Клиффорд Саймак - В логове нечисти

- Марджори, Марджори, Марджори... - тихо причитала Нэн.

Из темноты показалась какая-то белая фигура.

- Пустите меня к ней, - прозвучал голос Иоланды. - Пустите меня. Она оплакивает свою дочь.

Иоланда придвинулась, оттеснила Харкорта и прижала к себе Нэн.

- Ну ничего. Ничего... - тихо приговаривала она. Глаза Харкорта начали привыкать к темноте, и он различил вокруг еще несколько движущихся темных силуэтов.

- Оурррк! - прокричал попугай почти над самым его ухом.

- Удавить чертову птицу! - сказал коробейник. - Свернуть ей шею, иначе ее замолчать не заставишь.

- По правде говоря, я бы лучше свернул шею тебе, - сказал аббат. - В какую немыслимую историю ты нас втянул?

Харкорт окинул взглядом склоны холмов, окружавших долину, где они оказались. На них можно было различить силуэты деревьев и еще какие-то бесформенные темные пятна. Одни из них он узнал - это был неуклюжий, сгорбленный силуэт горгульи.

"Значит, они все еще с нами, - подумал он. - И по-прежнему стоят на страже. А какая судьба постигла еще одного из наших - тролля с петлей на шее?" Харкорт припомнил, что в последний раз видел его удирающим вниз по склону во время битвы. Наверное, у него было достаточно оснований удирать. Он пошел с людьми, и попади он в лапы Нечисти, это, конечно, стоило бы ему жизни. Даже если бы он и знал об очарованном убежище за холмом, он должен был сообразить, что ему туда входа нет.

А Нечисть - знала она об этом убежище? Непременно должна была знать. А если так, то почему она не позаботилась о том, чтобы отрезать от него людей? И тут Харкорт понял, что именно это она и сделала. Кучка Нечисти, что кинулась на них с вершины холма, и была тем отрядом, который послали, чтобы их отрезать. Но что-то у них не получилось. Подумав еще немного, Харкорт догадался, в чем дело. Тот отряд не послушался приказа и кинулся в атаку, вместо того чтобы сидеть в засаде и встретить людей лишь тогда, когда у подножья холма покажутся главные силы Нечисти. В своем чрезмерном усердии они надеялись одержать победу самостоятельно, одним ударом, а не ждать, пока подойдут главные силы. Наверное, это были те самые горячие головы из молодых, что рвались к славе. Но их действия были ошибкой - они могли бы и сами это предвидеть, если бы дали себе труд подумать. Впрочем, молодежь склонна отдаваться минутному порыву, не задумываясь о последствиях. Харкорт мрачно усмехнулся - исхода, более удачного для их отряда, он и сам бы придумать не мог.

- Соберитесь вместе, - послышался хриплый шепот коробейника. - Идите сюда поближе, только тихо. Я должен вам кое-что сказать. Но это нельзя говорить громко.

Рыдания Нэн смолкли. Иоланда все еще сидела, прижав ее к себе. Аббат, до сих пор стоявший рядом с Харкортом, отошел - наверное, ближе к коробейнику.

Харкорт тронул Иоланду за руку.

- - Пойдем. Коробейнику не терпится что-то нам сказать.

Все собрались и стояли в темноте вокруг коробейника.

- Только тише, - предупредил коробейник. - Слушайте внимательно и не перебивайте. А если захотите что-то сказать, говорите шепотом.

Справа от Харкорта Шишковатый что-то недовольно проворчал.

- Нечисть все еще здесь, - сказал коробейник. - И, может быть, совсем рядом. Мы в непосредственной близости от поместья, которое вы ищете, хотя я и не могу точно сказать, в какой оно стороне.

- Нечисть охраняет это поместье, - сказал аббат. - Это мы точно знаем. Возможно, большими силами. Там должны быть ловушки и засады, их надо остерегаться.

- Нам нечего остерегаться, пока мы топчемся тут на одном месте, сказал Шишковатый. - Я предлагаю не торчать тут до утра, а то как бы нам опять не оказаться лицом к лицу с Нечистью.

- Откуда ты знаешь, что мы рядом с поместьем? - спросил римлянин.

- Наши друзья там, в убежище, знали, куда мы хотим попасть, - ответил коробейник. - От них ничего нельзя скрыть. Прежде чем начать действовать, они глубоко заглянули в ваши души.

- Но зачем им...

- Ведь вы ищете призму, верно? - сказал коробейник. - В той священной земле лежит тот, кто больше всех заинтересован, чтобы вы ее нашли. Да и другие заинтересованы немногим меньше. Если не считать дяди Харкорта, то за многие столетия вы первые и единственные, кто отправился на ее поиски, а это их самое горячее сокровенное желание. Так почему бы им не помочь вам, чем можно?

- Согласен, - сказал аббат. - На мой взгляд, в этом есть смысл.

Харкорту пришло в голову, что если коробейник говорит о том самом святом, он говорит что-то не то: ведь если у святого отняли душу, то в земле лежит всего лишь его бренная плоть. Нахмурившись, он пытался разобраться во всей этой путанице, но не мог. Может быть, коробейник говорит и о тех чародеях, кто тоже там похоронен? Но почему это так интересует чародеев? Разве что они действовали общими усилиями - святости отшельника оказалось недостаточно, чтобы изгнать из этого мира Нечисть, и ему понадобилась помощь чародеев. А что если этого святого вообще никогда не было на свете, если вся легенда - плод фантазии, если нет никакой души и никакой призмы, а все их грандиозное предприятие - всего лишь пустая затея?

Он понурил голову, от души благодарный за то, что тьма скрывает от остальных и его самого, и его сомнения. Он мог бы спросить коробейника, но не хотел: тогда его упрямое неверие станет всем очевидно. А кроме того, задав коробейнику вопрос, он мог получить ответ, которого не хотел услышать. Вопрос задал аббат.

- На мой взгляд, в этом есть смысл, - повторил он. - Меня смущает только одна мелочь. Если наш святой остался без души, которую у него отняли...

- За него говорят другие, - не раздумывая ответил коробейник. - И действуют за него другие.

- Они помогали ему?

- Этого я не знаю. Но в глубокой древности здесь были люди, которые знали о нем и о том, чего он хочет добиться. Они преклонялись перед ним. Говорят, они любили его.

- Не такой уж это обстоятельный ответ, - проворчал аббат, - но придется, должно быть, им удовлетвориться. Но ведь чародей Лазандра...

- Лазандра - совсем другое дело, - сказал коробейник. - Он предал своих братьев. Бывает, что богатства и власть ослепляют.

Шишковатый потянул Харкорта за рукав. Харкорт обернулся и увидел, что тот отошел немного в сторону и манит его пальцем. Не раздумывая, Харкорт подошел к нему.

- Я отправляюсь наверх, - сказал Шишковатый. - Я не намерен сидеть здесь, как боров в хлеву, и ждать, пока не придут меня резать.

- Я иду с тобой, - сказал Харкорт.

- Одна из горгулий уже наверху.

- Да, я ее только что видел.

- Не нравится мне этот коробейник - уж очень он скользкий и слишком гладко говорит, - сказал Шишковатый. - Я сильно сомневаюсь, так ли точно он все это знает, как пытается представить.