Марина Казанцева - Огненные Ифриты

— Да!

— Тогда мы взойдём на священную гору и выпьем от источника волшебных вод. Мы отправимся в удивительное путешествие по звёздам, мы посетим многие миры, мы увидим начало Великого Исхода, когда образовалась сама вселенная миров. Ты согласна, Маргит?

— Да. — ответила она, потрясённая до глубины своей души его мечтами.

— Тогда завтра мы откроем дверь, ведущую к воротам таинственного города Древних, имя которому — Джублаит!

Поздно ночью, утомлённая долгими ласками царя, она счастливо заснула и так спала, видя во снах счастливые картины будущего путешествия. Ей чудилось, как входит она с Соломоном в таинственные и страшные пещеры, как идёт длинными ходами, отмахиваясь от паутины. Он отбивает мечом нападения каких-то невероятных тварей, побеждает их, и они рука об руку идут дальше. Вот обнаруживается великая дверь, сделанная из металла и украшенная чеканными изображениями — в них Маргит с изумлением узнаёт все этапы своей офирской эпопеи. Вот плывёт она по морю на плоскодонном судне в своём наряде царицы-воина, и, сидя на носу, подняв лицо к небу, подобно сирене, завораживает спутников песней. Вот она сражается с Лилит над холмами и повергает дьяволицу наземь, отрубив ей голову. Вот они с царём в беседке из цветов, с соединёнными руками, глаза в глаза, в душе — душа. Вот они едут среди воинства, минуя горы и реки. Вот они летят на воздушном корабле. И вот они перед этой самой дверью, на которой всё изображено.

Сон Маргит прервался от какого-то непонятного звука. С минуту она прислушивалась в темноте, потом протянула руку и поискала рядом с собой царя.

Его место пустовало. Внезапно страх и горечь одолели царицу Савскую. А что, если всего этого не было? Если это только сон? Если это только фантазии подсознательного?

Глаза постепенно освоились с темнотой, и стал виден пустой высокий зал древнего дворца королей фалаши, смутно вырисовывались бронзовые украшения на столбах кровати. Рука нашла вмятину от головы Соломона на шёлковой подушке. Она совсем остыла — значит, он вышел давно.

Ей стало страшно одиноко без него, словно вместе с ним удалилась часть её души. Но, вместе с тем Маргит успокоилась: нельзя же быть, как девочка, пугливой! Она снова улеглась, укрылась покрывалом и вдруг услышала тот звук, что разбудил её: приглушённый расстоянием, рассеянный стенами, старательно принижаемый голос ангела. Словно далёкая арфа тихо говорила в ночи. И отвечал ей голос Соломона.

Тихо соскользнув с постели, Маргит пробежала по коврам к выходу на лестницу — этим путём она выходила утром на балкон, чтобы спуститься к источнику. С бьющимся сердцем она поднималась по ступеням, очищенным от мусора, нанесённого сюда веками.

Небольшая площадка наверху, перед выходом на балкон — её отделяла от наружной ночи только дверь, неплотно прикрытая по причине перекоса старых петель. В щель смотрели звёзды.

— Ты нарушил мой приказ. — с тихой яростью сказал голос Соломона. — Ты перешёл все допустимые границы. Я испепелю тебя.

— Что ты сделал с собой? — так же тихо и бесконечно тоскливо ответил ангел. — На что ты надеешься? Твоя химера неосуществима. Ты губишь всё наше дело.

— Не смей мне возражать! Эта женщина мне дорога так, как никто из вас не был дорог!

— Да она-то любит не тебя! Опомнись, царь — ты не сможешь вечно поддерживать в ней иллюзию! Не сможешь обманывать её всю жизнь! Придумывать причины для того, чтобы оставаться вместе. Джублаит — это только повод. Ты же знаешь, что он пуст.

— С меня достаточно того, что он реален.

— Ты предаёшь нас. Ты знаешь, что кидаешь под ноги этой женщине? Она того не стоит.

— Я бы послушал тебя, когда бы ты не подослал к ней эту дьяволицу Лилит. Ты перестарался. Схватка могла закончиться смертью м… мм…

— Что — произнести не можешь? — горько спросил ангел. — Мне рот заклеил, себя ограничил заклятием. Боишься проболтаться? А она ведь тоже лжёт. Вы морочите головы друг другу, упиваясь химерами.

— Разве вы мне не это обещали? — холодно спросил царь. — Разве не сулили неограниченную власть? Брось обманывать меня, я понял твою игру: ты пытался не допустить ко мне царицу Савскую. Твой демон с зелёными глазами — твоя затея, а не моя. Но ты просчитался: твоя интрижка только подхлестнула Маргит и побудила отправиться в путь. Не надо было притаскивать эту демоницу. Где ты выкопал её?

— В одном из демонских миров. — невесело признался ангел. — Я думал, она достаточно сильна, чтобы оторвать голову царице Савской. Но получилось наоборот. Надо же, а я отдал демонице последние силы.

— Любуюсь на тебя, мерзавца! Так откровенно во всём признаётся! Ещё раз сунешься в мои дела, я сброшу тебя в ту преисподнюю, откуда сам и выпустил!

— Есть нечто странное в том самообмане, которым тешит себя человек, когда решит создать себе химеру. — ответил ангел. — Какие он себе приводит аргументы, как мастерски объясняет противоречия, как ловко преуменьшает одни факты и раздувает в пузыри другие. Соломон, ты же видел пример чудовищного самообмана, и чем всё это кончилось. Любовь — великая химера, поглощающая разум и ниспровергающая в кипящую лаву отчаяния. Ты ошибаешься, если думаешь, что все поводья, управляющие конями Судьбы, у тебя в руках. Ты не знаешь, где лежит тот малый камень, что опрокинет твою колесницу и погубит вас обоих. Ты обречён, царь, ты обречён.

Царица Савская скользнула прочь от двери и осторожно стала спускаться по ступеням, больше всего опасаясь, что царь узнает, что она подслушивала эту тайную его беседу с ангелом. Ничего она не поняла, кроме того, что крылатый вестник пошёл против воли Соломона, и что тот действительно повелевает ангелам, а те его боятся. Прекрасный демон света пытался воздействовать на Соломона и заставить его исполнять нужды ангелов. Он даже пошёл на преступную подставу, рискуя собственной жизнью. И всё ради чего? Чтобы развести её и Соломона! Что за вселенский заговор?!

Она добежала до кровати, забралась под одеяло и тогда лишь задрожала — не столько от холода, сколько от предчувствий.

Когда царь вернулся, осторожно ступая по коврам, она лежала с закрытыми глазами и притворялась, что спит. Она слышала, как упали с тихим шелестом его одежды, как он скользнул к ней. Прохладная рука осторожно обняла её, и Маргит сделала вид, что только что проснулась.

«Он меня любит. Так любит, что готов порушить всё, что кому-то прежде обещал. Свой долг, свою страну, свой трон, свою власть, преклонение народов, исторические судьбы. Он выбрал неизвестность и любовь. Он переборол себя и больше не вернётся к оставленному. Мне больше ничего не нужно.»