Михаил Емцев - Бог после шести
— Дальше никак, — бодро, словно обрадовавшись, сказал водитель.
— Ну что ж, пора и ногам поработать. — Андриан Самсонович засуетился, вынимая из-под сиденья захваченные с базы охотничьи лыжи.
Они пошли рядом с натоптанной тропинкой. На снегу оставили следы охотники с базы, Виктор догадался об этом, рассматривая глубокие неровные полосы.
Примерно через полчаса их группа вышла к поредевшей окраине леса. Хвою сменили береза и осина. Перед ними открылась обширная кустистая пойма. Кочки под снегом, прогалины. В узких ложбинах гнездился туман, поблескивала талая вода.
На берегу подтаявшего болотца кучкой стояли охотники. Кто-то из них курил, крепкая затяжка румянила шапки и лица. Андриан Самсонович подошел к охотникам и тут же быстро вернулся к Максимову.
— Там они, — егерь махнул рукой на темную воду, — на Мерзлом болоте. Только сейчас туда пешим не добраться. Оттепель. Мерзлое болото, как скворец весной, на тепло откликается. Звенит и тает. Не пройдешь без лодки. Плотик, что ли, соорудить…
— Где же — там? — перебил Максимов.
Егерь снова махнул рукой. Над озером прошелся ленивый ветерок, пелена тумана разорвалась. Они увидели, что впереди кончается черная вода, а на холме, окруженном кустарниками и деревьями, стоит старая тайная изба. Над избой курился узенький столбик дыма.
— Там, — повторил Андриан Самсонович. — Печь топят.
Виктор молча смотрел на приют Кары. Их там двое, где же остальные? Мария, правда, нашлась.
— Это заимка давнишняя, туда не любят ходить, — сказал один из подошедших охотников. — Но кое-кто в ней живал. Там запасик есть. Это не простая заимка. Она еще с раскольничьих времен сохранилась. Жили тут разные до революции да и после революции. И только после войны съехали. Пожалуй, правильно, там они. Некуда им больше податься.
— Понятно. — Максимов поджал губы, подумал.
Изба безмолвствовала. В окнах не было видно движения, только легкий дымок из трубы доказывал, что в ней кто-то есть.
— Ну что ж, надо переправляться, — окончил размышления инспектор. — Используем подручные средства.
Они принялись разыскивать валежник, палки, бревна и сооружать из них нечто вроде фашин и плотов, с помощью которых можно было бы двигаться по растаявшей холодной жиже. Больше всех волновался Плутон, пес егеря. Он метался под ногами, тыкал носом и жалобно повизгивал. Затем громко, пронзительно заскулил, срываясь на лай.
— Успокойте собаку! — сердито сказал милиционер. — Она привлекает внимание.
Андриан Самсонович нахмурился, ухватил пса за ошейник, поволок куда-то в лес. К Максимову подошел охотник.
— Мы пойдем в обход, — сказал он, и Виктор по голосу узнал в нем того, кто рассказывал о раскольничьей заимке. — Тут есть один, дорогу помнит.
— Может быть, нам всем? — Инспектор с сомнением посмотрел на сооружаемый милиционерами плотик. Выглядел этот понтон ненадежно и неказисто. Лицо Максимова выразило усталость и нетерпение.
Охотник помялся:
— Так ведь там не то чтобы наверняка. Еще смотреть надо.
— Тогда с вами сержант пойдет. Агапов! — негромко позвал инспектор, и на его зов из лесу неторопливой рысцой выбежал шофер. — Пойдешь с товарищами. Если будете первыми, посигналишь.
— Понял.
Агапов и трое охотников двинулись вдоль болота.
Максимов подошел к милиционеру, старательно сопевшему над вязанкой хвороста.
— Идите и вы с ними, — тихо сказал он, — я докончу ваш паромчик.
Милиционер радостно швырнул палки наземь, бросился догонять исчезавшие в сумраке темные фигуры охотников. Сапоги его смачно чавкали и хрустели в льдистых лужицах.
Виктор с завистью поглядел ему вслед. Повезло парню. Не надо возиться со скользкими и холодными ветками, которые никак не хотят складываться одна к одной в плотную нужную упаковку. Пришел Андриан Самсонович с мотком тонкой крепкой веревки. Посмотрел на работу Виктора, сказал:
— Подите там поищите, — и указал направление. — Там должен быть материал.
В показанном егерем месте Виктору повезло. Он сразу нашел три не очень длинных, но увесистых бревнышка, перевязал их ремнем и канатом, и получился превосходный плотик, который уверенно удерживал его на поверхности. Стал на него с шестом в руках, и болотные топи показались ему легким препятствием.
Максимов, егерь и милиционеры были уже готовы к переправе. Они начали двигаться меж покрытых снегом мохнатых кочек, медленно отталкиваясь шестами, как вдруг в избе что-то произошло. Виктор увидел сразу в нескольких окнах и над крышей желтое пламя. Изба горела кольцом, зажженная в нескольких местах.
Максимов рванулся было, но, соскользнув, провалился по пояс в воду. Снова взобрался на плот и, энергично толкаясь, двинулся вперед. Милиционер молча спрыгнул в болото, и, ухватив бревна, побрел, то проваливаясь по грудь, то выбираясь на обледенелые кочки.
Плотик Виктора двигался уверенно, и юноша вскоре был у холма. Он взбежал по мокрому снегу к горящей избе, стал крепкими ударами шеста выбивать стекла, оконные рамы. Окно выпало, из проема пахнуло дымом, посыпались пепел, искры. Виктор вспомнил, как их учили в армии бороться с пожаром. Быстро смочил водой из лужицы лицо, шапку-ушанку, грудь и ринулся в огонь. Сразу задохнулся от дыма и гари, ослеп, несколько секунд ничего не различал. Крутнувшись по избе, обнаружил ее совершенную пустоту и хотел было уже податься назад, на чистый холодный воздух. Вдруг увидел лавку, на ней в куче дымящихся лохмотьев что-то беззвучно корчилось, за треском пламени пропадали все звуки.
Рядом с ним появились еще фигуры. Виктор узнал егеря и Максимова. Они ринулись к лавке, стали тащить человека. Туго и страшно натянулась цепь, приковавшая узника к увесистому столбу, врытому в земляной пол избы.
Человек в лохмотьях тонко, жалобно закричал. Они уронили его на пол. Виктор, совсем задохнувшись, бросился прочь. Он едва не столкнулся в окне с милиционером.
Упал на холодную землю, гладил обожженными руками ноздреватый твердый снег, дышал открытым ртом, по-собачьи, по-рыбьи, всеми жабрами.
Сзади, в гудящей пламенем избе, снова пронзительно крикнули. Виктор вскочил, не помня себя. Где-то в стороне глухо пролаял пес.
От избы в облаке дыма отделились темные фигуры. Юноша пересчитал их. Егорь, милиционеры, Максимов. Все здесь. Неуклюже сгибаясь, дымясь, они несли на руках бесформенный черный ком.
— Подальше, подальше, — негромко командовал Максимов. Он сбивал искры с дымящихся рукавов. Ком бережно опустили у берега прямо в талую воду и бросились врассыпную к воде смачивать тлеющую ткань, остужать обожженную кожу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});