Михаил Грешнов - ВАС ЗОВУТ "ЧЕТВЕРТЬ ТРЕТЬЕГО"? (Сборник НФ)

Ахиннеи ввели у себя нечто вроде воинской повинности.

Специально отобранные молодые люди проходили соответствующий курс, после которого каждому из них присваивалось звание «Блюститель-опекун Галактики», или сокращенно «БОГ». Разыграв между собой уже описанным образом небесные сферы, эти тщательно засушенные молодцы отправлялись пасти звездные стада. А их предшественники, отдежурившие свой срок, возвращались к родным пенатам.

О, как нетерпеливо ждал этого счастливого момента бог, летевший сейчас к Беспокойной планете. Но, увы, до конца вахты ему оставалось еще одиннадцать миллионов лет. В общем-то не так уж много, по-ахиннейским масштабам, но и не так чтобы уж очень мало.

И миллионолетия эти обещали быть такими же полными хлопот, как и все предыдущие.

Как назло, доставшиеся богу миры оказались самыми разношерстными и непохожими друг на друга. Каждый требовал, так сказать, индивидуального подхода. А поскольку бог был, как уже говорилось, очень старательным и добросовестным работником, ему в промежутках между перелетами буквально некогда было вздохнуть.

Чем только не приходилось ему заниматься! На одной планете надо было срочно изменить ось вращения, на другой — подбавить в атмосферу кислорода, чтобы повернуть в нужную сторону колесо эволюции, на третьей — обработать соответствующими лучами лежбища заполнивших материки ящеров, дабы дать дорогу свежим силам из числа млекопитающих; на четвертой…

Словом, всего не перечислишь: работать приходилось буквально во всех жанрах творения. И все эти трудоемкие манипуляции, для выполнения которых корабль бога имел, разумеется, полный набор необходимых приспособлений, преследовали одну конечную цель: выращивание разумной жизни по образу и подобию ахиннейской.

Цель, которую нашему богу в одном случае уже почти удалось достичь.

Да, он искренне гордился образцово-показательной цивилизацией, взлелеянной его хлопотами на уютной темно-серой планетке одной очень пожилой звезды. Именно взлелеянной! Бог так отрегулировал все температурные и прочие параметры, что жизненные блага буквально валились в рот его любимцам, — неторопливым, удивительно уравновешенным созданиям с симпатичными самоходными гусеницами вместо ног.

Разумеется, они приписывали все свои достижения собственной гениальности, не догадываясь о существовании всемогущего благодетеля, неизменно остававшегося невидимым, но это не мешало им развиваться в точном соответствии с его планом. К описываемому моменту этот божий замысел был уже близок к полному воплощению.

После долгих научных изысканий гусеничным удалось, наконец, осуществить свою давнишнюю, незримо внушенную свыше, мечту: упразднить молодость, как последний, еще неизжитый источник всяческих порывов и беспокойств. На планете был успешно внедрен метод воспитания, путем погружения новорожденных в летаргический сон, из которого они после соответствующей обработки пробуждались уже вполне солидными и умудренными опытом пожилыми особями. В результате столь смелых преобразований общество гусеничных вступило в долгожданную Эру Окончательной Упорядоченности.

Словом, это было именно то, чего требовали от бога данные ему инструкции. И, естественно, он не мог нарадоваться на своих образцовых питомцев. Но, увы, несмотря на все божьи старания, подобных примеров в его обширном небесном хозяйстве было до обидного мало. Большинство миров очень плохо поддавалось усовершенствованию. И больше всего огорчений причиняла богу Беспокойная планета.

Он назвал ее так не случайно. Ни в одном из закрепленных за ним миров жизнь не развивалась столь стихийно и беспорядочно, как на этом голубоватом шарике, на который держал сейчас курс божий корабль.

Планета лежала на отшибе, в отдаленном углу подведомственного богу участка, и в первую половину своего дежурства он вообще туда не заглядывал. Просто не мог выкроить времени.

А когда, наконец, однажды заглянул, — плоды бесконтрольности были уже налицо. На планете самостихийно оразумнилась самая непоседливая и неуживчивая ветвь млекопитающих, какую только можно было себе вообразить.

Будь на то божья воля, он и близко не подпускал бы этих смутьянов к разумному состоянию.

Тем более что на голубоватом шарике имелись гораздо более достойные, на его взгляд, кандидаты на должность царей природы.

Богу, например, с первого же осмотра очень понравились возлежащие на полярных льдинах благодушно-спокойные округлые существа, которых самозванные хозяева планеты называли «тюленями». При некотором содействии свыше их ласты определенно имели шансы развиваться ничуть не хуже антипатичных богу пятипалых ладоней. И уж, конечно, они создали бы гораздо более смирную и благовоспитанную цивилизацию, чем эти суетливые выходцы из обезьян.

Однако драгоценное время было упущено. Обладатели ладоней прочно овладели положением, сделав ластоногих объектом своей безжалостной охоты, — и даже всемогущий бог был тут уже не в состоянии ничего изменить.

То есть, вообще говоря, у него было большое искушение обработать становища пятипалых кое-какими лучами, чтобы дать возможность ластам начать все сначала. Но один из параграфов Общевселенского Устава категорически запрещал выкидывать такие штуки с уже возникшим разумом. «Неудавшиеся мыслящие формы» предписывалось лишь «постепенно рационализировать». А поскольку загруженный по горло бог физически не имел возможности заглядывать в этот дальний сектор Галактики чаще, чем раз в тысячелетие, Беспокойная планета так и осталась без должного присмотра.

Правда, во время своих редких наездов бог все-таки пытался кое-что сделать. В надежде хоть немного охладить пыл пятипалых, он устроил им несколько ледниковых периодов, а впоследствии периодически наделял их болезнетворными вирусами, чтобы привить оставшимся более философское отношение к жизни. Но все было тщетно. Обитатели Беспокойной планеты упорно не желали остепеняться.

Положительно, эти неугомонные просто не умели жить. Вместо того, чтобы спокойно и без спешки заниматься самоусовершенствованием, они всюду совали нос, вечно доискиваясь до всяких причин и непрактично забивая свои мозги заведомо преждевременными мечтами.

Им вечно всего было мало. Еще щеголяя в звериных шкурах, они уже люто завидовали всем и вся: птицам за то, что те умеют летать, за то, что плавают под водой; черепахам за то, что так долго живут. Однако стоило пятипалым осуществить какое-нибудь из своих ненасытных желаний, как они тут же теряли всякий интерес к достигнутому и с новым азартом принимались ломать головы над чем-нибудь другим. Право, можно было подумать, что этих одержимых больше привлекают не результаты, а сам бесконечный процесс поисков.