Евгений Прошкин - Истребитель «Родина»

— Опять «придет время»... Ты меня программируешь?!

— Хотите быть избранным?

— Нет! — отрезал Андрей.

— Не возражайте, этого хотят все. Но все нам не нужны, мы выбрали тех, кто нам подходит.

— Ну и что дальше?

— Узнаете из следующего массива, а пока хватит.

— Долго ты меня собираешься вот так вот... runнотизировать?

— Все наши контакты уложились в пятьдесят одну секунду, и они в некотором роде уже окончены.

— Пятьдесят секунд! — с сарказмом произнес Андрей.

— В данный момент вы находитесь в парке. Вы с супругой сидите на скамейке возле фонтана. Елена читает книгу, а вы рассматриваете стоящую поблизости женщину.

— У нее что, юбка задралась?

— Когда вы встретите ее вновь, вы сразу позвоните Алексею Монахову.

— Лехе?! А откуда вы про него... И вообще при чем тут Леха? Да мы с ним лет пять не виделись!

— Монахов приготовил для вас двадцать шесть килограммов пластита.

Наверное, Андрей должен был испугаться, но он вспомнил, что это лишь сон.

— Двадцать шесть килограммов. Ни хрена себе.. И что будем рвать?

— Пассажирское судно «Данциг». Подробности будут позже.

— После рекламной паузы? — передразнил Андрей.

— Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя...

На этом все оборвалось.

Андрей не мог понять, откуда приходят эти сны. Он испытывал стойкое дежа вю, словно все эти разговоры уже где-то были и сейчас постепенно восстанавливались в памяти, как что-то реально пережитое. Тот, кто истязал его этими беседами, ссылался на скамейку у фонтана. Якобы жена читала книгу, а Андрей сидел рядом... Это могло быть тысячу раз. Вроде он еще засмотрелся на какую-то девушку. Почему бы нет? Он должен был ее запомнить и, встретив снова... Что?

Приступить к действиям.

Не открывая глаз, он поднял руку, но пальцы, против ожиданий, ничего не нащупали. Полупрозрачный колпак исчез, Андрей лежал на обычной кровати. Окон в каюте не было. Качки не ощущалось, но Андрей, тем не менее, решил, что он на корабле, почему — он даже не задумался. Просто понял это, как люди понимают, что они голодны.

Кстати, есть не хотелось совершенно.

Ни тапочек, ни одежды Андрей не нашел, зато на стене, возле запертой — можно не проверять — двери висело большое зеркало. Ступая мягко и непривычно, Андрей к нему приблизился и включил боковые светильники.

И как будто вернулся в сон. Лицо оказалось и знакомым и незнакомым. Его собственное лицо, которое у него было всю жизнь, до самой вербовки. Знакомое, конечно. Идеально выбритое. Андрей вновь обернулся на кровать и попробовал оценить, сколько времени он провел в беспамятстве. Как минимум несколько суток. Достаточно, чтобы появилась щетина, даже если человек находится в коме.

Андрей пощупал горло и подбородок. Полное отсутствие растительности почему-то продолжало его тревожить. Даже под носом кожа была абсолютно гладкой, хотя усы у него пробивались в первую очередь. А сейчас это смахивало на перманентную эпиляцию. Надо бы радоваться: избавился от главной мужской мороки. Но усы... Иногда он размышлял, не отпустить ли ему усы, и вот теперь, выходит, вопрос был снят навсегда.

Пальцы, продолжавшие гладить кожу, вдруг на что-то наткнулись, на какое-то слабое сопротивление. Андрей подался к зеркалу и обнаружил над верхней губой темную полоску.

Усы у него росли. С невидимой, но осязаемой скоростью. Нечеловечески быстро.

Андрей отвел от зеркала взгляд — ненадолго, лишь на мгновение, — а когда посмотрел на себя снова, сомнений не осталось: это была трехдневная щетина. Еще пара минут, и надо будет подравнивать.

«Что за бред! Зачем мне усы?»

Губа зачесалась, и Андрей случайно смахнул с лица волоски. Ну вот и побрился...

Он машинально отряхнул плечи — свои родные, а не того мачо, которого из него слепили в Миссии, — и наткнулся взглядом на крест.

Черный крест на сердце, далеко не стильная, но качественная наколка, сделанная им в пересыльной тюрьме.

Андрей накрыл татуировку ладонью и зажмурился.

— Медитируете? — Ксена прихлопнула дверь и, убрав магнитную карту в задний карман, встала рядом у зеркала. На ней были кремовые брюки и такая же водолазка.

— Это корабль, — уверенно произнес Андрей.

— Знакомый вам «Адмирал Мельник», — подтвердила она.

— А вы все бледнеете.

Ксена равнодушно осмотрела себя в зеркале и заметила, что он держится за грудь.

— На Земле принято закрывать не это, — сказала она.

Андрей опустил голову, увидел то, что должен был увидеть, и прикрылся.

— Так и будете стоять в позе Венеры?

— Венера вообще без рук, — буркнул он. — Вы бы дали мне какую-нибудь одежду, я бы и не отсвечивал.

— Никто не рассчитывал, что вы поднимитесь так скоро. Пока можете завернуться в простыню.

Удивившись, как это он не догадался сам, Андрей соорудил себе что-то условно-античное.

Ксена заметила, что свободный конец полотна он закидывает на левое плечо.

— Татуировка вас беспокоит? — спросила она. — Если хотите, мы постараемся ее убрать, но... если бы вы этого действительно хотели, ее бы у вас уже не было.

— Не понимаю.

Ксена присела на кровать.

— Когда вас доставили на крейсер, вы весили двадцать шесть килограммов и умещались в двух ящиках со льдом.

— Двадцать шесть... — прошептал Андрей, опускаясь рядом.

— Голова, шея, остатки плечевого пояса. Немного внутренних органов: кишечник, часть легких и еще по мелочам.

Андрей боязливо взялся за пах.

— Чтобы собрать больше, потребовалось бы значительное время, — сказала Ксена. — К тому же не все фрагменты удалось идентифицировать на месте. Когда в эпицентре взрыва оказываются пять разных тел... В общем, на борт «Адмирала Мельника» вы прибыли...

— В двух коробках, — перебил он. — Подробности мне интересны, но только не такие. Если от меня осталась одна голова...

— Лицо было полностью сожжено, — вставила Ксена.

Андрей снова себя ощупал.

— Вот же... бл-ля.

— Не вся ваша кровь успела свернуться, кое-что мы заморозили. Соответственно, не все ваши симбионты погибли. Они-то вас и восстановили, точнее — вырастили заново. Был риск, что в контейнеры попадут фрагменты, принадлежащие не вам, и симбионты не смогут разделить генотипы. Но они справились. Хотя признаться, в вашем случае даже медицина Колыбели, — Ксена сделала едва заметную паузу, — или Сферы была бы бессильна. Эффективность симбиотической системы превзошла все ожидания. Разумеется, наши усилия были направлены не на оживление мертвой плоти, а на поддержку симбионтов.