце схватило? Выпей водички, Шарль, присядь, и не спорь со мной. Никогда не спорь со мной.

Полночь мерила мир железным аршином. Часы отбивали похоронный бой на кладбище иллюзий, и ущербная луна казалась небрежно приклеенной на черном небе – криво, за один рог, вот-вот сорвется. Матильда просыпалась и ворочалась в супружеской постели без сна, вставала, ждала у окна непонятно чего, ложилась снова. Шарль громко храпел; шлейка от ночного колпака, долженствовавшая поддерживать подбородок, нисколько ему не мешала. С годами Шарль стал сильно похож на ее покойного отца, каким она его помнила… неужто отец тоже храпел в кровати, досаждая мачехе? Матильда вдруг остро ощутила собственный вес и возраст. Почтенная матрона в уродливом чепце и фланелевой рубашке до пят – что она высматривает в окошке, что или кого? Тикали дряхлые ходики, минуты летели в вечность. Ничто в мире не повторяется – странно, почему ей до боли кажется, что этот миг уже был?

Что-то яркое и разноцветное мелькнуло за окном, и в ушах Матильды эхом осыпался вихрь хихикающих звезд. Ей показалось, что она вот-вот поймет или вспомнит. Утром она убедила себя, что все было сном.

Старшей доченьке, Жавотте, исполнилось шестнадцать, младшенькой – четырнадцать. Пора искать женихов, вот новая забота. Это долгая история – быть матерью двух принцесс. Кажется, когда-то давно она была кем-то другим, но позабыла. Ангины, скарлатины, брекет-системы на неровные зубы, отиты, бронхиты и тонзиллиты, очки с заклеенным стеклом, чтобы справиться с косоглазием… папочка-принц оставил им отвратительную наследственность… Гувернантки, учителя, портнихи, модистки… зато у девочек отменный вкус, они любят золото и серебро, парчу и кружева. Шарль так и не стал им настоящим отцом, ну что же, она не настаивала. Довольно того, что он был порядочным мужем и безропотно платил по счетам. Взамен Матильда не пыталась воспитывать его дочь от первого брака, не навязывалась ей в матери и вообще никак не мешалась в отношения дочери с отцом – ну разве что следила, чтобы бесхарактерный Шарль не навредил ей, балуя сверх меры.

Девчонка была тот еще подарочек. Ленивая, своенравная, неблагодарная. Мать рано оставила ее сиротой, не успев преподать главную добродетель дурнушек: работай и не высовывайся. Всяк сверчок знай свой шесток.

Работать-то она работала, но то в окно заглядывалась, то гулять просилась. Гулять! На рынок, с поручением, даже крестную навестить, это еще ладно, но гулять? Скажите прямо – на улицу! Алкоголь, наркотики, подростковый секс? Никаких прогулок! Получив отказ, падчерица забивалась в угол за печкой, садилась прямо на ящик с углем – нет бы платье поберечь, хоть оно и старое, – и сидела там, что-то мурлыкала себе под нос, ногой отбивала такт. То ли аутизм у девчонки, то ли она просто глупа, разбираться в подробностях Матильде было недосуг. Она лишь требовала, чтобы падчерица выполняла определенную работу, и пусть потом делает, что хочет. Сидит в углу? Ну и пусть сидит, меньше шансов, что в подоле принесет.

Город готовился к ежегодному балу. В этом году король и королева объявили, что хозяином бала будет молодой принц, наследник. Мероприятие загодя прозвали ярмаркой невест. Ну-с, как испокон веков говорили свахи, у нас товар, у вас купец, извольте взглянуть.