Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Достаточно времени для любви

— Он только что уснул, — ответила Ллита. — Он вам нужен, капитан? Разбудить?

— Нет, я разыскивал тебя, но пять или десять минут назад постучал в его дверь и не получил ответа.

Она стала сокрушаться, что не расслышала моего стука.

— Наверно, мы были слишком заняты, и я не расслышала. — И пояснила, чем именно они были заняты.

…об этом я и подумывал, заподозрив неладное, когда у нее случилась задержка на неделю, до этого все шло как по часам.

— Все понятно, — проговорил я. — Рад, что не помешал своим стуком.

— Мы старались не помешать вам, капитан, — сказала она совершенно серьезно. — По вечерам мы всегда ждали, когда вы удалитесь в свою каюту. А иногда мы занимались этим, когда вы отдыхали после обеда.

— Боже, дорогуша, зачем же такие предосторожности? Выполняйте свою работу, не опаздывайте на занятия, а в остальное время занимайтесь чем угодно. Звездолет «Либби» — не каторга; я хочу, чтобы вам было здесь хорошо. Когда наконец твоя дурацкая голова уразумеет, что ты больше не рабыня?

Минерва, этого она определенно понять не могла, потому что все твердила, что не расслышала и вскочила в самый последний момент.

— Не будь глупой, Ллита, — сказал я. — Поговорим завтра.

Но она настаивала, утверждала, что не хочет спать и готова сделать все, что я прикажу, — я даже занервничал. Минерва, одной из странностей Эроса является то, что сразу после занятий любовью у женщины возникает новое желание, а воспитание Ллиты ничего ей не запрещало. Но хуже оказалось то, что я увидел в ней женщину, впервые после того, как эта парочка оказалась на борту корабля. Она стояла в узком проходе, рядом, еще горячая… в руке был зажат один из тех странных костюмчиков, которые ей так нравилось шить. Я почувствовал искушение — и знал, что она отзовется немедленно и будет рада. К тому же она, вероятно, была беременна — так что и беспокоиться не о чем.

Но я потратил столько времени, чтобы из рабовладельца сделаться отцом — суровым, но любящим. И, переспав с ней, я добавил бы новую переменную в и без того сложную проблему. И я взял себя в руки.

— Очень хорошо, Ллита, — сказал капитал Шеффилд. — Пойдем ко мне.

Он направился к себе, она пошла следом. В каюте он предложил ей сесть. Помедлив, она подложила под себя свои яркие тряпки и уселась на них — предусмотрительность порадовала его, процесс обретения человеческого достоинства продолжался, но он решил обойтись без комментариев.

— Ллита, по-моему, уже неделя, как у тебя должно было начаться, не так ли?

— Да, капитан. — Она выглядела удивленной, но не обеспокоенной.

Шеффилд подумал, не ошибся ли он. Показав ей, как открывать коробку, он вверил ей весь запас и предупредил, чтобы была экономной, иначе до прилета на Валгаллу придется сооружать что-нибудь самодельное, а до Валгаллы еще месяцы лета. А потом и вовсе забыл обо всем — впрочем, о наступлении месячных она должна была сообщать, чтобы он мог занести дату в настольный календарь. Или он прошляпил? На той неделе он целых три дня провел в своей каюте, предоставив молодых людей самим себе; Ллита даже еду ему приносила — так он привык делать, когда хотел сконцентрироваться. В такие периоды он ел немного, вовсе не спал и едва ли замечал что-либо помимо предмета своих размышлений. Да, так могло случиться.

— Ллита, ты разве забыла? Ты должна была сообщить, как только у тебя началось.

— Нет-нет, капитан. — От огорчения ее глаза стали круглыми. — Вы велели мне сообщать — и я ни разу не пропустила.

Дальнейшие расспросы показали, что, невзирая на успехи в арифметике, она не знала, когда следует ожидать начала очередных месячных. К тому же выяснилось, что сего знаменательного события следовало ожидать не на той неделе, а раньше.

Что ж, придется сказать ей.

— Ллита, дорогая, наверно, у тебя будет ребенок.

Она открыла рот.

— Ах, это чудесно! Можно я сбегаю порадовать Джоси? Можно? Ну пожалуйста! Я сейчас же вернусь.

— Нишкни! И не мечись. Пока я сказал только, что это возможно. Не теряй надежды, но и Джо раньше времени не смущай, пока мы всего не выясним. У многих девушек случаются задержки и больше недели — и ничего. (Но приятно слышать, что ты, детка, хочешь этого, поскольку возможностей у тебя, как выяснилось, было достаточно.) Завтра я обследую тебя и попытаюсь все выяснить. (Найдется ли на корабле то, что нужно для раннего определения беременности? Черт подери, если ей понадобится сделать аборт, надо поторопиться — пока это не сложнее, чем извлечь занозу. А потом… нет, что там таблетки «утром в понедельник» — более простых контрацептивов и то не найдется. Вуди, глупец, нечего соваться в космос без должной экипировки.) Все будет вовремя, не волнуйся. (Но женщин подобные события всегда волнуют.) Ллита ликовала.

— Мы так старались! — тараторила она. — Испробовали все, что упомянуто в Кама Сутре, и даже больше. Я думала, что нам нужно спросить у вас, правильно ли мы все делаем, но Джо был уверен, что правильно.

— Я думаю, Джо не ошибся. — Шеффилд встал и наполнил две чашки вином, ловко налив ей столько, чтобы она поскорее уснула и забыла о разговоре; ему нужна была полная картина. — Пей.

Ллита с сомнением поглядела на чашку.

— Я стану дурной. Я знаю это, мне уже приходилось пробовать.

— Это не та кислятина, которой торгуют на Благословенной, это вино я привез с Единогласия. Умолкни и пей. Выпьем или за твоего ребенка, если он у тебя будет, или чтобы повезло в следующий раз.

А как быть в этот самый «следующий раз», если опасения его обоснованы? Зачем этим недорослям такая обуза, как дефективный ребенок? И здорового-то трудно вырастить, когда сам только встаешь на ноги. Или же все отложить до Валгаллы, а ее научить, как пользоваться средствами предохранения? А потом что? Изолировать их друг от друга? Как?

— Расскажи мне, как это случилось, дорогая. Когда ты попала сюда, то была девственницей.

— О да, конечно. Они всегда навешивали на меня эту корзинку для девственниц. За исключением тех дней, когда меня запирали, а брату приходилось спать в бараке. Знаете, когда у меня кровь шла. — Она глубоко вздохнула и улыбнулась. — Сейчас нам очень хорошо. Мы с Джоси все время пытались справиться с этой дурацкой стальной корзиной. Но не могли. Ему было больно, и мне иногда тоже. Наконец мы сдались и просто забавлялись, как делали всегда. Брат велел терпеть. Мы знали, что нас продадут вместе, в качестве племенной пары. — Эстреллита сияла. — Такими мы должны быть, такими мы стали, и спасибо за это вам, капитан.

Нет, разделить их будет непросто.