Андрей Николаев - Таро Бафомета
Он застыл на пороге когда справа, из темноты на него плавно, словно скользя над полом, двинулась невесомая, как призрак фигура женщины в чем-то долгополом и белом. Корсаков отшатнулся. Лицо женщины скрывалось в тени, но он уже знал кто это.
-- Анна?
-- Я была уверена, что ты придешь сюда.
Да, это была она... Только вот какая из многих, грезившихся явилась ему?
Женщина взяла его за руку. глаза по-прежнему оставались в тени, но на губах играла слабая улыбка. Он вздрогнул от ее прикосновения, будто ожидал почувствовать могильный холод, но рука была теплая, живая. Она повела его к столу. Он шел за ней, послушный, как бычок на веревочке и осознавал нелепость ситуации: женщина, или призрак, в бальном платье начала девятнадцатого века, ведет его, одетого в грязные джинсы и все еще сырую куртку за руку, а в другой руке у него початая бутылка водки. И отблеск свечей в хрустале, и запах сандала, и балдахин над пышной постелью...
-- Я запрягла алкоголиков с Гоголя - отскребли, что можно. Кровать Никита подарил, помнишь, ты меня с ним знакомил, он на днях на бундесах не кисло нажился, так от щедрот, стало быть, прислал. А остальное я с Сань-Саня вытребовала. Он, кстати, договорился, что работы здесь прекратят. Ты здесь теперь жить будешь. Ну, стол - пожертвования местных тебе на новоселье. Больше всего стеклопосуды принесли, я ее под свечи приспособила. А еще я привезла твой "стетсон", вон, на гвоздике висит.
Волшебство кончилась. Корсаков понял, какая именно Анна перед ним, но разочарования не почувствовал. В голове был полный сумбур: карты, Анюта, магистр...
-- Постой, а ты что здесь делаешь? - немного невпопад спросил он.
-- Тебя жду, - Анюта уселась в кресло, взяла из вазы огромную, со сливу, клубнику и смачно откусила. - Я взяла папашку за жабры и сказала...
Корсаков нашарил позади кресло и упал в него. Посмотрел на все еще зажатую в руке бутылку и поставил ее на стол. Среди хрусталя и фруктов она смотрелась странно.
-- ...вот это платье из театра, но прямо, как по мне сшито, да? У папашки везде свои люди. И серебро я у него выгребла, но на совсем он не дал - уперся, как баран: фамильное серебро, фамильное серебро, княжеский род! - она вскочила с места и закружилась перед Игорем. Взметнулись пышные юбки, - как тебе мой сюрприз?
Платье сверкало блестками и Анюта в нем была похожа на случайно оказавшуюся в заброшенном особняке фею, воздушную, невесомую. Скоро ей надоест здесь, она заскучает и исчезнет без следа, оставив на память затихающий серебристый смех.
Анюта порхнула Корсакову на колени, обняла за шею и, прижавшись лбом к его лбу посмотрела в глаза.
-- Почему ты такой серьезный? Я же старалась...
То ли стон, то ли вздох донесся с лестницы. Девушка вздрогнула, замерла, прижавшись к Игорю.
-- Не обращай внимания, - сказал он, притянул к ее себе и поцеловал за ушком, наслаждаясь запахом ее волос.
Анюта вздохнула, провела пальцами по его лицу, словно вспоминая.
-- Как долго тебя не было.
-- Я заезжал к тебе на квартиру, хотел кое-что найти.
-- Что?
-- Карты. Старинные карты. Я, честно говоря, не помню, но может быть я раскладывал их у тебя. Во всяком случае в кармане куртки я обнаружил пустой футляр. Ты их не видела?
Девушка тихонько рассмеялась.
-- Это я их у тебя из кармана вытащила, когда твою куртку вешала сушиться, - она слегка отодвинулась, - я сразу поняла, что вещь ценная, хоть и с придурью. Ты же на таком взводе был, ну, я и подумала, что пусть лучше у меня лежат - целее будут. У любителей подобных вещей могут больших денег стоить, а у тебя либо менты отберут, либо ты их того, - она подмигнула и прищелкнула по горлу пальчиком, - в оборот пустишь. Так что футляр я тебе оставила, а карты спрятала.
Корсаков долго и молча смотрел ей в глаза, прикидывая: то ли наорать на нее, то ли расцеловать.
-- Ремня бы тебе хорошего, - наконец сказал он с досадой.
-- Если только в виде прелюдии к сексу, - отозвалась Анюта, невинно хлопая глазами.
Игорь столкнул ее с колен.
-- Ты знаешь, что меня чуть не убили за эту колоду? Она здесь? Давай, неси.
Надув губки Анюта вынула из сумочки, висящей на кресле пластиковый пакет и передала его Корсакову. Он развернул его, достал карты и раскрыл их веером. Да, это были Таро Бафомета. Он провел пальцами по глянцевой поверхности и ему показалось, что он может ощутить нарисованные фигуры. Они будто оживали под прикосновениями, стараясь спрыгнуть с листков плотной бумаги, вырваться, словно из тюрьмы, в которой находились несколько веков.
Анюта, склонив голову, с любопытством наблюдала за ним.
-- Они так тебе дороги? - спросила она, - ты так их гладишь, что кажется, ценнее для тебя ничего нет. Хочешь, Сань-Сань купит их у тех людей, кто за ними гоняется?
"Ценнее для меня и впрямь ничего нет, - подумал Корсаков, - это жизнь Катюшки, Ирины, а, может, и твоя, девочка". Отдавать карты магистру стало жаль и, чтобы получить хоть какое-то удовольствие от кратковременного обладания, Корсаков перетасовал колоду, щелкнул по ладони плотными листами.
-- Хочешь загадать желание? - спросил он, - обязательно сбудется, фирма гарантирует. Такой шанс выпадает раз в жизни, причем единицам из миллионов.
-- Хочу! - Анюта зажмурилась, стиснула кулачки, - все, загадала.
Корсаков отодвинул столовый прибор, переставил подсвечник на столе и разложил карты на скатерти, выбирая наугад из глубины колоды.
-- Все, можно открыть глаза?
-- Открывай, - разрешил он.
Девушка подошла к столу склонилась над картами.
-- Ух, при свечах они еще страшнее. А ты уверен, что разложил правильно?
-- Хрен его знает, но уверен, все загаданное исполнится. И тебе за это ничего не будет!
Внизу на лестнице хлопнула дверь, послышался топот множества ног, голоса. Корсаков вскочил, мгновенно сунул карты в карман и быстро задул свечи. Анюта прижалась к нему, он обнял ее за плечи, чувствуя, как они вздрагивают. Если бы не серьезность момента, то он подумал, что девушка сдерживает смех.
-- Не бойся, прошептал он, - все будет нормально.
В проеме двери возникло множество огоньков, язычки пламени освещали сжатые пальцы, но самих людей видно не было, только дыхание и гулкие шаги.
Мощный луч света внезапно залил комнату, пробежал по стенам, коснулся кровати, и ударил в потолок.
-- Сюрприз!!! - заорал десяток хриплых глоток.
Нумизмат Сема, блестя лысиной, отплясывал с упаковкой пива в руках, Сашка-акварель разгребал место на столе, выставляя маслины, шпроты и исландскую селедку в плоских банках. Тут же были бомжи-соседи из сгоревшего дома. Все были уже на взводе - видно в ожидании назначенного часа уже размялись водочкой.
Корсаков почувствовал, как ослабли ноги и опустился в кресло. Анюта смеялась вместе со всеми и хлопала в ладоши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});