Джоан Виндж - Пешка

Это значило, что я сильно сглупил, не выдав Брэди при удобном случае. Потому что, если бы он не решил пять минут назад, что я ему нужен, одним трупом было бы больше. Последствия взрыва — и привет.

Я вытер ладони о штаны. Потом сказал:

— Еще одно.

— Что же? — Брэди поднял брови.

— Мне нужны сильные наркотики.

— Нет. — Мозг Брэди захлопнулся, как дверь.

— Я все еще наполовину скрючен, Брэди. То, что вы мне дали, недостаточно хорошо работает. Я не могу делать то, что должен делать, если, конечно, вам на самом деле нужна моя помощь. — Тут у меня согнулись руки. — У меня начинаются… симптомы.

— Я не могу достать что-либо посильнее. Борт не разрешит. Мне и эти-то удалось достать, угробив пропасть времени.

— Можете, если захотите. Если леди Элнер умрет, Центавр потеряет ЦХИ. И вы потеряете тоже… По большому счету, это хуже, чем то, что джентльмен Харон думает о псионах.

— Не могу.

— Вы должны мне. Достаньте наркотики.

— Не могу. Ты недооцениваешь, насколько мне трудно доставать тебе наркотики. Ты же просишь не просто какую-нибудь «дозу мечты», продающуюся на каждом углу. Харон отслеживает все наши действия, касающиеся тебя… Ты также недооцениваешь, насколько Харону отвратительно твое пребывание здесь.

Я скорчил гримасу, руки мои опять начало скручивать.

— Я дам тебе, — в конце концов сдался Брэди. — Я дам тебе свободу действий. Если можешь достать где-нибудь в другом месте, что тебе нужно, я не буду останавливать тебя. — Я удивленно кивнул. — Леди Элнер еще в больнице. Она ждет, что ты присоединишься к ней. Мне не нужно тебе напоминать, чтобы ты держал рот закрытым. Да?

— Полагаю нет, — ответил я, на мгновение замешкавшись.

Брэди кивком головы указал на дверь. И, представьте себе, дверь открылась, выпуская меня.

Я шагнул было к ней, радуясь, что ухожу отсюда.

— Да, еще одно.

Я остановился.

— Что?

— Эта серьга. Я бы на твоем месте не стал надевать ее. Особенно, когда Харон рядом.

Я инстинктивно прикрыл, словно защищаясь, ухо ладонью.

— Почему нет? — Мне не вполне удалось скрыть напряжение в голосе. — Это всего лишь кусок стекла.

Брэди криво улыбнулся:

— Это изумруд, ты, болван.

Я вытаращился на него, продолжая теребить серьгу.

— Что?!

Брэди опытным глазом мгновенно определил ее принадлежность. И сейчас он скептически склонил голову набок.

— Ты врешь, откуда она у тебя. На серьгу нанесен регистрационный код семьи Та Минг… и принадлежит она леди Ласуль Та Минг.

Моя рука упала вниз. Я повернулся и вышел. И пока я шел по бесконечным безжизненным комнатам, я чувствовал на своей спине пристальный взгляд Брэди.

Глава 16

Когда я пришел в медицинский центр, Элнер ждала меня в комнате для отдыха. Я словно увидел другого человека — так сильно она изменилась со вчерашнего вечера. Филиппа выживет. Только эта мысль отражалась в ее лице и мыслях.

— Как она? — я все равно спросил, чтобы Элнер ответила сама.

— Вроде будет в порядке. Все будет в порядке. — Элнер встала, улыбнувшись той самой улыбкой, которая заставляла вас почувствовать, что вы вдруг вступили в круг света. Она улыбалась мне. После тридцати минут, проведенных с Хароном и Брэди, увидеть ее улыбку было все равно, что выиграть приз. В эту минуту я бы выпрыгнул в окно, если бы Элнер попросила. Но улыбка погасла, и Элнер сказала: — Говорят, вы ранены…

Я дотронулся до плеча и почти не почувствовал боли, что меня удивило.

— Ерунда, — мягко ответил я, не забывая прибавлять «мадам». — Рад услышать хорошие новости.

Я, правда, был не так рад, как Элнер, но почти так же. Рад за Элнер.

— Вы видели ее?

— Нет. Филиппа еще в отделении интенсивной терапии. И будет оставаться там до тех пор, пока не закончится восстановительное лечение. На несколько недель, говорят, — немного неуверенно сказала Элнер. — Она без сознания, конечно, и, значит, не узнает, что я была здесь… — Элнер очень хотелось, чтобы Филиппа узнала. — По крайней мере, она обретет покой, у нее не останется ни одного воспоминания о… об этой боли.

— Она счастлива, потому что у нее есть такие друзья, — я сказал это, потому что не мог удержаться и не вспомнить, что происходит с теми, у кого нет таких друзей, как Элнер. Преданных… и богатых.

Я снова дотронулся до плеча, разглядывая перетекающие бесформенные разводы стенной росписи на противоположной стене комнаты.

Элнер с любопытством посмотрела на меня, но спросила лишь:

— Вы разговаривали с Брэди? — Кивнув, я сел рядом с Элнер на длинный диван, неожиданно почувствовав усталость. — Похоже, когда-то я составила себе неправильное мнение о Центавре. И похоже, что Брэди был прав, убеждая меня, насколько вы мне необходимы.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице.

— Полагаю да, мадам.

— Вы все думаете о вчерашнем? — Элнер старалась читать у меня на лице. — О Страйгере? О всех… несправедливостях?

Я думал о сегодняшнем. Но кивнул, поскольку упоминание о Страйгере внезапно вернуло меня во вчерашний вечер. Я поднял голову, как только мозг зарегистрировал последнее слово Элнер. Несправедливость.

— Да, — сказала Элнер, отвечая на мой молчаливый вопрос. — Я видела утренние новости.

Я коротко рассмеялся:

— А я проспал. — Утренние новости «Независимых» — о них-то и говорил Харон. — Должно быть, удачный репортаж. (Или, по крайней мере, не такой плохой, как мне представлялось.) Похоже, во всей галактике я — единственный, кто пропустил его.

— Надеюсь, — Элнер опять улыбнулась, но на этот раз — железной улыбкой. — Надеюсь, что все его смотрят. Хотите сейчас посмотреть? Я могу вызвать.

Роспись, на которую никогда никто не обращал внимания, внезапно исчезла со стены. На ее месте выскочило новое изображение, такое натуральное, что, казалось, оно вот-вот сойдет с экрана. Резкий, неприятный звук, похожий на рев трубы, заставил меня вздрогнуть. В воздухе возник Шандер Мандрагора. Он повторял вчерашние новости, ухитряясь смотреть прямо мне в глаза. И только по тому, что на месте его мозга зияла пустота, я мог утверждать, что Мандрагоры в комнате не было. Но теперь, после вчерашних событий, мне это ничего не доказывало. Я ожидал полной порции огненной бомбардировки, чувствуя, что мои глаза сами пытаются смотреть в сторону. Но вместо этого репортаж рассказывал о дебатах между Элнер и Страйгером. За Мандрагорой возник зал заседаний, будто Мандрагора мог материализовывать свои воспоминания. Он и мог, в каком-то смысле. Наблюдая, как Страйгер опять врет про меня, я помрачнел, недоумевая, зачем Элнер понадобилось, чтобы я все это выслушивал.