Эдгар Берроуз - Земля, позабытая временем

По приказу Вьеру, явно занимавшего высокое положение в здешней иерархии, один из появившихся вышел и вскоре вернулся с веревками, которыми наш герой и был крепко связан.

- А теперь отнесите его в Голубой Двор Семи Черепов, и пусть кто-нибудь сообщит обо всем, что здесь произошло, Тому Кто Говорит За Луату, - приказал желтополосый.

Каждый из Вьеру поднял ладонь на уровне лица, как бы отдавая честь старшему по команде. Один из них подхватил связанного Брэдли и через отверстие вместе со своей ношей поднялся в воздух и полетел над крышами города У-уху.

Внизу глазам Брэдли открылась широкая панорама. Город простирался во все стороны, но был все же не столь велик, как ему показалось вначале. По расчетам Брэдли, он занимал площадь около трех квадратных миль. Дома теснились в неописуемом беспорядке, налезая друг на друга так, что даже свет не проникал в нижние этажи целых кварталов. Улицы и переулки были короткими и кривыми.

Архитектура города вызывала изумление. Многие крыши представляли собой чаше- или блюдцеобразные углубления с отверстием посередине, как будто предназначенные для сбора дождевой воды в скрытые под ними резервуары. Отверстия использовались крылатыми людьми в качестве входных дверей. На всех уровнях торчали бесчисленные колонны, увенчанные черепами. Но двумя самыми заметными достопримечательностями города были уже виденная Брэдли башня, сложенная из черепов, и еще большее по размерам сооружение. Располагалось оно обособленно от других строений - в середине центральной городской площади. Во всяком случае, так это место называлось бы во всех остальных странах нашей планеты. Но как и все прочие здания в городе, это тоже несло печать асимметрии и какой-то недоделанности. Увенчано оно было чашеобразным углублением, сверху напоминающим перевернутую шляпу китайского кули.

Вьеру, несущий Брэдли, пролетел над площадью, и тот успел рассмотреть внизу траву, деревья и даже текущий по площади ручей. Ярдах в пятистах от нее Вьеру приземлился на крыше квадратного низкого здания голубого цвета с семью колоннами, увенчанными семью черепами, "Значит, это и есть Голубой Двор Семи Черепов", - подумал Брэдли.

Отверстие в крыше было закрыто решеткой, которую Вьеру снял. Затем он привязал кусок веревки к ноге Брэдли и покатил его по крыше к отверстию, как куль с мукой. Затем падение, темнота, внезапный страх перед неизвестностью. Брэдли почувствовал, как туго натянувшаяся веревка врезалась ему в щиколотку и рывком остановила падение. Раскачиваясь, как маятник, вниз головой, Брэдли медленно перемещался на опускаемой Вьеру веревке, пока не пришел в резкое и довольно болезненное соприкосновение с поверхностью пола. Вслед за этим Вьеру совсем выпустил веревку, и тело англичанина с размаху шлепнулось на деревянные половицы. Прямо на него свалился свободный конец веревки, и он услышал, как со скрежетом встала на свое место решетка.

Глава III

Наполовину оглушенный, Брэдли с минуту лежал, не двигаясь, а затем осторожно, морщась от боли, попытался принять более удобное положение. Сперва он ничего не мог разглядеть во тьме, но постепенно глаза приспособились к ней и он стал различать окружающие его предметы.

Он обнаружил, что находится в большой и совершенно пустой комнате без окон и дверей, если не считать отверстия в потолке, через которое он сюда попал. Лишь в дальнем углу темнела какая-то бесформенная масса, которая могла оказаться чем угодно - от кучи грязного тряпья до мертвого тела.

Едва успев бегло осмотреться, Брэдли переключил все свое внимание на связывающие его путы. Будучи человеком немалой физической силы и убежденным в невысокой прочности веревок Вьеру, он принялся за дело с твердой уверенностью, что долго они не выдержат. Минут через пять его напряженные усилия начали приносить плоды - веревки стали понемногу подаваться. Но это отняло столько сил, что Брэдли вынужден был остановиться и передохнуть.

Пока он отдыхал, взгляд его случайно упал на неизвестный предмет в углу, и Брэдли готов был поклясться, что тот зашевелился. Напрягая зрение, он всматривался в темноту, а услужливое воображение рисовало в возбужденном мозгу самые мрачные и зловещие картины. Он закрыл глаза и попытался расслабиться, но когда он открыл их снова, понял, что не ошибся. Что-то, а точнее, кто-то находился уже не в углу, а гораздо ближе к середине, а значит, и к нему.

В приливе сил, порожденных отчаянием, Брэдли возобновил свои попытки освободиться. Взгляд его был прикован к движущемуся существу. Теперь уже никаких сомнений не оставалось - он видел, как тот слегка приподнялся и подполз еще ближе, потом еще и еще раз. И все это без единого звука, что вселяло в Брэдли еще больший ужас.

Брэдли был храбрым человеком со стальными нервами, но здесь, в темноте, не имея возможности защищаться и не зная даже, что за чудовище находится рядом, он оказался совершенно выбитым из колеи. В конце концов, Брэдли был всего лишь человеком. Будь это открытая схватка, пусть даже с множеством противников, он дрался бы до последнего, расправился бы хоть с частью врагов и с улыбкой встретил смерть. И сейчас его охватывал ужас не перед смертью, а перед неизвестностью, таившейся во мраке.

Все ближе и ближе придвигалась к Брэдли бесформенная масса. Брэдли лежал не двигаясь, слух его был напряжен. Но что это? Неужели дыхание? Не мог же он ошибиться! Но тут движущийся предмет испустил протяжный стон, и Брэдли почувствовал, что волосы у него на голове встали дыбом. Он снова принялся изо всех сил рвать все еще опутывающие его веревки. Подползающее к нему существо приподнялось, и Брэдли мог поклясться, что из кучи лохмотьев на него смотрит один-единственный глаз. Мгновение существо оставалось в этом положении, слышно было только его дыхание, а затем оно разразилось безумным демоническим хохотом.

Холодный пот выступил на лбу у Брэдли. Руки напряглись в еще одной попытке освободиться. Он видел, как существо в лохмотьях поднимается все выше, нависая над ним, но вдруг все тряпье соскользнуло на пол, и перед Брэдли оказалась фигура совершенно голого и до предела исхудавшего человека, нет, даже не человека, а какой-то пародии на него, что-то шамкающего и бормочущего беззубым ртом, едва ковыляющего на тоненьких хилых ножках. Вдруг его ноги подкосились, и он свалился рядом со своими лохмотьями, не переставая при этом жутко хохотать.

Он подполз к Брэдли и ухватился за него.

- Еды! Еды! - прокаркал он. - Я покажу выход! Я покажу выход! - С этими словами он снова приподнялся и навалился на грудь Брэдли.

- Еды! - проскрипел он снова, стараясь вонзить ногти и зубы в горло англичанина. - Еды! Я знаю выход! - продолжал он повторять, пытаясь прокусить сонную артерию.