Владимир Контровский - Последний герой нашего времени

Дом дрогнул и присёл, через подоконник мешком перевесилось тело в рваной куртке. На крыльцо из дыма выскочила серая тень и тут же упала обратно в дым; по крыше скатился ещё один аутсайдер. Вадим рывком бросился вперёд, прижался к исклёванной пулями стене, переводя дыхание, и прыгнул в дверной проём – дверь вывалилась наружу, – предварительно высадив туда чуть не весь магазин. Следом за ним в дом ворвались ополченцы.

Стрельба оборвалась, уступив место насторожённой тишине. В комнате, когда-то служившей гостиной, на грязном полу лежали двое: один – смуглый и тощий, оскаливший мелкие жёлтые зубы, второй – здоровенный светловолосый парень в камуфляже. «Странный тип, – подумал Костомаров, разглядывая белобрысого и машинально перещёлкивая рожки автомата – по ещё афганскому опыту бойцы приматывали их изолентой попарно, „валетом“, для быстроты смены магазина, – не похож на „шакала“. Сытый да гладкий – никак гость заморский?».

– Проверьте битых, – привычно распорядился Вадим, – особенно этого, в камуфле. Не иначе как птичка залётная.

Он повернулся, и вдруг заметил фотографию в рамке, лежавшую на покорёженном осколками старинном буфете. Подчиняясь внезапному импульсу, Вадим подошёл к буфету, взял фото и смахнул с него мусор.

С фотографии на него смотрел тот самый человек, которого он спас несколько дней назад. Здесь он был моложе, и рядом с ним улыбались в камеру двое подростков, мальчик и девочка, но это был он – химик, отправившийся в ночь за молоком для маленькой дочери. «Мистика, – подумал Костомаров, – знак судьбы… Надо бы нам встретиться, как бишь тебя там – Свиридов, кажется? Да, Свиридов – Свиридов Александр Николаевич».

Глава четвёртая. Вершители судеб

Вершители судеб,

Почти что не люди,

Таятся за дымчатой плёнкой стекла

Особая каста

Бесстрастноглазастых,

С особыми мерками правды и зла…

Над Лондоном висел туман – знаменитый английский туман, воспетый классиками литературы. Его влажная серая завеса скрывала не только растерянность огромного города, оглушённого вместе со всей планетой ударом Обвала, но и кое-что ещё. В столице бывшей «империи, над которой никогда не заходит солнце», владычицы морей, отвечавшей двумя боевыми судами на один военный корабль, сошедший со стапелей любой другой державы, рождалась новая империя United Mankind[7] – всесильная и всемогущая, достигшая мечты великих завоевателей прошлого: власти над миром. Подрастерявшие знаменитое британское хладнокровие дипломаты Уайт-холла и банкиры Сити (из тех, кто не пустил себе пулю в лоб при виде краха тысячелетней ценности – денег) в подавляющем большинстве своём ничего не знали об этом событии – они не входили в число повивальных бабок, принимавших тайные роды. У колыбели долгожданного дитяти собрались истинные волхвы, столетиями, из поколения в поколение, управлявшие судьбами планеты, то успокаивая народы периодами относительного благополучия, то ввергая их в омуты истребительных мировых войн.

Старинный особняк внешне не бросался в глаза кричащей роскошью и не поражал воображение изысками ультрамодерна: его владельцы строго следовали иезуитскому девизу «Скромность – норма жизни». Внешняя мишура мало заботила вершителей судеб: пройдя долгий и тернистый путь до вершины, они знали, что в тени прохладнее, чем на солнцепёке, а если эта тень густа, в ней можно спрятать от чересчур любознательных глаз и кое-что не предназначенное для всеобщего обозрения. Никто из вершителей судеб не стремился к известности – официально они даже не входили в число миллиардеров, хотя на самом деле контролировали большую часть материальных ценностей планеты. Этих людей интересовала реальная власть, а её зримые атрибуты их не волновали. Создатели мифа о «безграничных потребностях человека», они прекрасно знали, что в реале фетишизируемые обывателем потребности – вкусная еда, красивая одежда, роскошь домов и вилл, машины, самолёты и яхты, сексуальные удовольствия и развлечения – ограничены физическими возможностями человека. Невозможно сесть в десять «кадиллаков» сразу, надеть на две ноги сто пар обуви, выпить цистерну элитного коньяка, съесть двести килограммов лобстеров, отлюбить за ночь двадцать красавиц и развлекаться год без передышки, а инкрустированный стразами золотой унитаз ничуть не более функционален, чем простой фаянсовый. Все эти игрушки казались смешными вершителям судеб, и они посмеялись бы над примитивными ценностями толпы, если бы давным-давно не разучились смеяться от души – так, как это делают простые люди.

В основе всех действий властителей мира лежали рациональность и прагматизм, и поэтому напичканный сверхсовременной электроникой викторианский особняк охраняли не саженного роста декоративные гвардейцы в красных мундирах и высоких меховых шапках, а безликие люди в бронекомбинезонах, механической отточенностью выверенных движений напоминавшие боевых роботов.

Рождалась империя United Mankind, но это было всего лишь промежуточной стадией. Конечная цель хозяев оставалась неведомой большинству обитателей купленной ими Третьей планеты системы Жёлтой звезды, и выражение «власть ради власти» куда больше скрывало, чем объясняло.

В просторной гостиной за дубовым столом, помнившим ещё чопорных лордов времён колониальных войн с Испанией, Голландией и Францией, сидело несколько человек. Кое-кто из них прибыл из-за океана, но это не имело значения: любая страна была для вершителей только географическим понятием, а United Mankind – глобальной категорией. Имена этих людей некогда ассоциировались с титулами стальной, угольный или химический король, но время внесло свои поправки, и эти архаичные словосочетания канули в Лету. Все они были в годах преклонных, и один только этот факт мог вызвать недоумение у приверженцев тезиса «богатство – это радость плоти»: вряд ли живым мумиям нужны ласки чувственных гурий. И тем не менее, любой из хозяев планеты отправил бы в могилу миллионы людей, если бы эти люди вознамерились покуситься хоть на малую толку власти, принадлежащей вершителям, или хотя бы представляли собой угрозу этой власти.

– Девяносто процентов всей инфраструктуры западного мира сосредоточено в наших руках, – начал один из них, не тратя драгоценного времени на никчёмные экивоки. – Этого достаточно.

– Западного мира, Роквелл, но не всей планеты, – уточнил другой. – Арабский мир не охвачен, и китайцы удерживают свои позиции. И ещё есть Россия – не забывайте о ней.

– Мне это известно, Винсент, как известно и то, что наши традиционные методы в России и на Востоке не привели к решающему успеху. Местный менталитет, как это ни парадоксально, негативно влияет на экспансию спроектированного нами образа жизни.