Александр Абердин - Война Космического Ганфайтера

Космос-адмирал эс-Аггер, который в течение всего боя простоял в главной рубке управления, усталой походкой прошел не к своему столу, а в угол кабинета, сел в кресло и властным жестом предложил Николаю и командору эс-Урсусу присаживаться в кресла напротив. Он, явно, не хотел, чтобы это ночное совещание носило официальный характер и потому велел адъютанту подать им земные коньяк и кофе. Николаю почему-то отчаянно захотелось курить и он робко спросил:

— Дядюшка Сальве, а сигареты у вас есть?

Через пару минут стюард вкатил в кабинет сервировочный столик, на котором помимо всего прочего лежало несколько пачек различных земных сигарет, дымопоглощающая пепельница и даже золотая зажигалка «Зиппо». Николай выбрал себе «Кэмэл», быстро распечатал пачку, закурил, сделал несколько жадных затяжек и почти сразу же затушил сигарету, сказав:

— Хорошая штука боевая техника, вот только одно в ней плохо, если приспичило сделать пару затяжек, ни в танке, ни в кабине самолёта, ни, тем более, в боевой рубке гладиуса не закуришь. Когда лежишь в секрете тоже, но даже в глубоком тылу врага после боя всегда есть возможность перекурить.

Космос-адмирал и его начальник контрразведки выслушали слова начальника тайных операций с таким видом, словно он только что изложил им какую-то сакральную тайну вселенского масштаба. Кивнув головой, командир линкора спросил:

— Ник, ты ждёшь каких-то очередных неприятностей?

Николай слегка улыбнулся и ответил:

— Мой адмирал, то, что нас ждёт впереди будет пострашнее любых неприятностей, если вы этого не предотвратить немедленно. Честно говоря, я даже и не ожидал, что энергоны бросят на нас такие силы. Похоже, что взрыв на Крейде имел гораздо большую мощность, чем я предполагал. Если мне не изменяет память, то мы сегодня спалили им порядка восьми тысяч единиц техники, ставшей им в немалую копеечку. Спесь мы с них, конечно, сбили весьма основательно, но тем самым поставили под удар своих близких и самых лучших друзей. То, что теперь Лакус всеми правдами и неправдами постарается заслать на «Оффенсио» какого-нибудь отморозка, фанатика с остекленевшими глазами, меня совершенно не волнует. С этой проблемой Мартис справится и без моих подсказок, хотя уже через пару часов я жду один подарок от адмирала Регнера. Не буду делать из этого никакого секрета, он всего лишь пришлёт нам все имеющиеся в Управлении С ориентировки на пиратов, уголовников и прочую шушеру, не внушающую доверия вместе с генетическими кодами. Вам же, мой адмирал, нужно срочно позаботиться о тылах «Оффенсио» и потому вы должны отдать два приказа: экипажу линкора приказать срочно вверить всех своих родных, близких и друзей заботам князя Прогенитора, а мне привлечь на защиту нашей космической крепости надёжных людей. Их немного, всего двадцать три человека вместе с адмиралом Шутером, но он ради этого согласится надеть на себя свой старый имперский мундир унтер-офицера. Если вы сделаете так, то «Оффенсио» будет совершенно неуязвим для Лакуса. Даже если этот мерзавец вывернется наизнанку, он ничего не сможет сделать. Ему будет просто невозможно дотянуться ни до кого из нас, зато мы будем совершенно свободны в любых своих действиях и уже поэтому станем смертельно опасны и для него, и для его дружков энергонов.

Руки космос-адмирала, который пил кофе из изящной чашечки китайского фарфора, предательски дёрнулись при этих словах и он спросил с надеждой в голосе:

— Ник, Гораций сможет защитить этих людей?

Николай грубоватым тоном спросил вместо ответа:

— А зачем он тогда вообще взялся за это дело? — После чего подтвердил, решительно кивнув головой — Без малейшего сомнения, мой адмирал. Все эти люди, сколько бы их не было, на какое-то время просто исчезнут бесследно, испарятся, растворятся в воздухе для кого угодно, кроме наших боевых друзей. Все члены экипажа смогут навещать их хоть ежедневно в любое время дня и ночи, даже по три раза на дню и им это, поверьте, ничего не будет стоить. Князь Прогенитор ради этих людей расшибётся в лепёшку и никому из них при этом даже не нужно будет становиться его субрегулусами. Он выше такой мелочности.

Вместо космос-адмирала Николаю ответил граф эс-Урсус:

— Никки, если то, о чём ты говоришь, является реальностью, то лично я согласен стать ради этого субрегулусом князя Горация. Не такое уж это и большое дело, защитить своих близких такой ценой. — Посмотрев на командира он спросил его — Что вы скажете на это дядя? Такой вариант вас устроит?

— Устроит, мой мальчик. — Отставив чашку в сторону и пригладив усы сказал Дядюшка Сальве — Мне только непонятно, как князь Гораций сможет разместить в безопасном месте такую прорву людей? Ведь это несколько десятков тысяч человек. Где вообще можно спрятать столько людей?

Николай махнул рукой и снисходительным тоном сказал:

— Это не мои, а его трудности. Ну, и ещё его друзей, которые гостеприимно распахнут для них двери Астроурбиса. Причём сделают это нагло, демонстративно, да, ещё и по согласованию с имперским министерством безопасности. Впрочем я не удивлюсь, если Горацию это не встанет даже в десять кредиток. Республика богатая, а потому сможет оплатить их проживание в Астроурбисе. Стилан, честно говоря, нам только за одну сегодняшнюю работу должен, как матушка-природа Мичурину.

Космос-адмирал после таких разъяснений сразу же повеселел, громко рассмеялся и воскликнул:

— Ну, что же, это меня вполне устраивает, Никки, и я немедленно отдам соответствующий приказ, но ответь мне вот на какой вопрос. Как я понимаю, ты не совсем тот парень, за которого себя выдаёшь? Ты Ник Серебряков или кто-то другой?

Николай усмехнулся и ответил:

— Мой адмирал, пожалуй, настала пора рассказать вам и вашему племяннику о том, кто же такой на самом деле Ник Серебряков, но давайте я сделаю это после того, как Гор отдаст приказ своей личной гвардии начать эвакуацию. К этому уже всё готово.

Глава 12. И снова след «Грязного крейсера»

Николай торжествовал. Он даже и не подозревал раньше, что ему будет так приятно только от того, что очередной чемпионат галактики по космическим гонкам будут открывать гонки на трассе «Лабиринт Ника», которая уже стала их основной домашней трассой, отодвинув немного в сторону «Каньон дьявола». Более того, было принято решение сделать эту трассу самой главной в сезоне и провести на ней за десять месяцев шесть гонок. Поэтому заняв своё место в кабине «Мечты Тиу» вместе со своими канонирами Лагетом и Калидом, мужьями Орении, приходившейся дочерью Кесашью, он первым делом радостным голосом дал всей команде такое напутствие перед стартом: