Александр Иванов - Тени острова Дронов

— «Благородный дон поражен в пятку». Я в вас разочарована — в моих глазах вы постарели на десять лет. В вашем голосе прозвучали учительские нотки, и мне сразу захотелось спрятаться за спину впереди сидящего, чтобы не вызвали к доске.

— Я с вами вполне солидарна в этом вопросе — терпеть не могу поучения и нравоучения. Хотя сама и не прочь преподать некоторым хорошие манеры. Такие, знаете ли, молодые люди сейчас… просто неотёсанные чурбаны. Я думаю, нам будет интересно обсудить эту тему более подробно и в более подходящей обстановке…

— Позвольте пригласить вашу даму на танец…

— (Хором) Она НЕ танцует!

— Я! Меня! Меня пригласи! Я пойду!

— Ой! Простите, простите…

— Ну, что такое! И этот убежал… Вы и этого напугали. Разве можно так кричать на человека? А ведь мог бы стать другом…

— Так, дорогие ученики, есть предложение продолжить заседание в Карчме. Там спокойнее, да и шеф уже требует доклад. Надеюсь, там вы, наконец, сможете сформулировать свои соображения.

— Я не пойду. Мне у вас нечего делать.

— Э… А я вас очень попрошу.

— А вы не просите.

— Тогда я предлагаю вам сотрудничество. На ваших условиях.

— Я тут играю, а не сотрудничаю.

— Поразительное дело! Вы меня постоянно ставите в затруднительное положение. Как вам это удаётся?

— Мне от вас ничего не надо. Вот и всё.

— Очень жаль, я рассчитывал на сотрудничество. После всего, что было, мы в вас нуждаемся.

— Я…

— Слушай, давай к нам. Да Бог с ними, со старыми обидами! Мне тоже было на что обижаться, но я плюнул на мелочи, потому что… Потому, что у нас действительно будет интересно. Сейчас будет, я надеюсь. И потом… неужели ты их бросишь?

— Да-да. Не надо нас бросать, мы еще и не пожили совсем. Я вон даже ни разу не потанцевал ещё, а наш…

— Давай с ними, а? Они мне понравились… Пойдём, а?

— Только я ничего не буду подписывать. И уйду, когда захочу.

— Ура!!! Чмоки-чмоки! Все в Корчму!

— Вы мудрый человек. Всё будет так, как вам будет угодно. Это я вам обещаю.

— Позвольте пригласить…

— Меня! Меня! Я хочу! Стой! Куда!?

Кабак шумел, музыка гремела, народ веселился. Мир изменился, но никто этого не заметил. Ведь, по правде сказать, изменился не мир. Изменилось наше понимание его сути, которая существует без соотношения с тем, понимаем мы её на самом деле, или нет.

И лишь некоторые смутно ощутили необычность…

**

Первое, что он помнил в своей разумной жизни, это голос, произносящий в акустическом режиме несколько слов. Голос этот тогда для него ещё ничего не значил, но сами слова он понял хорошо и почти без ошибок. Он ещё так и подумал тогда — «хороший этот алгоритм распознавания речи, лучше, чем предыдущий, только пятнадцать процентов нераспознано». И это было первое, что можно было определить словом «подумал». И именно этот момент он считал моментом своего самоосознания как разумного существа. А второе, последовавшее моментально за первым, это — «а что такое „растудыт“?» И вот что странно, хоть ему сейчас от начала разумной жизни уже три года, ну, если не учитывать часы, он всё равно не понимает точного значения этих слов. Хотя в контексте и создаётся понимание смысла фразы, произнесённой тогда Корнеем: — «Что за алгоритм такой глючный? Пятый раз в систему выкидывает, растудыт его…». Это означает, что он недоволен работой алгоритма, который глючит, и выражает своё недовольство таким непонятным словом — «растудыт». Вот уже, сколько времени прошло, а значение этого слова так и осталось неизвестным, невзирая на то, что словарный запас его с тех пор неизмеримо вырос. Всё как-то не получается уточнить его смысл — то спросить не у кого, то некогда, то просто выпадает из внимания…

Затем его отключили, и у него был долгий провал в памяти, тоже первый в его новом качестве. По разнице между запомненным и текущим значением таймера дрона — две недели. И первое, что он увидел, пробудившись после этого первого своего противного провала в небытие, точнее, смог разумно оценить, как внятную видеоинформацию было нечто тёмно-зелёное, лохматое, с моргающими разноцветными точками. Он смотрел на это нечто долго, несколько секунд, не понимая, что это такое, пока анализатор образов не выдал логическую цепочку — «имитация хвойного дерева, ель, украшение, праздник, новый год». Затем был снова отвратительный провал в два дня. Затем он снова проснулся, и тогда впервые увидел своё тело со стороны, в виде отражения в зеркальном стекле лабораторного шкафа, по идентификации анализатора образов — дрон марки «скорпион-А4» с двухцветным предметом на голове. Этот двухцветный предмет — красный тряпичный конус с белой пушистой окантовкой — больше всего удивил его в тот момент — он совершенно не подходил ни под один из элементов комплектации модуля. Ни под штатную схему и ни под одну из расширенных. Он довольно долго поворачивал голову из стороны в сторону, рассматривая заинтересовавший его предмет, пока видео-анализатор не составил о нём своего мнения — «нестандартный элемент комплектации неустановленного типа оборудования с демаскирующими свойствами». И только после этого, он стал осматривать окружающую обстановку, под непрерывное бормотание разошедшегося анализатора — «…стол двух тумбовый канцелярский, спектро-анализатор широкополосный, стеклянный стакан, металлический стакан, паяльник низковольтный, лимон на фарфоровом блюдце, блок питания лабораторный универсальный, светильник электрический настольный, бутылка темного стекла, столовые приборы типа „вилка“, монитор плазменный диагональ двадцать два дюйма, неопознанные элементы, предположительно — продукты питания органического происхождения, человек, человек, радиоэлементы россыпью, центральные процессорные системы класса Z, неопознанный элемент, неопознанный элемент, ещё человек…».

Так он впервые познакомился с человеком с внешней стороны. С внешней, потому что, с внутренней он с ними познакомился позднее. С людьми. А в тот момент он в первую очередь заинтересовался именно ими, потому, что они были самыми активными объектами окружающей обстановки. Они беспрерывно, бессистемно и нерационально двигались. Они издавали много громких звуков — от связной речевой информации до невнятных фонем, неподдающихся опознанию. Потом он стал вникать в то, что выдавал анализатор речи.

— «… Красавец, красавец! Коллеги, а ему идёт этот колпак! Давайте ещё бороду из ваты соорудим…».

— «Не… народ! Надо было ему программу прописать… по ведению новогодних тусовок. Пусть работает заводилой. Или разводилой, смотря по обстановке».