Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии

Завершался первый день Первого Всенародного Толковища. В столицу съехались делегаты из всех провинций страны. Идея подобного Толковища принадлежала не Микки и родилась совершенно случайно. Еще перед началом выборов он созвал на совещание членов Высшего Партийного Органа, среди которых был и его давний - ещё со времен института - приятель. Приятель занимался юридическими вопросами, придумывал разные законы и слыл в этом деле большим докой. Микки знал также, что в свободное время тот сочиняет стишки, подписываясь странным псевдонимом Лукьян.

На совещании обсуждался вопрос о работе будущих Народных Советов. Особенно волновался по этому поводу Лихач.

- Затея с выборами всегда казалась мне сомнительной, - заявил он, мельком взглянув в сторону Первого Демократа. - Но теперь говорить об этом поздно. Что сделано, то сделано... Однако ж мы не можем допустить всяких неожиданностей. Необходимо твердое партийное руководство. И я хочу понять, каким образом партия будет руководить Народными Советами, коли она теперь формально руководить ими не будет? О какой, извиняюсь, демократии в таком случае может идти речь?

Он снова посмотрел на Первого Демократа. Тот молчал. Молчали и остальные.

- А консенсус на что? - вдруг спросил институтский прия-тель Микки.

Лихач строго глянул в его сторону.

- А вот выражаться не надо.

- Я не выражаюсь, - ответил приятель. - Я говорю - консенсус всегда поможет.

- Кон-сен-сус?.. Это ещё кто такой? - Лихач повернулся к нему. - Он что, из Местных?

- Позвольте объяснить, - сказал приятель и встал со своего места. Консенсус - слово научное. Означает достижение согласия по какому-либо вопросу при отсутствии согласия по каким-либо частностям, что позволяет достигнуть общего понимания при отсутствии частного понимания и рассматривать вопрос в целом, не рассматривая частные вопросы, то есть достигнуть взаимоприемлемого решения при невозможности принять однозначное решение и согласовать различные точки зрения при невозможности выработать единую точку зрения, изъять из рассмотрения взаимоисключающие моменты, сосредоточившись на рассмотрении основополагающих тезисов, то есть принять решение без голосования, учитывая достигнутое согласие в результате...

У Лихача начался нервный тик.

- Стой! - заорал он. - Передохни!

Приятель замолк.

- Ты это... Ты проще давай. - Лихач залпом выпил стакан воды, после чего лицо его перестало дергаться. - Говоришь - без голосования? Это хорошо. Ну, а конкретно-то чего предлагаешь? Только без науки своей. По-простому.

- Проще говоря, я предлагаю такую схему. Поскольку нельзя гарантировать, что повсюду в Народные Советы выберут сознательных жителей, то надо придумать такой орган, который бы над всеми ними стоял. Ну, скажем, Съезд такой. Чтоб, значит, все съезжались. Только не часто... И назвать его - Съезд этот - Народное Толковище. Или ещё лучше - Всенародное.

- На фига? - недовольно спросил Лихач. - Нам что, Советов мало?

- Но я же говорю - на местах в Советы ещё непонятно, кого выберут. Хотя, конечно, большинство Местных Начальников пройдут. И много сознательных жителей - тоже. Однако кое-где возможны отклонения. На Толковище же всех скопом соберем, и там сознательные наверняка в большинстве окажутся. Набьем в зал тысячу человек или около того. Если кто из несознательных возникать будет - голоснем, и делу конец.

- Неплохо, - одобрил идею Лихач. - Но только что ж, всю эту кодлу в столице держать? Всех не прокормишь. А потом каждый ещё машину потребует. Знаю я их.

- Ну, зачем же держать, - возразил Миккин приятель. - На Съезде этом, то есть на Толковище, можно выбрать, скажем, Верхний Совет. Ну, такой, чтоб здесь, сверху сидел. Туда уж мы постараемся в основном сознательных пропихнуть. Они-то и будут постоянно заседать и решать все вопросы. Этим и машины выдать можно. Не жалко... Ежели ими умело руководить, неприятностей не случится. А коли и в Верхнем Совете заминка произойдет, всегда консенсусом надавить можно... Я так полагаю.

Лихач встал и подошел к выступающему.

- Молодец, - сказал он. - Это ж надо! Ну, ты - башка!

Он оглядел присутствующих на совещании Начальников и закончил:

- Хорошее дело. Предлагаю одобрить... А его, - указал Лихач на приятеля Микки, - предлагаю назначить этим самым Верхним Советом командовать. Надо, чтоб за него там все проголосовали... Возражения есть?

Возражений не было.

Лихач удовлетворенно хмыкнул и потрепал автора предложения по плечу.

- Ну, башка! Консенсус ты наш хитрозадый!

Тот зарделся и скромно потупил очи.

Теперь, сидя в президиуме, Микки видел, насколько Консенсус оказался прав.

Зал был набит до предела, ораторы выступали один за другим, но направлять работу Толковища в нужное русло особого труда не составляло. Впрочем, ещё будучи Местным Начальником, он понял, что любое собрание, где присутствовали больше ста человек, можно при желании повернуть в любую сторону. Важно только позволять ораторам до хрипоты спорить друг с другом, время от времени поддерживать то одних, то других, не выражать явно своих симпатий и давать им самим запутаться. После этого следовало предложить нужное тебе решение, представив его как компромисс между спорящими. Если кто-то не соглашался и начинал возражать, машина запускалась по второму кругу. Потом - еще... Больше трех раз, как правило, никто не выдерживал.

Толковище в этом смысле вело себя идеально. Большинство участников, как и предполагалось, составляли Местные Начальники и вполне сознательные жители. Поведение их было легко предугадать. Впрочем, были и другие, менее предсказуемые. В основном это касалось тех жителей, кто искренне уверовал в перековку. В зале также сидели редакторы голосильных газет и кое-кто из перековавшихся руководителей. В дальнем ряду Микки заметил Большую Елку, тоже избранного депутатом, несмотря на все усилия столичных Начальников.

Конечно, те, кто верил в перековку, являлись вроде бы союзниками Первого Демократа. Но Микки не собирался особенно раздувать их энтузиазм. Сцепись они с Местными Начальниками и сознательными жителями, добром бы это не кончилось. В первую очередь - для него. Он слишком хорошо помнил недавнюю конференцию партии в этом зале.

Микки позволял рьяным сторонникам перековки высказываться до тех пор, пока Начальники не принимались шипеть, а сознательные жители по их команде не начинали выкрикивать гневные протесты. Тогда он прерывал оратора и объяснял, что тот глубоко не прав, не до конца понимает сложность момента и сильно заблуждается. "Хотя в целом, - говорил Микки, - оратор, возможно, прав, за-блуждается, без сомнения, из лучших побуждений и момент в основном понимает правильно". Затем Микки приглашал на трибуну кого-нибудь из особенно закостенелых Начальников и давал ему вдоволь наговориться.