Станислав Гимадеев - Чувство бездны
– Что ты делаешь?! – заорал Антон. – Не стреляй!!!
– Это он!.. – вопил Саймон, ерзая на земле и лихорадочно пытаясь прицелиться. – Он!!! Я его узнал!.. Я видел его глаза!.. Тогда, на «поляне»!!! Это он!.. Он!..
– Он ничего тебе не сделает!!!
Но Саймон не слышал его. Он уже не воспринимал ничего, кроме собственного страха. Схватив обеими руками пистолет, ходящий ходуном, он сел.
– Да не стреляй же ты, дурак!!!
Существо сделало еще один круг. Саймон истерично взвизгнул и выстрелил второй раз.
Антон оторвался от стены и, пригнувшись, метнулся к нему. Саймон заверещал, разворачиваясь всем телом в его сторону. На миг перед Антоном предстало его обезумевшее, бескровное лицо, дуло пистолета совсем вблизи… Грянул новый выстрел, белая раскаленная молния обожгла Антону висок, и его отбросило назад, к каменной стене. Следующий заряд ударил в скалу возле головы. Антона оглушило и осыпало мелкими острыми осколками, он зашатался, припав на колено, оглох на мгновение, почувствовал боль обожженной кожи и запах паленых волос. Сквозь пелену звона в ушах прорезался крик Ани, и ее смертельно перепуганное лицо возникло прямо перед ним. Она что-то кричала, он попытался оттолкнуть ее в сторону, прикрыть… Увидел, как Саймон с перекошенным лицом, в котором не осталось ни капли рассудка, вскочил и шагнул в их сторону, направляя на них оружие. Несколько шагов…
В следующий миг сиреневая масса спикировала вниз и сбила Саймона с ног. Пронзительный вопль вспорол территорию склона и стал затихать, эхом мечась между горами. Несколько мелких камешков зашуршали, скатываясь по склону. Глухо стукнул о землю пистолет. Затем послышался тягучий свист. Большие крылья захлопали, и Антон успел увидеть, как существо очень медленно и тяжело летит вверх по склону. Летит над самой землей, держа в мощных суставчатых лапах мешковатое тело Саймона. Его голова безжизненно болталась на груди, а ноги волочились по земле, поднимая за собой облачка пыли. Существо с Саймоном достигло вершины склона и исчезло из виду. Снова воцарилась тишина.
Антон сполз спиной по прохладной стене и сел на землю.
– Ты не ранен?!
– Ерунда…
– Господи, я так испугалась…
Аня бросилась к нему на шею, и несколько минут они молчали. Она дрожала и всхлипывала у него под ухом. Он гладил ее по волосам и смотрел в спокойное небо, на резкие очертания скал на его фоне… Звон в ушах понемногу стихал. Опаленную кожу виска жгло.
Он подтянул Анины ноги к себе и снял туфли. После внимательного осмотра, недолго думая, оторвал каблуки.
– Так-то лучше будет, – сказал он, надев их обратно.
Аня смотрела на него глазами, полными печали.
– Антоша… – сказала она тихо. – Я все думаю… про то, что он сказал… Про станцию и нас… Про «поляну», цветы… Ведь мы же не хотели, правда?.. Мы же не знали, боже мой!.. Ну почему так все получилось?.. Это так ужасно!
– Не думай сейчас об этом… – сказал он, пытаясь отогнать мерзкое ощущение. – Нам надо силы беречь, малыш.
– Ведь все же улетели со станции?.. Скажи… Ведь все?
– Я очень на это надеюсь… – ответил он. – Вот вернемся – тогда будем разбираться… Долго и основательно. И спрашивать кое с кого по полной… Я тебе клянусь: мы все узнаем до конца!.. Рано или поздно. Хоть всю жизнь на это положу, но доберусь до истины!.. Доберусь, черт побери!
Аня прерывисто вздохнула, а потом затихла, шмыгая носом.
– Я знаешь что вдруг понял… – проговорил Антон, невесело улыбнувшись. – Ну, или мне показалось… Одна простая вещь. А вдруг Ая никого не хотела наказать вчера? Я подумал, а вдруг она вовсе не мстила злым и глупым людям. И никого не карала… Она попробовала нашего счастья, Аня! Может быть, впервые за всю свою долгую жизнь узнала его вкус… И заплакала, расчувствовавшись… Так, как умеют плакать планеты…
Он сделал паузу, задумчиво глядя ввысь.
– Но почему?.. – с болью в голосе сказала Аня. – Почему все так… так жестоко?.. Так неразумно… несправедливо…
– Может быть, потому, – продолжил он, не отрывая взгляда от синего покрывала неба над ними. – Потому, что чувства нельзя измерять с точки зрения разума… Или с точки зрения чьей-то морали… Разве мы можем осуждать чьи-то чувства, тем более те, что так непохожи на наши… Я помню, в детстве, – сказал он, беря ее ладонь в свою, – когда отец работал в дипконсульстве, он однажды привез мне с Эммы карликового пикарона… Смешной был такой зверек и невероятно трогательный. Что-то среднее между спрутом и котенком. И глаза у него были такие печальные, смотрели всегда преданно и жалобно. Так вот, я так в него влюбился!.. Но мне все время казалось, что пикарон страдает и тоскует по своей родине… И поэтому я таскал его несколько дней на руках, тискал и гладил. Все пытался его утешить, как мог, облегчить страдания. А он взял и умер. И оставил меня в состоянии шока… Ну откуда мне было знать – маленькому десятилетнему мальчику – что для бедного пикарона моя любовь обернется смертью?
Антон вздохнул глубоко и замолчал. Взглянул на притихшую Аню и увидел, как ее большие глаза наполняются слезами. Дрогнули губы, и она заревела, зарывшись у него на груди. Заревела навзрыд, не сдерживаясь и сотрясаясь всем телом. Он не останавливал ее, он лишь нежно гладил ее по голове… и все глядел, глядел в высокое айское небо, тихое и величественное, загадочное и одновременно знакомое, глядел, будто пытался найти среди бескрайнего голубого безмолвия ответ…
Глава 28
Взгляд бездны
За вершиной склона действительно оказался спуск вниз. Он был крутой, узкий и каменистый, но они преодолели его быстро, хотя пришлось изрядно петлять между скальных образований и круч, рискуя упасть и скатиться вниз. Когда спуск кончился, то их взору открылось огромное пространство, густо заполненное скалами. Мрачные и безмолвные, они простирались вокруг темными громадами, коварно прячущими свои тайные тропы. Антон был уверен, что где-то за скопищем этих каменных колоссов находится заветная долина, примыкающая к разлому Оннако. Но даже если бы они знали точный путь туда, на переход ушло бы несколько часов. Если бы они знали этот путь…
Они стояли, переводя дух, и взирали на тихое горное царство. Антон тоскливо скользил взглядом по сонным кряжам, отвесным стенам и ущельям, пытаясь сообразить, куда им податься теперь, чтобы испытать судьбу в очередной раз.
И в этот момент он увидел ангела.
Одинокое сиреневое пятно маячило вдали, на вершине маленького холма, за которым виднелась смычка двух скал, напоминавшая исполинских быков, столкнувшихся лбами в поединке. Отсюда не было видно, что находилось за смычкой, существовал ли там проход дальше. Как будто поняв, что его заметили, ангел ожил и расправил крылья. Издал протяжный свист, но с места не сдвинулся.
– Он не хочет лететь сюда… – произнес Антон, всматриваясь вдаль.
– Наверное, намекает, чтобы мы шли к нему, – сказала Аня.
– Чтобы показать нам путь? – хмыкнул он. – Это было бы неплохо. Неплохо, но…
Свист повторился. Ангел по-прежнему не двигался, только несколько раз махнул крыльями. Словно пытался обратить на себя внимание.
– Почему я должен тебе верить? – проговорил Антон задумчиво. – Вот скажи мне, братец, а?
– Но он же спас нам жизнь, Антон! И «баклажан» принес… Он хочет нам помочь!..
– Ну да… Как и положено настоящему ангелу-хранителю… – хмыкнул Антон. – Хорошо, давай проверим! Ангел ты или только прикидываешься? В конце концов, этот вариант ничем не хуже другого.
Так они начали бесконечный переход. Томительно долгий, выматывающий, иссушающий. Сначала они достигли холма, где сидел ангел, и обнаружили, что в каменных глубинах горной смычки скрывается ущелье, в котором можно шагать даже во весь рост. Ангел, напоминавший спящую сову, снова ожил, с удовлетворением засвистел и взлетел в воздух. Описав над ними круг, он нырнул под темные своды ущелья. После молчаливой передышки они последовали за ним.
Очень скоро время стало противно тягучим. Ущелье сменилось новым спуском, за спуском последовал подъем чудовищной крутизны. Сначала они засомневались – подъем выглядел опасным, лезть нужно было буквально на стену, цепляясь за трещины и выступы, обманчивые в своей прочности. Но ангел все кружил и кружил над их головами, давая понять, что иного пути нет. Наконец им все-таки пришлось отважиться на риск, и они преодолели и этот подъем… Потом на пути возник массив из беспорядочно наваленных камней – возможно, когда-то тут произошел обвал. Скакать по камням и карабкаться через завалы пришлось почти на четвереньках. Время замедлилось еще больше, а потом и просто исчезло.
Подъемы и спуски чередовались теперь с такой частотой, что у Антона и Ани уже не оставалось сил, чтобы их бояться. Ущелья сменялись пологими скатами, залитые солнцем пространства – темными каменными мешками, узкие мрачные проходы в скалах – широкими склонами… а потом все повторялось заново. Короткие передышки все меньше и меньше приносили им облегчение. Этта припекала все сильнее, нещадно хотелось пить, и они давно потеряли всякие ориентиры среди каменного хаоса – только тупо следовали за ангелом, неизменно ждущим их на финише очередного броска, чтобы тут же взмыть ввысь и обозначить следующую цель на этом нескончаемом переходе…
